Искусство спорить встречается редко. Но дело не только в том, что у нас этому почти нигде не учат. Главное, мало кто понимает, зачем и для чего он ввязывается в спор.
У меня к вам просьба: посмотрите на каком-нибудь из ведущих телеканалов вечернее ток-шоу. Всё равно какое — на политическую тему или про то, как муж изменил жене. Да, после этого дикарского зрелища полночи не уснуть, потому что на телекартинке у всех перекошены лица от ненависти, никто никого не слушает, и все так орут, что по эту сторону экрана не утереться. Всё знаю, но тем не менее очень прошу — посмотрите.
Зачем? А затем, что трудно найти лучший пример, во-первых, того, как не надо вести дискуссию, а, во-вторых, того, как они у нас на самом деле и ведутся, причём почти всюду — в семье, на работе, на стадионе, в посиделках за кружкой пива или чашечкой кофе…
Для чего заводят подобные споры, которые и спорами-то трудно назвать? Во-первых, чтобы разделать оппонента, как бог черепаху. Во-вторых, чтобы продемонстрировать собственную эрудицию. В-третьих, чтобы, победив, доказать себе и окружающим свою правоту. В-четвёртых, чтобы представить себя перед публикой в лучшем свете. И, наконец, в-пятых, чтобы в итоге прийти к тому, с чего начали, а именно — каждый остался при своём мнении.
Любители чёрного юмора говорят в таких случаях: проще было застрелить. Замечательный русский писатель Дон-Аминадо сказал тоньше и точнее: «Стрельба есть передача мыслей на расстоянии». И, уточняя, добавил: «В результате ˂такого˃ обмена мнений выясняется не истина, а число пострадавших».
Когда Дон-Аминадо записывал эти свои горестные афоризмы, число пострадавших было огромно — совсем недавно закончилась Гражданская война. Но жертв и сейчас хватает. Вот двое шоферюг пытаются выяснить, кто кого подрезал на дороге. Вот пассажир хочет понять, достаточно ли вежлив к нему водитель маршрутки. Вот один сосед по квартире старается доказать другому, что тот не имеет права заводить музыку на всю катушку посреди белого дня… Всегда и всюду в поисках ответа на вечный русский вопрос «Ты меня уважаешь?» обе стороны быстро исчерпывают словарный запас и тут же переходят к помощи подручных средств. В ход идёт всё, что попалось под руку, — нож, вилка, сковородка, бейсбольная бита, монтировка, обломок доски, табуретка, травматика… На худой конец просто кулаки.
Едва ли не самый удивительный спор такого рода случился несколько лет назад в Ростове-на-Дону. Там в День города в продуктовом ларьке столкнулись двое незнакомых молодых людей 26 и 28 лет от роду. И заспорили… о философии Канта. Ну, конечно, а о чём ещё спорить в таком месте и в такой день? Слово за слово, и дискуссия переросла в драку, после чего один из знатоков великого мыслителя XVIII века выхватил из кармана пистолет «Оса» и разрядил его в оппонента. Добавлю, что потерпевшего врачи успели спасти, тогда как стрелявшим, который явно вышел за рамки филолософского диспута, занялись органы правосудия.
А, впрочем, эта ростовская история для России не так уж удивительна. Разве когда-то не из-за философских идей молодые люди бросали семьи и «шли в народ», отдавали последние деньги на строительство фурьеристских фаланстеров для крестьян, а не то, разойдясь в оценке Шиллера или Фихте, ссорились друг с дружкой на всю оставшуюся жизнь? Известен характерный случай с Белинским, у которого в очередной раз собрались гости, и в самый разгар жаркого спора вдруг вошла жена хозяина дома и тихо сказала, что обед стынет. «Какой обед! – взревел неистовый Виссарион. – Какой обед, когда мы ещё не решили, есть Бог или нет?!»
Спорить у нас любят о чём угодно. Особенно о политике. Мы — не какие-нибудь там «пикейные жилеты», которые у Ильи Ильфа и Евгения Петрова поддакивали друг дружке: «Бриан! Вот это голова!», «Бенеш — это голова»… У нас, если и обходится без рукоприкладства, холодного и горячего оружия, то словесные удары ниже пояса применяют почти обязательно. При этом набор приёмов стандартный и очень небольшой.
Первый: едва дискуссия подбирается к своей кульминации, и вы чувствуете, что ваше дело швах, начинайте орать как иерихонская труба да к тому же без остановки, не давая противнику вставить ни словечка. Впрочем, это требует определённых усилий и даже таланта. Поэтому попробуйте второй приём: как бы невзначай подкрепите свои аргументы чьим-нибудь авторитетным высказыванием. Такой финт проделал однажды Анатолий Луначарский, процитировав Ленина, а, когда ему возразили, что Ленин такого не говорил, парировал: «Вам не говорил, а мне говорил!». Или прикройтесь мнением большинства, сославшись на данные мифического социологического опроса, статистику. И, наконец, приём номер три, самый, пожалуй, распространённый: переведите фокус внимания с обсуждаемой темы на самого визави. Стоит вам сказать что-нибудь типа «Вы очерняете нашу историю!», «Ваши заявления — самая настоящая русофобия!», «Вы не любите нашу Родину!», — и всё, оппонент превращается во врага и оказывается в положении оправдывающегося.
…Как-то раз я присутствовал на московском семинаре физиков-теоретиков. Не могу сказать, что обсуждали. Даже тему не назову. Для меня, филолога, такое недоступно. Да сейчас это и не важно. Важно как вёлся спор — с каким доброжелательством, с каким неподдельным интересом к мнению собеседников! А главное, несмотря на то что дискутировались явно серьёзные вопросы, всё проходило легко и весело. Да, участники частенько перебивали друг дружку и даже подтрунивали один над другим, без скидок на чины и научные звания, но неизменно с мягкой улыбкой. И даже когда кто-то назвал мэтра и старейшину собрания Сергея Петровича Капицу «проповедником телевизионного прихода», он первый засмеялся, потому что сказано это было дружески и к месту.
А всё потому, что спорили для того, чтобы полнее представить себе мнение оппонентов, услышать новые аргументы и доводы, способствующие более глубокому и всестороннему пониманию проблемы, и прийти к выводам, которые помогут эту проблему решить. Ну, и, конечно же, потому, что все друг друга по-настоящему уважали.
