Мартинас Будрайтис: «Я никогда не хотел купаться в аплодисментах»

Светлана Белоусова
Декабрь05/ 2018

Знакомьтесь: Мартинас — сын Юозаса. Он, как две капли воды, похож на отца. Но не только внешнеТакой же неспешный, независимый — и в мыслях, и в словах, и в поступках. 

 

На пороге директорского кабинета Национального театра Литвы меня встретил оглушительным лаем пёс.  

— Не бойтесь, это Локи, мой главный помощник, — Мартинас Будрайтис поднялся из-за стола навстречу гостье— Присаживайтесь, пожалуйста  

Помощник директора театра, виляя хвостом, положил мне голову на колени и заглянул в глаза. Словно хотел сказать: «Ну, зачем пришла, если не принесла ничего вкусненького?» Вот хитрюга! А, впрочем, тут помощник директора, наверное, и должен быть таким, ведь у государственного театра много всяких министерских начальников да и в самом театре наверняка хватает интриг… 

 

— Честно говоря, не понимаю, зачем вашему  изданию это интервью, — говорит Мартинас. — Меня же в России совсем не знают. Это отец у вас знаменитость, а я и был-то в Петербурге только один раз, когда приезжал в «Балтийский дом» с «Мастером и Маргаритой» Коршуноваса. Смешно, я тогда был один за всех — и монтировщик, и технический директор, и рабочий сцены. 

— Ну, во-первых, ваш отец у нас не знаменитость, его искренне любят миллионы россиян, особенно женщины. А во-вторых, я как раз и хотела спросить: почему Национальный театр Литвы приезжал к нам в Петербург только один раз  в прошлом году на фестиваль «Александринский»?  

— А не с чем было. До последнего времени наш репертуар имел такую… как бы это сказать… Надо всё-таки чаще говорить по-русски, а то сижу и подбираю слова… Так вот, наш театр раньше ориентировался на лёгкий жанр, и в художественном смысле все спектакли были довольно низкого уровня. Это было связано с курсом прежнего руководителя — он пытался конкурировать с коммерческими театрами…  

 Довольно странная позиция для национального театра. 

— Конечно! Большая часть театрального общества Литвы критиковала эту линию. Дальше так продолжаться не могло… 

 И вас пригласили на должность генерального директора, чтобы вы всё, сверху донизу, перестроили? 

— Да я никогда не говорил, что всё буду перестраивать. Я просто говорил, что в Национальном театре должны быть только постановки высшей пробы. Он должен являться образцом для остальных. В нём должны работать только лучшие и актёры и художники, ну, и, конечно, спектакли должны ставить лучшие литовские режиссёры. 

 Идеи хорошие, но затратные. Поэтому, если позволите, задам вопрос о деньгах. Некоторое время назад я встречалась с Йонасом Вайткусом, и он жаловался, что ему на Русский театр выделяются ничтожные суммы, а вам правительство даёт столько, сколько нужно. Это на самом деле так? 

— Да нет, конечно! Нас финансируют более чем скромно. Едва хватает на то, чтобы выплачивать людям зарплаты и присматривать за помещением. Мы боремся с министерством культуры, доказываем, что театр — не контора! Что если нет денег на новые постановки, лучше закрыть его совсем! 

 Как это  закрыть театр?!  

— А что делать? Я не раз говорил: лучше уж совсем ничего не давайте, чем понемногу. Нам ведь даже не хватает на то, чтобы заплатить за отопление! 

— Да уж… Честно говоря, я просто удивлена  вы, творческий человек, а вынуждены заниматься такими вещами…  Почему вы вообще согласились возглавить театр? 

— Так ведь я уже лет пятнадцать работаю фактически менеджером. Да, собственно, актёром не работал вообще никогда. Снялся, конечно, в нескольких фильмах, но, если бы не отец, меня бы, наверное, просто никто не стал снимать… А потом, когда в 91-м году окончил актёрский факультет, так сложилось, что  театры были пусты, а жить надо было. И что делать — сидеть и ждать? Ну, я и пошёл работать официантом в ресторане. В профессию вернулся только через пять лет. Сначала помогал сценографу, потом как-то всё потихоньку пошло… Да, собственно, у меня никогда и не было внутренней потребности рваться на сцену  и купаться в аплодисментах. Это отец любит, а я — нет.   

 Кстати, он интересуется вашей работой, ходит на премьеры, что-то советует? 

— Нет. Он по натуре киноактёр, и, когда играет несколько раз в одном и том же спектакле, ему очень трудно, даже с сердцем бывает плохо.  

 Но публика-то, наверное, всегда валом валит в театр, если на сцене Юозас Будрайтис! 

— В этом наш зритель очень сильно отличается от российского. Он не ходит, что называется, «на актёра». У нашей публики нет кумиров, и не бывает так, что как только артист вышел на сцену, в зале тут же взрыв аплодисментов. У литовского зрителя на театр более критический взгляд, чем у российского.   

 С учётом того, что у вас ставят пьесы такие новаторы, как Оскарас КоршуновасРимас Туминас, Йонас Вайткуса также совсем недавно ушедший от нас Эймунтас Някрошюс, в театре, очевидно, бывает много молодёжи?   

— Я уже говорил вам, что был период, когда по вине бывшего руководства Национальный театр как бы исчез из культурных предпочтений критически мыслящей публики. Сюда шли отдохнуть, посидеть, посмеяться. Из тех, кто смотрит Някрошуса, Варнаса и Коршуноваса, не ходил никто. Но теперь эта публика вернулась, и намного больше молодёжи начало приходить. 

 В вашей афише сегодня Чехов, Достоевский, Булгаков, Шекспир. Но, боюсь, классика в переводе на литовский язык многое теряет…  

— Конечно, существует очень мало переводов, которые могут сравниться с оригиналом. Хотя, я думаю, в театре не так важен текст слово в слово, как идея, мысль и трактовка постановщика. 

 Прекрасные литовские режиссёрычьи имена мы уже называли, достаточно свободно обращаются с пьесами. Их за это даже не раз упрекали: мол, ставят совсем не так,  как предполагал автор. 

— А кто знает, как именно он предполагал? И понравилась бы ему та или иная трактовка или нет? Материал — это же концепция, а не прямое копирование!  

 Скорее всего, вы правы. Но мне, да и не только мне, интересно: как случилось, что в крошечной Литве в одно и то же время оказалось так много выдающихся режиссёров?  

— Мне трудно об этом говорить, я не критик. К тому же, я вообще не понимаю таких категорий, как французский театр, русский театр или ещё какой-то. Главное — театр должен быть хорошим. А делить по каким-то национальным особенностям? Не знаю, я  не очень в этом разбираюсь. Могу сказать только одно: гении у нас действительно есть, и это хорошо, что они есть. Только ведь их всего несколько! Об остальных лучше и не вспоминать. Причём тех, кого можно было бы отнести к средней лиге, практически нет. Но ведь именно эти деятели могли бы стать фундаментом, на котором держится театр!   Чтобы положение исправилось, такими вещами должно озаботиться государство. Надо выделять деньги на стипендии,  посылать молодых учиться за границу, стажироваться и так далее. 

 Отправлять за границу? Но в Литве и так все жалуются, что молодые люди уезжают из страны при первой возможности.    

— Ну, с нашей профессией за границей не очень-то сделаешь карьеру. Для актёра   важен  язык. 

 Но Ингеборга Дапкунайте добилась же успеха в Англии! 

— Это единственный случай, да и она тоже  больше работает в России, чем на Западе. Конечно, молодые уезжают, но далеко не все. Много таких, кто находит своё пространство в Литве. Вот мой сын, например, никуда не хочет уезжать. Да и вообще большинство тех, кто выбирает творческие профессии, работает здесь.    

 Ваш сын продолжил династию? 

— Нет. Он занимается фотографией, любит это дело, как, кстати, и его дед. Хотя кто знает… он молод, может быть, что-то театральное ещё и придёт ему в голову… 

Вильнюс–Санкт-Петербург 

Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

8 − 7 =