Эта встреча состоялась в конце июля 1997 года. А через 33 дня, 31 августа, её не стало.
Теперь по порядку. Тузла — город на севере Боснии, страны 10 миллионов «рассеянных» противопехотных мин. Кампания за размещение крупного ооновского заказа на разминирование пришлась как раз на лето 1997 года. То ли в связи с кампанией, то ли принцессы ради… Впрочем, «все вопросы — к мистеру Вэнсу из королевского протокола».
Около двух часов изнуряюще жаркого дня к трёхэтажной гостинице в центре Тузлы прибыл кортеж из пяти или шести «тойот»-полуфургонов.
— Господа, Её высочество возглавляет общественную борьбу с противопехотными минами. Однако проявите понимание… Дорога заняла пять часов…
Не искушённый в женской моде и стилях, допускаю небрежение к деталям. Энергично, чтобы не сказать ослепительно — для мужских глаз — в дерзко короткой юбке выскочила ожидаемая уже часа полтора принцесса Ди.
Светло-бежевое с ещё более светлой отделкой платье, кромка контрастных пуговиц. Застёгнуты не все. Простите, моралисты, — без чулок и колготок. В правой руке — одноцветная жакетка и совсем не подходящая к случаю театральная белая сумочка с дешёвым, почти бижутерным, никелированным значком-застежкой. Очень молодёжно… Выше среднего роста. В шнурованных не по сезону то ли кроссовках, то ли туфлях, добавляющих ей ещё сантиметров шесть, а может, и все восемь. Явно лишние. Высокая, с гордой осанкой (о таких в простоте говорят — аршин проглотила), узкобёдрая — то ли затянута в корсет, то ли отродясь с мальчишеской фигурой. Не ниже метра восьмидесяти.
Наклонила голову. Не маска — сейчас рассмеётся и примкнёт к строю невесть кого ожидающих. Чем-то похожа на всех. Никакого аристократизма.
Не по-женски далеко протянула ладонь. Перевёрнутой лодочкой. Бесцветный лак для ногтей. Короткая мальчишеская стрижка. Ни одной морщины и никакого намека на косметику: губы, ресницы, веки абсолютно натуральные. Очень узнаваемый, какой-то классический запах духов. Рукопожатие — жёсткой сцепкой. Пальцы нехолёные, нервические, влажные, тут же готовые к следующим пожатиям…
Ещё полмгновения — глаза в глаза, ответный комплимент — и хочется задержаться и сказать что-нибудь вне протокола. Не расслабляйся — подходят следующие. Вот оно, запримеченное уже давным-давно, — лёгкий выдох: «Ах…» Пауза. И:
— It’s nice to have you here…
Обращаться велено: Your Highness — Ваше Высочество. «Королевское» — моветон: о монархии всуе не говорят. Никаких «леди», тем более — «принцесс». Сведущая в светско-протокольных нюансах американка из CNN с иронией о своих неискушённых в герольдии соотечественниках вспоминает: при визите принцессы в США кто-то её назвал «Ваше Величество миссис Спенсер» (мрак!)…
Кстати, о правиле «полутора рук» — подходить ближе невежливо. Не чаще одного вопроса в пять минут. Ни намёка — вне темы визита. «Вечером будет итоговое сообщение». Какие там папарацци? Они, если их не придумали криминалисты, будут через месяц, там, в Париже! А здесь — пять-шесть вышколенных журналистов из королевско-букингемского сопровождения, в чёрных галстуках при 30-градусной жаре.
А вообще, пиетета мало. Не по-британски расточительный на эмоции бывший ливерпульский докер (так он почему-то представился). А ещё — модный репортёр, ошарашенный встречей с русским: «Моя мать благоволила Сталину». В подтверждение насвистывает: «Союз нерушимый республик свободных…—» И с видом мэтра светской хроники резюмирует: «В Европе напрасно боготворят леди Ди!». Добавляет что-то хлёсткое: «Надоела эта королевская тамагоча».
Это всего лишь встреча с официальными лицами — с «Тузлянско-Подриньским кантоном», с международными представителями, с командованием миротворческих сил. При участии «ряда приглашённых журналистов».
— Заметьте — не пресс-конференция. Текст сообщения зачитает мистер Вэнс, её высочество дополнит, если сочтёт необходимым.
Сочла. К занудливо-высокопарному тексту: «Я приветствую тех, кто занимается практическим выкорчёвыванием мин. Это ваша благословенная участь», — добавила улыбку. С ещё одной демонстрацией коленок садится в фургон:
— Ах. До вечера.
Это долгая поездка через линию разделения вчерашних противников, оставивших друг другу миллионы мин. Принцесса не отвечает на предложение выйти и услышать о службе всего многонационального контингента, и российского в том числе… Мистер Вэнс на переднем сидении. «Полковник, не настаивайте с комментариями».
Подбегает заинструктированный сержант-десантник. Отдаёт честь, не понимая, кто перед ним. Пауза — долгая, при неоднократных поворотах головы велеречиво-главенствующего мистера Вэнса:
— Её высочество испытывает скорбь по поводу негуманного минирования.
За деревней Пожарнице из полуразрушенного дома выпархивает девчонка в мусульманских шароварах. Из-за неё выглядывает кто-то явно неместный — «невидимая» охрана… Девчонка протягивает замотанного в лилово-синие лоскуты малыша:
— Выносила и родила, благодаря Аллаху!
Принцесса открывает дверцу, поправляет задравшийся подол, опускает ногу в полугальку-полупесок:
— It’s our baby» (Это наше дитя).
Поцелуй в плечико ребёнка, сиюсекундный замочек с пальчиками его мамы. Перевёрнутая лодочка ладошки.
Назад. Время. Протокол.
Принцесса сквозь полуопущенное стекло — улыбается, протягивает всё ту же «лодочку». Мистер Вэнс строго осматривает телекамеры, рекомендует кому-то отойти. Театрально громкое «Хвала лепо!» — спасибо, сувенир — в виде полотенца. Полуминутно-выверенный взгляд принцессы и всё то же «Ах…» с долгим, волнующим мужское сердце придыханием. Леди Ди, опаздывая, грациозно кивает. Мистер Вэнс профессионально пожимает и отводит руки.
Через месяц в Париже мистера Вэнса, наверное, не было…
