Непонятый Маяковский

 

На прошлой неделе исполнилось 125 лет со дня рождения Владимира Маяковского. К этой дате Президентская библиотека подготовила обширную коллекцию уникальных книг и документов. 

 

После похорон Маяковского Марина Цветаева написала: «Боюсь, что, несмотря на народные похороны, на весь почёт ему, весь плач по нём Москвы и России, Россия и до сих пор не поняла, кто ей был дан в лице Маяковского».  

Так мог написать только один большой поэт о другом большом поэте. Идеологемы того периода подобной постановки вопроса не предполагали, считалось, что большой пролетарский поэт предательски сошёл с дистанции. В некрологах и критических статьях коллеги дружно осудили поэта за то, что тот проявил слабость и «лёг виском на дуло». 

Маяковского не понимали при его жизни, а потом долгое время после его смерти. И не хотели понимать. По-настоящему открытие Маяковского как личности и как поэта наступило только теперь. И неоценимую помощь в новом прочтении судьбы и творчества поэта может оказать электронный фонд Президентской библиотеки.  

К 125-й годовщине со дня рождения Владимира Маяковского Президентская библиотека подготовила коллекцию «В.В. Маяковский (1893–1930)», включающую 39 единиц хранения. 

В обширную подборку вошли цифровые копии первых изданий произведений поэта. Это электронные копии трагедии «Владимир Маяковский», изданной в 1914 году, первого издания пьесы «Мистерия – буфф», написанной к годовщине Октябрьской революции, а ещё собрание сочинений поэта — «Всё сочинённое Владимиром Маяковским. 1909–1919», которое можно полистать на экране компьютера в электронном читальном зале Президентской библиотеки. 

Кроме того, в коллекцию включены сатирические произведения поэта, в частности, пример социальной рекламы — брошюра «Вон самогон!»«Маяковский издевается», а также журнальное издание феерической комедии «Клоп». Агитационно-сатирические плакаты «Грозный смех. Окна РОСТА» — результат сотрудничества поэта и художника Маяковского с Российским телеграфным агентством, РОСТА (1919–1921) — представлены в коллекции цифровой копией издания 1932 года. 

Коллекция дополнена авторефератами диссертаций, некоторые из которых носят глубоко исследовательский характер. Достаточно назвать лишь одну интереснейшую работу Елены Матросовой «Агитационно-рекламная функционализация послеоктябрьского творчества В.В. Маяковского в свете его жизнетворчества и жизнестроения». 

В коллекции размещены критические статьи и развёрнутые писательские  некрологи на смерть Маяковского, которые дают достаточное представление о жизни и личности Маяковского, характере его творчества. По ним можно проследить, как юношеское знакомство с Давидом Бурлюком и совместное чтение стихов привели начинающего поэта в объединение кубофутуристов и положили начало его поэтическому творчеству. 

Первое опубликованное стихотворение Маяковского вошло в футуристический сборник «Пощёчина общественному вкусу»; оно отличалось чрезвычайно яркой метафоричностью, почти осязаемыми выпуклыми образами, самобытным стилем — всем, что всегда будет выделять его творчество в стилистическом потоке поэтической эпохи второй половины 1910-х и в 1920-е годы.  

Теории производственного искусства, социального заказа, литературы факта, которых в дальнейшем стал придерживаться Маяковский, привели его к формированию своеобразного, новаторского стиля письма, письма «лесенкой». Причины разрывов строки — более чёткое оформление ритма стиха. Строка печатается с разрывами, чтобы указать, на какие единицы надо её разбивать при прочтении. Так типографскими приёмами передаётся стихотворная интонация. 

Благодаря советским идеологическим установкам, в сознании миллионов читателей хрестоматийный поэт Маяковский до сих пор живёт, прежде всего, как «поэт-трибун». Советское литературоведение видело в этом главное достоинство поэта. Игорь Северянин, писавший, что голос Маяковского — это «шторм, идущий на штурм», в том же видел крупнейший недостаток. Однако за внешней брутальностью лирического героя Маяковского можно обнаружить мятущееся в поисках недостижимой гармонии личного и социального ранимое и нежное сердце. 

С самых первых стихотворений у Маяковского звучит мотив трагического одиночества человека в мире. «Я одинок, как последний глаз / У идущего к слепым человека», — признаётся он в последней части стихотворения «Я» — «Несколько слов обо мне самом» (1913). Нередко в ранней лирике возникает мотив тюрьмы, «закованной земли», в которых вынужденно пожизненно томятся все без исключения. Примерно из того же ряда и «городовые, распятые перекрёстком». В стихотворении «Ко всему» поэт доводит тему несвободы до глобальных размеров: «…вся земля — / Каторжник / С наполовину выбритой солнцем головой!». 

Возможно, Маяковский, этот планетарного масштаба «поэт-переросток», оказался слишком велик для современного ему общества. Отсюда — изначально — его большая  тоска и очень большое одиночество. Сам он — ходячий большой парадокс: в нём бушуют максимализм и бунтарство, постоянное духовное неспокойство  — и одновременно божественное ощущение прилива творческих сил, животворящий поиск смыслов, стиля, слов, способных «смазать карту будняя». 

Но слава Богу, его жажду признания на этом пути сопровождает самоирония, когда душу охватывает то вселенская дрожь, то вселенский пафос: «И Бог заплачет над моею книжкой! / Не слова — судороги, слипшиеся комом; / и побежит по небу с моими стихами под мышкой / и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым». Это 1914 год, стихотворение «А всё-таки», автору — 21 год. 

По мнению молодого Маяковского, всё в этом несправедливом, равнодушном и прагматичном мире нуждалось в обновлении. И он действует: надевает жёлтую кофту футуриста, чтобы в группе единомышленников сбрасывать с парохода современности запылившуюся литературную классику, искать новые формы стихосложения и прославлять революцию всеми доступными ему средствами, в том числе «малюя плакаты» в знаменитых «Окнах РОСТА» в годы Гражданской войны. 

В электронной копии книги В. Перцова «Маяковский-патриот» (1941) из фонда Президентской библиотеки  показан Маяковский-художник, не только выполнявший политические заказы для «Окон РОСТА», но и создавший совместно с художником Александром Родченко множество рекламных плакатов и вывесок, в том числе для продвижения проектов периода НЭПа.  

«Художник Николай Денисовский, который помогал Маяковскому, — писал В. Перцов, — вспоминает о том, как умел поэт мобилизовать себя и других: “В 12 часов ночи мне позвонил Маяковский. “Завтра в 9 утра надо сделать 12 плакатов Наркомздраву. Приезжайте работать”. Я растерялся. Что за срок? Успею ли? — “Ничего, поможем”». За годы Гражданской войны, свидетельствует тот же Перцов, поэт сделал около трёх тысяч плакатов и тысячи подписей к ним. «Отдыхов не было, — рассказывал впоследствии Маяковский. — Работали в огромной, нетопленой мастерской РОСТА. Придя домой, рисовал опять, а в случае особой срочности клал под голову, ложась спать, полено вместо подушки с тем расчётом, что на полене особо не заспишься». 

«Всё это, — пишет в представленном на портале Президентской библиотеки автореферате кандидатской диссертации по теме «Агитационно-рекламная функционализация послеоктябрьского творчества В.В. Маяковского в свете его жизнетворчества и жизнестроения» Е. Матросова (2014), — составляет сложный и неординарный контекст, упрощение которого ведёт к формулам типа “Маяковский — отец русского копирайтинга”». 

Автор диссертации вступает в прямую полемику с учёными-коллегами: «Ведь проблема не в том, чтобы констатировать факт: Маяковский (в дуэте с художником А. Родченко) — “корифеи коммерческой рекламы”, а в том, чтобы разрешить вопрос, как производство рекламы стало возможным и даже естественным для великого поэта, как это связано с законами его творческой вселенной». Его творческая вселенная не предполагала деления на «низкие» и «высокие» жанры, с одинаковой одержимостью он пробовал себя во многих художественных цехах, неизменно ставя перед собой глобальные социальные и обезоруживающе бесстрашные лирические  цели. 

Тесно смыкается с работой в социальной рекламе окон РОСТА сатирический цикл стихотворений Владимира Маяковского. На портале Президентской библиотеки можно познакомиться с электронной копией раритетного издания 1922 года «Маяковский издевается», где авторами значатся Маяковский и Лиля Брик, в числе фантастических подарков которой (роль в фильме, «Рено», привезённый по её заказу из Парижа, и т.д.) могло быть и подаренное влюблённым поэтом соавторство.  

«Маяковский издевается» включает в себя стихотворения «О дряни», «Приказ № 2 армиям искусств», «Прозаседавшиеся», «Бюрократиада», «Спросили меня: вы любите ли нэп? Люблю, ответил я, когда он не нелеп» и др. Книга выводит читателя на крупный разговор о недостатках, которые, по мнению поэта, несовместимы с социалистической действительностью, однако прекрасно уживаются в ней:  

Утихомирились бури революционных лон. 

Подёрнулась тиной советская мешанина. 

И вылезло 

Из-за спины Р.С.Ф.С.Р. 

Мурло 

Мещанина. 

И далее виртуозно срифмованная оговорка: «Меня не поймаете на слове, /я вовсе не против мещанского сословия».  

Сатирические произведения Маяковского наглядно демонстрируют, как ненавидел он переродившихся представителей советско-партийной власти и как трагически нарастало в нём ощущение нравственной непрочности нового социума. Яростный протест поэта против этих явлений не нашёл поддержки у правящей элиты вопреки тому, что Ленин в своё время публично одобрил «Прозаседавшихся». 

Шло нарастание систематической и долгой травли Маяковского со стороны тех, кого он так беспощадно критиковал. Писатели, входившие в Российскую ассоциацию пролетарских писателей (РАПП), на каждом шагу декларировали своё исключительное право на создание пролетарской культуры и отрицали таковое  у «попутчиков», к числу которых относили и Маяковского. Его, поэта с непролетарским происхождением, нередко попрекали за создание таких, скажем,  произведений, как поэмы «Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо». Не по чину, мол, «попутчику» браться за такие масштабные политические полотна. 

Советские театральные и литературные критики встретили «Баню», как до этого «Клопа», в штыки. Но если в комедии «Клоп» отмечали только искусственность ситуации, то к пьесе «Баня» предъявили уже претензии идейного  характера: говорили о «преувеличении опасности бюрократизма, проблемы которого в СССР  не существует». В газетах появились резкие статьи против Маяковского, один из заголовков прямо призывал: «Долой Маяковщину!». В 1925-м поэт отвечал: 

Я хочу быть понят родной страной, 

а не буду понят — 

                  что ж?! 

По родной стране 

                пройду стороной, 

как проходит 

            косой дождь. 

До кончины автора оставалось ещё пять лет, но в этих строках, которые поэт не решился публиковать и они пришли к читателям только после его смерти, уже явственно чувствовалась горечь полнейшей безысходности… 

Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

3 × 1 =