На прошлой неделе исполнилось уже три года, как не стало Олега Константиновича. Но недаром сказано: большое видится на расстоянии. Чем дальше, тем явственней ощущаешь, сколько сделал этот человек.
Увы, такова закономерность: с каждой более высокой ступенькой социальной лестницы о тебе распространяется всё больше абсурдных слухов и небылиц. Как только не называли президента Балтийской медиагруппы Олега Руднова недоброжелатели, лично с ним незнакомые! Медиамагнат. Серый кардинал Северной столицы. Кремлёвское око…
Но мы-то, сотрудники БМГ, знали: всё это полная чушь! Какое там око, какой кардинал, если мы по собственной работе в газете, на радио или телеканале видели, как Руднов тщательно, осторожно выстраивает отношения с первыми лицами города. Какой магнат, если любой из нас мог позвонить в рудновскую приёмную, и тебя сразу соединяли с Олегом Константиновичем. Если, само собой, он не занят.
«Извините, он сейчас занят» никогда не было пустой отговоркой. Президент медиахолдинга, казалось, работал круглые сутки. Уж наверняка больше, чем любой из его подчинённых. Немыслимо долгие совещания, которые по выходным Руднов проводил с руководителями своих СМИ и творческих групп, участники этих дискуссий и сегодня вспоминают с содроганием. К концу третьего-четвёртого часа скисали уже абсолютно все, а он, по возрасту самый старший, и на исходе пятого часа готов был взяться за обсуждение свежей идеи.
Между тем именно на этих «посиделках» решались основные проекты БМГ. Телемарафон на канале 100ТВ в защиту исторического центра Петербурга от разрушений и строительства варварских новоделов. Борьба «Вечернего Петербурга», в результате которой 169 ветеранов Великой Отечественной войны и блокадников получили отдельные квартиры. Открытие на Каменноостровском проспекте «Общественной приёмной», где юристы БМГ ежедневно вели приём тех горожан, проблемы которых не могли или не хотели решить чиновники… Все эти и другие начинания холдинга получали в городе широкий резонанс.
Но вот что характерно: во-первых, все проекты придумывал сам Руднов, а, во-вторых, какими бы они ни были разными, их всегда связывало одно — они создавались для того, чтобы помочь — обиженным чиновничьим равнодушием, пожилым, беднякам или культурному наследию Петербурга.
В Олеге Константиновиче жило постоянное желание поддержать тех, кто остро нуждался в такой поддержке. Он не ждал, когда его попросят. Председатель совета директоров Группы компаний «Эталон» Вячеслав Заренков вам расскажет, как однажды ему позвонил Руднов и сказал:
— Ты представляешь, она была разведчицей в войну, дважды ранена, а сегодня живёт в комнатке 18 квадратных метров со взрослой дочерью и двумя внуками… Администрация говорит: «Не положено…» Какие-то дурацкие правила мешают выдать ей квартиру. Давай скинемся, купим этой женщине однушку, пусть порадуется на старости…
И они скинулись, и купили.
А кинорежиссёр Александр Сокуров поведает вам о том, как не мог запуститься со съёмками «Фауста», Министерство культуры не давало денег, и при встрече Руднов ему сказал:
— Я подумаю, как это сделать.
Потом уже через два дня позвонил, сообщил, что «переговорил с руководством», и повёз в Москву, где их принял президент Владимир Путин, после чего деньги были быстро найдены и фильм «Фауст», получивший впоследствии премию кинофестиваля в Венеции, был снят.
Таких историй много. Кто-то скажет, что легко помогать, когда у тебя есть деньги и связи. Что ж, это верно. Но лишь отчасти, потому что и то, и другое на самом деле вторично, первична — совесть. Чтобы понять это, достаточно вспомнить тех, кто при деньгах и связях увлекается «майбахами», океанскими яхтами, зарубежными футбольными клубами…
Для Руднова помощь людям была к тому же частью журналистской профессии, которую, впрочем, он скорее воспринимал, как нечто большее — миссию. Впрочем, я никогда не слышал от него, чтобы он характеризовал журналистику как миссию. Просто потому, что терпеть не мог пафосных слов. Он и слово «помочь», говоря о себе, считал чересчур «громким»:
«Для меня журналистика — это всё-таки, как это, может, громко ни кажется, ну хоть чуть-чуть помочь людям, — объяснял он в одном из редких интервью. — Помочь, чем сможешь. Потому что жизнь не всегда простая, не всегда лёгкая. И для меня работа — это помогать, помогать, помогать».
Нередко для такой работы требовалась немалая смелость. Телеведущие 100ТВ могут немало рассказать на эту тему. К примеру, Марианна Баконина вспомнит не одну историю про то, как в её программе «Балтийский губернаторский клуб», которая шла в прямом эфире, губернаторам, министрам, депутатам задавали крайне нелицеприятные вопросы, и те вынуждены были отвечать, да к тому же подробно и правдиво, чтобы не нарваться на ещё более резкие вопросы. По-своему острой — я бы сказал, издевательски острой — была и программа Романа Перла «Парламентские перлы», которая не пропускала ни одну глупость, которыми частенько грешат многие депутаты, причём далеко не всегда лишь по недостатку опыта в публичной политике.
А каким скандальным оказался шестичасовой телемарафон «Судьба Петербурга. Четвёртое столетие»! В тот теплый июньский вечер 2008 года чуть не весь город прильнул к телеэкранам, следя за тем, как десятки людей в студии, которую перенесли в прекрасный зал Академии художеств, и сотни жителей на открытых в городе площадках с возмущением и горечью говорят о разрушении исторического центра Северной столицы. А ведущие чиновники петербургской администрации, поначалу державшиеся твердо и даже с апломбом, быстро теряют уверенность и не могут найти весомых аргументов, чтобы мало-мальски достойно возразить градозащитникам. Да и какие можно было отыскать аргументы, чтобы объяснить, почему и зачем в течение нескольких предыдущих лет было разрушено свыше 100 исторических зданий?
Понятно, что после таких программ из высоких кабинетов звонили напрямую Руднову. Никто из сотрудников БМГ не знал, какими карами грозили ему звонившие. Олег Константинович никогда об этом ни кому не рассказывал. Но догадаться было нетрудно: они сидели на больших высотах всесильной властной вертикали и обладали реальными полномочиями, чтобы избавиться от любого, кто встал им поперёк дороги. Эти удары держать было трудно, но Руднов держал, потому что не боялся, ведь он делал правое дело и за ним сотни тысяч земляков.
…Как много всего изменилось и в нас и вокруг за минувшие три года! Значительная часть средств массовой информации закрылась, Петербург превратился в журналистскую полупустыню. Те, кто ещё вчера был в числе ведущих журналистов, остались без любимой работы. Да и сама журналистика — телевизионная, письменная, включая электронную, — под напором недавних антижурналистских законов вынуждена быть крайне осторожной. Нести свою миссию ей становится всё тяжелее. Всё большую силу обретает псевдожурналистика — пропаганда, квазипатриотизм, «одобрям-с»…
Однако у нас есть, что вспомнить, есть, кого вспомнить. И есть, на кого и на что ориентироваться. Мы многое проходили в своей жизни, и мы научились беречь традиции.
Фото Евгения Лучинского
