Война не жалела ни людей, ни зверей…

В административном корпусе Ленинградского зоопарка висит стенд. На нём огненно-алым цветом отмечены места попаданий снарядов. Звери, которых спасали 18 служителей, тоже были под обстрелом. 

 

В начале 1941 года Лениздат выпустил путеводитель «Ленинградский зоосад». В брошюре были описаны особенности 158 видов содержавшихся в нём зверей и птиц. Сведения дополнялись необязательными, но симпатичными подробностями. Например, «за 1940 год животные съели 65 тысяч килограммов мяса, 110 тысяч килограммов овощей, 9500 яиц, 15 тысяч берёзовых и рябиновых веников, а также выпили 8000 литров молока». А кроме того: 

— бизоны в неволе почти не становятся ручными, приближаться к ним крайне опасно;  

— самое любимое лакомство бегемотихи Красавицы — чёрный хлеб с луком и солью; 

— антилопа нильгау у себя на родине считается в качестве дичи малоценной; 

— слониха Бетти, одна из крупнейших в СССР, больше всего на свете боится мышей… 

В то, что антилопа нильгау у себя на полуострове Индостан, по мнению местных хищников, не имела гастрономических  достоинств, ещё можно поверить. Но чтобы слониха боялась мышей… Между тем старые служители подтверждают: это чистая правда, но, видно, только потому, что бедная Бетти не знала, чего по-настоящему надо бояться… 

В 1930-х — начале 1940-х сотрудники зоопарка ставили рекорды в соревновании со своими коллегами из мира капитализма. Бурые медведи в Ленинграде  доживали аж до двадцати лет. Грифы стали устраивать кладки, что наблюдается у этих птиц в неволе крайне редко. И белые медведи впервые в мире начали размножаться в неволе. 

В связи с этими успехами городские власти решили расширить площадь зоопарка, выделив ему участок Удельнинского парка. Во начале второй половины июня 1941 года три специально оборудованных железнодорожных вагона были готовы к приёму хвостатых, рогатых и клыкастых пассажиров.  

В июле в эти вагоны спешно грузили животных для отправки в эвакуацию. В далекую от фронта Казань вывозили носорога, чёрных пантер, американского тапира — всего 80 редчайших, ценимых на вес золота, зверей, оставлять которых в прифронтовом, как тогда считалось, городе было рискованно. Крупных хищников, которым не хватило места в эвакопоезде, пришлось скрепя сердце отстрелить. Опасность, что они выскочат из клеток при артобстрелах, была слишком реальной. 

Фашисты бомбили зоопарк отчаянно. Причиной тому была близость его к Петропавловской крепости, где располагались зенитные батареи. 

Первые три фугаски упали на зоопарк уже ночью 8 сентября. Пронзительно выли сирены, оглушающе рвались снаряды, вздыбливалась земля. 

Обезумев от ужаса, олени и винторогие козлы грудью бросались на ограждения загонов. 

Тигрята, тоненько поскуливая, жались друг к другу в темноте своего домика. 

Прямым попаданием убило добродушную Бетти, вчера ещё делавшую реверансы посетителям. 

Бегемотиха, надрывно трубя, то погружалась на дно бассейна, то тяжело поднималась на поверхность. 

Разбежавшиеся из сметённого взрывной волной обезьянника макаки осатанело верещали и метались по деревьям. 

И только хрупко-грациозная, от природы пугливая серна по какой-то необъяснимой причине не пыталась найти укрытие. Забравшись на горку в своём вольере, она до самого конца обстрела стояла молча и неподвижно, напряженно вытянув шею и вглядываясь в раскалываемое сполохами небо. Словно символ отчаяния и укора непостижимой человеческой бесчеловечности… 

Налёты не прекращались ни на один день. Не успели служители захоронить слониху Бетти, как провалился в снарядную воронку бизон. Чтобы вытащить разъярённого, угрожающе набычившегося великана, соорудили настил из подручного материала и с немалым риском для себя выманивали его, шаг за шагом раскладывая клочки сена, от дна глубокой ямы до верхнего её края. 

Двух раненных оленей и козу с перебитыми конечностями пришлось подвязывать веревками, так как копытные могут есть только стоя. Обрабатывали кровоточащие раны, перевязывали, кормили с рук. С большим трудом выходили, поставили на ноги. Но все труды оказались напрасны. Едва успев оправиться, олени и коза были убиты осколками снарядов. Бизон тоже…  

К зиме прекратилась подача электричества. Были отключены отопление, канализация, водопровод. Город перестал поставлять корма. Восемнадцать оставшихся в блокадном Ленинграде работников зоосада должны были отныне сами заботиться о своих подопечных. Кое-как мастерили печки в клетках и загонах, чтобы уберечь теплолюбивых зверей и птиц от промозглой питерской стужи. Подбирали на улицах павших лошадей на прокорм хищникам. Под обстрелами собирали рябину, желуди, оставшуюся на полях хряпу. Переводили животных на единственно доступный в таких условиях рацион. 

Всеядные медведи, хоть и без особенного удовольствия, стали вегетарианцами. Обезьяны, лишившись обычных для себя тропических фруктов, понемногу привыкали к фаршу из травы с небольшим добавлением овощей. Для беркута, категорически отказавшегося есть вымоченную, с душком, солёную рыбу, отлавливали крыс. 

Труднее всего пришлось с тигрятами: они ни в какую не хотели переходить на растительную пишу. Выручили сохранившиеся с довоенных времен шкурки кроликов. Набивая их травяной  кашицей,  для запаха обмазывали оставшимся от белых медведей рыбьим жиром. Обманутые хищники с завидным аппетитом набросились на получившиеся «тушки». 

Служители  вздохнули с облегчением. Но вскоре во время очередного налёта тигрята погибли… 

Тяжело переживала военное лихолетье Красавица. Её бассейн не заполнялся, и пересыхающая кожа бегемотихи покрывалась глубокими, окрапленными кровавым потом трещинами. Если бы не служительница Евдокия Ивановна Дашина, не вынести бы гип-попотамше тягот войны. Немолодая уже и сама донельзя ослабевшая женщина изо дня в день вёдрами возила на саночках воду из Невы. Обмывала шкуру бегемотихи, смазывала камфорным маслом. 

Артобстрелов и бомбёжек Красавица боялась панически. Ложилась на бетонное дно пустого бассейна, дрожала всем своим двухтысячекилограммовым телом и глухо стонала. И вот ведь судьба — незадолго до войны один из самых знаменитых европейских зверинцев фирмы Гагенбека уговаривал руководство Лензоосада продать бегемотиху, вторую по величине в мире из содержащихся в неволе. Условия предлагались очень заманчивые, но советская сторона категорически отказалась. Красавице суждено было стать блокадницей… Войну она пережила и умерла в 1951-м, совсем еще не старой. Очевидно, сказались нервные стрессы и распаренные опилки, которыми её кормили в первую самую страшную блокадную зиму… 

В ноябре 1941-го у гамадрила Эльзы появился детёныш. В те времена родившиеся в неволе обезьяны и при самых благополучных условиях чаще всего погибали в младенчестве. А этот выжил. Выжил назло всём бомбежкам, голоду и холоду. Наперекор всем смертям. Что стало с ним после войны, к сожалению, неизвестно. 

Некому уже рассказать и о дальнейшей судьбе пережившей блокаду антилопы по кличке Маяк, чёрного грифа Верочки, маленького ослика, который, когда возвратилась из эвакуации Театр имени Кирова (нынче вновь Мариинский), стал артистом, участвуя в «Дон Кихоте» и «Лауренсии». Зато точно известно, что из животных, в самом начале войны отправленных в тыл, не вернулось ни одно. Все погибли. Как и когда — бог весть. 

В первые годы нынешнего века сотрудники зоопарка обратились к петербуржцам с просьбой откликнуться тех, кто что-то помнит о блокадном зоопарке. Никто не отозвался. 

И некому уже сегодня рассказать, как 18 истощённых, измученных людей, восстановив часть загонов и вольеров и расчистив, как могли, дорожки, принимали весной 1942-го первых посетителей зоопарка. За тот сезон там побывало 7400 человек — фронтовики, раненые, дистрофичные до последней крайности дети, всего год назад весело бросавшие медвежатам и обезьянкам конфетки… 

Уже не от кого услышать о работавшем всю блокаду цирке зверей, где дрессировщики И.К. Раевский и Т.С. Рукавишникова выступали с собачками, лисицей, козликом. Затерялись следы Е.П. Рутенберга, вылавливавшего сачком ершей и раков для аквариума, устроенного в антилопнике.. 

Сохранилась только старая фотокарточка, на которой те самые 18 сотрудников сидят, тесно, как прежде было принято, прижавшись друг к другу и улыбаясь в камеру. И думается, спроси их тогда, зачем, во имя чего было тратить столько сил и средств на спасение животных, ответ оказался бы самым обыденным. Они просто делали свою работу. Ни о чём возвышенном не помышляя и не осознавая того, что каждым движением  подтверждают глубину вечной евангельской заповеди: «всякое дыхание Бога хвалит». 

Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

пятнадцать − пять =