Художественное произведение требует от своего создателя не только знания темы, но и морального ей соответствия. Тем более если произведение о войне, ведь тут речь о жизни и смерти…
Название нового сериала «Мухаббат», что в переводе на русский формально «любовь», а фактически «маразм». И это гораздо точнее. Как и недавний сериал «Крепость Бадабер» [см. об этом: http://mozgokratia.ru/2018/02/vosstanie-v-badabere-televersiya-v-stile-lajtissimo/], это лживая киноподелка о трагедии Афганской войны, в которой участвовали советские солдаты и офицеры.
Три года назад на пике читательского внимания к нашему с Андреем Константиновым афганскому роману «Если кто меня слышит» у меня состоялся телефонный разговор с собеседником, который представился узнаваемой кинематографической фамилией. Он задал несколько странных вопросов: мог ли курсант военного института быть старше 30 лет? (а если он уходил в академический отпуск?), существовали ли в нашем афганском контингенте штрафные роты? и, ещё интереснее, могла ли подруга воина-интернационалиста приехать в Афганистан, чтобы вдвоём попутешествовать по этой стране?
Встретив моё, мягко говоря, недоумение и заодно узнав о моём тогдашнем проживании в Карелии, собеседник дал понять, что найдёт более осведомлённого консультанта и притом в Москве, а не на «задворках империи». А напоследок, помнится, пожелал мне удачной рыбалки.
Теперь я понимаю, что оказался на дальних подступах к ныне «киносодеянному» и жалею, что вовремя не среагировал на готовящуюся фальшивку.
Ещё одно обстоятельство, также имевшее отношение к давешнему разговору, мне представляется более важным. Дело в том, что судьбы выпускников Военного Краснознамённого института (ранее известного как Военный институт иностранных языков — ВИИЯ) давно заслуживают литературного и кинематографического осмысления. Причём выбор жанров повествования может быть предельно широким — от историко-эпического до детективного. Ведь многие из моих коллег-переводчиков выросли в учёных, дипломатов, политиков, иных профессионалов высшего уровня, не говоря о том, что большинство виияковцев прошли по несколько горячих точек — зачастую ещё до получения диплома. Поэтому упоминание в «киномухаббате» самого института, пусть и его юридического факультета, требует уважения хотя бы к ауре, в которой воспитывались, например, непревзойдённый переводчик генеральных секретарей Виктор Суходрев, писатель Аркадий Стругацкий, журналист Всеволод Овчинников и многие другие, не уступающие им в известности. Канун 9 мая даёт повод вспомнить и одного из старейших выпускников ВИИЯ известного петербургского театрального режиссёра, основателя и художественного руководителя театра «Буфф», подполковника в отставке Исаака Штокбанта.
Должен же кинотворец, берущийся даже за военно-романтическую тему, чувствовать разницу между одним из наиболее интеллектуально ёмких военных вузов советского времени и курсами по служебному собаководству! А если этой разницы он не улавливает, то не заждались ли его мухтары? Ибо и дрессировщик вправе рассчитывать на более вдумчивое отношение к своему внутреннему миру.
И, пожалуй, самое главное: приближаются 30-летие вывода советских войск из Афганистана, 25-летие начала чеченского лихолетья. Понятно желание многих кино- и литературных творцов подвести полюбившийся им сюжет под памятную дату недавней истории. О Великой Отечественной или о Гражданской войне мало кто скажет что-то новое, тем более убедительное. А тут — такой простор для мысли и творческой фантазии!
Только вот беда: такое приспособленчество убивает Память. Живую — для многочисленных сограждан, знающих на собственном биографическом опыте, как всё было на самом деле.
Самим участникам событий редко предоставляется возможность рассказать миллионам правду. Да и конец 1980-х — начало 1990-х оказались не лучшим временем для формирования о том же Афгане даже «народно-памятных» представлений. Вот и спешат кинодельцы со своими «мухаббат»-версиями. Таким деятелям плевать на Историю. Ту, которая соткана из воспоминаний, чувств, надежд, трагедий, слёз невесты, катящихся на улыбку, и проклятий вдовы — всего, чего такие «творцы» не знают и знать не хотят, но о чём готовы «врать как свидетель». Гонорар застит весь мир.
Коль скоро самая «афганская» оценка фильма звучит как «бред больного гепатитом», нужно ли говорить об отдельных сценах? Но не о том речь, что «горы с афганским оскалом» совсем не похожи на Осетию, где, судя по анонсу, проходили съёмки. И не о том, что в 1984-м, как бредят кинотворцы, никакого Наджибуллы во главе страны не было (он возглавил Афганистан в конце 1987-го и до середины 1988-го назывался Наджибом). И не о том, что лекарства, поданные как политически окрашенная контрабанда, поступали афганцам и через них, увы, и моджахедам совершенно легально — шурави привозили их в кишлаки ради установления полезных контактов с местным населением. И никогда граждане Афганистана не работали в наших воинских частях. И никаких курсантов (кроме переводчиков) в Афгане не было. А Ташкент на офицерском жаргоне называли «оперой» — по позывному штаба ТуркВО. И советник самого Михаила Горбачёва, который, кстати, пришёл к власти годом позже, никогда бы не допустил самокомандирования своего сына в ограниченный контингент…
Впрочем, даже всё это нагромождение частных нелепостей можно было бы простить, если бы авторам удалось передать пусть художественную, но правду…
Однако и её нет. А есть предательское извращение духа времени и места, которыми, повторю, живут ещё многие «афганцы» и их близкие. Ну, а любовные на этом кинофоне терзания (ходульные, как набившие оскомину сцены с понятыми, вытирающими руки о фартук-подол) дешевле ограничить пространством уютной дачи одного из кинотворцов. Там и изощряйтесь.
Только не трожьте обугленную память Нашего Афгана! Какую память? Например, такую: досрочно вернувшийся из Союза отпускник — пьяный, плачущий, потом натужно смеющийся и снова рыдающий: «приехал домой, а у жены последняя стадия… рак (и зачем мне врала?), езжай, говорит, обратно, не хочу, чтобы ты видел меня мёртвой, а сама смеётся, смеётся — “запомни меня такой” — может, надо было остаться?»…
Беда ещё вот в чём: какой опыт вынесет зритель сериала «Мухаббат»? Про то, что диссидентский флёр вкупе с властной вседозволенностью раскроет любые любовные шлюзы? Ах, как это актуально и поучительно! Особенно сегодня. Ещё пара-тройка подобных «мухаббатов», и современники поверят, что 40-я армия в Афганистане (только ли там? и только ли она?) представляла собой ограниченный контингент воистину похотливых идиотов и безмозглых авантюристов. И ради этого непременно найдутся готовые на всё штамповщики сериалов. Что им обвинения в маразме, если на кону деньги?
