Вчера исполнилось 178 лет со дня рождения Василия Ключевского, одного из самых выдающихся наших историков. Ему посвящена электронная коллекция Президентской библиотеки «В. О. Ключевский (1841 – 1911)».
Эта подборка включает в себя цифровые копии основополагающих трудов учёного, посвящённых ему исследований, архивных документов и малоизвестных воспоминаний о нём. В частности, это такие материалы, как «Факсимиле дружеских писем Ключевского к А.Ф. Кони», «Студенческие воспоминания Василия Осиповича о С.М. Соловьёве», «Воспоминания друзей и студентов о Ключевском»…
«Мы затруднились бы поставить рядом с Ключевским кого-либо из прославленных западных историков, в ком бы так гармонически сочетались первоклассный художественный талант и искусство живой и образной речи с поразительной силой проникновенного исторического анализа и богатейшей эрудиции специалиста», — так охарактеризовал историка в издании «В. О. Ключевский и русская историческая наука» Борис Сыромятников (1874–1947), известный юрист и историк, один из последователей Василия Осиповича.
Будущий историк, профессор Московского университета и почётный академик Петербургской академии наук Василий Ключевский родился в 1841 году в семье сельского священника. Он учился в Пензенском духовном училище, затем в Пензенской духовной семинарии. «Эта первоначальная жизненная обстановка обвеяла его юную душу тем нравственным теплом, которым, несмотря ни на что, согрета трудовая жизнь русской деревни, — отмечено издании «В. О. Ключевский: характеристики и воспоминания» (1912). — Та симпатия к русскому крестьянину-земледельцу, его обострённый интерес к судьбам этого крестьянина восходят, несомненно, к впечатлениям его детства и юности. Здесь же надо искать отчасти объяснения и тем исследовательским симпатиям, которые проявлял Василий Осипович к исторической деятельности класса, стоявшего рядом с крестьянством, бывшего народною интеллигенциею, т.е. русского духовенства»
Казалось, путь Василия Ключевского был предопределён. Однако в 1861 году, неделю спустя после отмены крепостного права, «вышел на волю», покинув семинарию, и её лучший ученик. «Между двумя этими фактами несомненно была некоторая внутренняя связь, — продолжает автор, — а не случайное совпадение. В русской общественности повеяло новым, свободным духом, стали открываться заманчивые жизненные перспективы, широкое поприще для приложения способностей, и талантливого семинариста, естественно, потянуло на этот общественный простор»
К историческим судьбам русского народа Ключевский обнаружил интерес ещё в средней школе. Позднее он познакомился с трудами Василия Татищева и Николая Карамзина, «которые были не только прочитаны, но и передуманы», — и взял курс на филолого-исторический факультет Московского университета.
Как отмечает «Новый энциклопедический словарь», выпущенный издательством Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона (1912), на формирование научных интересов Ключевского сильное влияние оказали профессор кафедры государственного права Б.Н. Чичерин и профессор кафедры русской истории С.М. Соловьёв: «В лекциях Чичерина его пленяла стройность и цельность научных построений; в лекциях Соловьёва он познал, по собственным его словам, “какое наслаждение для молодого ума, начинающего научное изучение, чувствовать себя в обладании цельным взглядом на научный предмет”»
В цифровую коллекцию Президентской библиотеки вошла дипломная работа Ключевского «Сказания иностранцев о Московском государстве». Магистерскую диссертацию Ключевский защитил на тему «Древнерусские жития святых как исторический источник», а потом докторскую на тему «Боярская дума Древней Руси» — она стала событием, знаменующим появление новой исторической школы.
«Боярская дума» стоит не только в центре исторического наследия Ключевского, — скажет позже профессор Б. Сыромятников в исследовании «В.О.Ключевский и русская историческая наука», — но и всей исторической литературы нового времени. От этой гениальной книги непрерывно лучится какая-то скрытая в ней одухотворяющая сила, которая долго ещё будет зажигать научное вдохновение грядущих поколений русских историков».
Совершенно закономерно, что по уходе С.М. Соловьёва на заслуженный отдых оставленный при кафедре истории Ключевский стал читать курс отечественной истории. Аудитория на его лекциях всегда была переполнена. У Ключевского было не просто редкое чувство слова. Он впервые изложил русскую историю подлинно русским языком, и в процессе изложения становилась явной перемена времён.
«Тихо звучала с кафедры речь Ключевского, и мы чувствовали себя, слушая её, необыкновенно близко от предмета лекции, как будто тут, в самой аудитории, проносилось над нами веяние исторического прошлого», — вспоминали студенты своего преподавателя в издании «В. О. Ключевский: характеристики и воспоминания».
Особую ценность представляет в фонде Президентской библиотеки рукописный вариант блестящих лекций профессора по древнерусской истории, которые он читал в 1884/85 году.
Наиболее известный научный труд В.О. Ключевского — «Курс русской истории» (Часть 1, Часть 2, Часть 3), впервые изданный в 1902 году и впоследствии неоднократно переиздававшийся. Основным фактором русской истории Ключевский называл внутреннюю колонизацию, в процессе которой страна осознавала себя как государство, ответственное за бытование всех населявших его народов. В связи с этим Ключевский предлагал свою периодизацию истории России с учётом особенностей передвижения основной массы населения и географических условий.
Тема осознания державной ответственности прослеживается уже в ранних работах Ключевского, например, в очерке «Пётр Великий среди своих сотрудников»: «У него всегда были наготове две основы его образа мыслей и действий — это неослабное чувство долга и вечно напряжённая мысль об общем благе отечества, в служении которому и состоит этот долг. На этих основаниях держался и его взгляд на царскую власть, совсем непривычный русскому обществу… В этом отношении древнерусское политическое сознание испытало в лице Петра Великого крутой перелом, решительный кризис»
О времени, когда на российском троне сидели Романовы, Ключевский сказал: «По мере расширения территории вместе с ростом внешней силы народа всё более стеснялась его внутренняя свобода». И сделал вывод: «Государство пухло, а народ хирел». Это определение создавало образ нездорового государства и не сулило в исторической перспективе ничего хорошего. Ключевский как учёный предвидел, что низкий уровень жизни может спровоцировать недовольство народа и революционные потрясения. Сам он стоял за сугубо эволюционный путь развития.
Как историк огромной эрудиции Ключевский имел научные интересы во многих смежных областях — географии, этнографии, лингвистике, психологии. В основание своего исторического взгляда на русское общество он положил отменное знание души, национальных особенностей своих соотечественников. В 17-й лекции «Курса русской истории», часть 1, заключительный раздел так и называется — «Психология великоросса»:
«Народные приметы великоросса своенравны, как своенравна отразившаяся в них природа Великороссии. Она часто смеётся над самыми осторожными расчётами великоросса; своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчётливый великоросс любит, подчас очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадёжное и нерасчётливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось».
Как видим, история Ключевского необычайно интересна широтой его научного кругозора, деталями, фактами, глубиной анализа и синтеза русской действительности, её протяженностью во времени. Последующий ХХ век не дал нам более проработанной многотомной истории России.
«И каковы бы ни были грядущие судьбы науки русской истории, — подытожил Борис Сыромятников в оцифрованном Президентской библиотекой исследовании «В.О. Ключевский и русская историческая наука», — не подлежит сомнению, что у ней есть только один путь в будущее — путь через школу Ключевского».
Так говорил Василий Ключевский
— Благотворительность больше родит потребностей, чем устраняет нужд.
— Быть соседями не значит быть близкими.
— Быть счастливым значит не желать того, чего нельзя получить.
— В восемнадцать лет мужчина обожает, в двадцать любит, в тридцать желает обладать, в сорок размышляет.
— В России центр на периферии.
— В чём не знаешь толку, чего не понимаешь, то брани: это общее правило посредственности.
— Время от времени бедные собираются вместе, конфискуют имущество богатых и начинают драться за раздел добычи, чтобы разбогатеть самим.
— Дружба может обойтись без любви; любовь без дружбы — нет.
— Есть люди, которые становятся скотами, как только начинают обращаться с ними, как с людьми.
— Жизнь не в том, чтобы жить, а в том, чтобы чувствовать, что живёшь.
— Интересней всего бывает узнать не то, о чём люди говорят, а то, о чём они умалчивают.
— История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.
— Когда нам плохо, мы думаем: «А где-то кому-то — хорошо». Когда нам хорошо, мы редко думаем: «Где-то кому-то — плохо».
— Кто живёт чужим трудом, тот неизбежно кончит тем, что начнёт жить чужим умом, ибо свой ум вырабатывается только с помощью собственного труда.
— Люди самолюбивые любят власть, люди честолюбивые — влияние, люди надменные ищут того и другого, люди размышляющие презирают и то и другое.
— Множество мелких успехов не являются гарантией большой победы.
— Мысль без морали — недомыслие, мораль без мысли — фанатизм.
— Надобно не жаловаться на то, что мало умных людей, а благодарить Бога за то, что они есть.
— Найти причину зла — почти то же, что найти против него лекарство.
— Не старость сама по себе уважается, а прожитая жизнь. Если она была.
— Под здравым смыслом всякий разумеет только свой собственный.
— Привычки отцов, и дурные и хорошие, превращаются в пороки детей.
— Различие между храбрым и трусом в том, что первый, сознавая опасность, не чувствует страха, а второй чувствует страх, не осознавая опасности.
— Самый весёлый смех — это смеяться над теми, кто смеётся над тобой.
— Самый дорогой дар природы — весёлый, насмешливый и добрый ум.
— Самый непобедимый человек — это тот, кому не страшно быть глупым.
— Семейные ссоры — штатный ремонт ветшающей семейной любви.
— Смотря на них, как они веруют в Бога, так и хочется уверовать в чёрта.
— У всякого возраста свои привилегии и свои неудобства.
— У хорошего доктора лекарство не в аптеке, а в его собственной голове.
— Уметь разборчиво писать — первое правило вежливости.
— Хорошая женщина, выходя замуж, обещает счастье, дурная — ждёт его.
— Чтобы согреть Россию, некоторые готовы её сжечь.
