Молодые должны учиться. Но чему, где и как — мы ещё никак не в состоянии осмыслить. А время убегает, и целое поколение может опять потеряться.
«Мне мама тихо говорила…», — поёт Филипп Киркоров. Вздыхая вслед минорным аккордам, я тоже вспоминаю, как моя мама… весьма громко возмущалась студентами Первого Меда, где тогда, в шестидесятые годы минувшего столетия, работала лаборанткой:
— Прогуливают лекции, увиливают от лабораторных занятий, кое-как сдают зачёты, экзамены!.. И эти люди потом нас будут лечить!..
Что изменилось с тех пор, за пролетевшие, просвистевшие над нашими головами полвека? И много, и — ничего. Студент остался студентом, как запечатлено в петербургском фольклоре позапрошлого века:
От зари до зари чуть зажгут фонари,
Всё студенты по улицам шляются,
Они горькую пьют, они песни поют
И ещё кое-чем занимаются…
Это кое-чем к лекциям имело отношение опосредованное. Но в самом деле Gaudeamus igitur — веселитесь юноши, а то ведь «быстры, как волны, / все дни нашей жизни…»
В последнее время число студентов увеличилось быстро и резко: учатся почти все молодые. Видел я статистические данные о том, что в те самые шестидесятые годы (когда сам оканчивал школу) в институты попадало 20 процентов всех выпускников средней школы. Сейчас — 80.
Разумеется такое количество дипломированных специалистов не нужно ни государству, ни обществу. Возникает диссонанс когнитивный и социальный. Минобр пытается как-то «расшить», «разрулить» ситуацию, но делает это привычными пришибеевскими методами — «тащить и не пущать». Предполагается (в неявном виде), что если закрыть большую часть вузов, то абитуриенты (по Ожегову, выпускники школы) покорно поплетутся осваивать рабочие специальности. Правительство постоянно намекает, что профессиональные колледжи ставят на ноги быстрей средней школы. Но решение любой ситуации гладким представляется лишь на бумаге, а реалии практической жизни подкидывают под ноги такие овраги, что их ни перепрыгнуть, ни обойти. Плавали, знаем!
В семидесятые годы, в бытность мою заводским инженером, я бегал в соседний корпус нашей же лаборатории — ругаться с начальником токарного участка. Такие присылали нам образцы для испытаний, что они никак не вписывались в ГОСТОвские стандарты.
— Да ты посмотри — кого мне дают! — кипятился мой тёзка. — Эти петеушники «десятку» поймать не могут!
Для непосвящённых уточню: выпускники профессионально-технического училища, токаря третьего разряда были не способны обработать диаметр в точность до 0.1 миллиметра. Вспоминается кумир интеллигенции полувековой давности, представлявший залу некоего индивида конвергентной трудовой специальности: «Это ж я на две винтки не докрутил, на две вёртки не довертел…» Быстры, ох, как быстры дни нашей жизни, но повторяется их волнообразное, синусоидальное движение: выступал я недавно в одном из подобных училищ, посмотрел на контингент и послушал… Всё повторяется, накатывается как волны морского прибоя.
На мой вкус (ИМХО), все идеи перенаправить потоки молодых от студенческих аудиторий в цеха желательного результата не дадут. Ни в ближайшем времени, ни в обозримом.
Ещё в давние советские годы считалось, что не успевающему в учёбе юнцу путь один — к станку, фрезерному или токарному. Моих сверстников чистили раза четыре. Таким образом, и снизился резко престиж рабочих профессий. Не будем возвращаться к старой государственной идеологии, выкинем из узуса понятия «гегемон» одно из значений. Но давайте спросим себя — кто же будет создавать те вещи, которые всем нам хочется иметь дома? Человек-работник, человек делающий, а не торгующий. Следующий вопрос — какими качествами должен обладать этот человек? Да уже в семидесятых годах часть рабочей сетки заполняли люди с дипломами. Наладчики видеомагнитофонов, операторы станков с числовым программным управлением — всё это были выпускники инженерных факультетов. А кто возьмётся регулировать современный автомобильный двигатель? С одним ключом — накидным или рожковым — к инжектору не подступишься.
Мой знакомый, электрик с огромным опытом, отказался недавно от выгодного места. Он всю жизнь ремонтировал «Волги» и «Жигули», а тут ему предложили обслуживать какие-то японские марки. Он попробовал себя и…
— Другие времена, другие необходимы знания, — заключил он печально. — Там вся информация на компьютер выводится. Мне их уже не догнать.
Да, по записи в трудовой книжке человек — слесарь, но по знаниям — по крайней мере, бакалавр инженерного вуза.
Так приходим к тому, что современный работник на любом месте должен быть человеком весьма компетентным. А мы всё сокращаем и сокращаем объём обучающих мощностей.
Но посланцы надзорного органа лишь пролистывают подколотые и подшитые бумажки, а потом выносят вердикт. Надеются, что именно в канцеляриях различного вида и уровня решится проблема качества… Чего? Образования? Не совсем так линейно и одномерно. На мой взгляд, нужно отделить образование от специальности. Образование — воспитание личности. Оно, как утверждал ещё Лев Толстой, есть непрерывная деятельность, направленная на становление самого себя в этом мире. Специалисты же должны обладать суммой профессиональных навыков, которые достаточно легко проверит экспертная комиссия.
Однако специальность свою человеку ещё нужно найти. Те же абитуриенты, что валом идут сейчас в вузы различного уровня и профиля, ищут не профессию, а знания. В худшем случае — просто дипломы, «корочки». Кстати, несмотря на всё убыстряющийся ход нашей жизни, время учения — расползлось. Хороший специалист проходит как минимум два, а то и три образовательных курса, причём в разных направлениях деятельности. Возможно, первый диплом останется свидетельством начальной стадии поисков своего места в изменчивом мире. Они ищут, как и положено молодым, да и делают это за свои деньги. Кому это мешает?
