Что ни год праздник Победы на огромном пространстве России и бывшего СССР превращается в праздник войны. Войны за правильный праздник, который вообще-то один на всех.
Наша Победа всё больше становится историей. Минтруд скрупулёзно подсчитывает число живых участников боевых действий, их всё меньше, а патриоты с либералами спорят о правильных и неправильных обычаях и ритуалах праздника Победы. Спорят до хрипоты, до слёз, до драки. Несколько лет назад главным предметом спора была георгиевская лента как таковая и способы её ношения. Потом переключились на правильные и неправильные портреты «Бессмертного полка» и, в частности, обюрокрачивание этого шествия в целом.
В нынешнем году главный предмет споров — дети в военной форме. На них, а пуще на их родителей, воспитателей и учителей обрушились журналисты, психологи, философы, филологи и просто тонко чувствующие люди:
«Дошкольные войска!»
«Так наряжают детишек или те, кто не понимают, что они делают с детьми, или те, кто сознательно готовят пушечное мясо!»
«Романтизация и украшательство войны!»
«Милитаризация сознания», «военная атрибутика в детских костюмах — это сигнал военизации и дегуманизации».
В общем, беда, а не патриотизм и память об «эхе войны», на которые ссылаются любители детских нарядов в стиле «ретро-милитари». А память она, по мнению пуристов, в другом… В слезах, в рассказах о страданиях, в антивоенной пропаганде… А просто дети в форме Красной армии, в которой она дошла до Берлина, «не понимают значения мероприятия, в котором участвуют», и «лучше учить стихотворения о войне, когда ребятам хотя бы объясняют смысл слов, рассказывают истории, а во время подготовки к параду внимание уделяется только внешней атрибутике».
В этой якобы пацифистской и якобы сострадательной и милосердной «оси координат» — пространство созданное волонтёрами патриотической организации «Ленрезерв» — очевидный сгусток «вредоносного милитаризма».
Десятки, если не сотни единиц любовно отреставрированных автомобилей, мотоциклов и военной техники, как Красной армии, так и Вермахта. Гигантская коллекция ручного стрелкового оружия времён войны. А ещё тщательно выстроенная в огромном цехе ЛМЗ блокадная улица — с квартирами, театрами, отделением милиции и бомбоубежищем, все они населены людьми в костюмах эпохи. В цехе по соседству —полевой лазарет с восковыми фигурами и жутковатым хирургическим инструментом, землянка радиста и другие декорации по мотивам войны. И множество людей в красноармейской форме, партизанских ватниках и других одеждах военной поры.
А ещё — нечто вроде детской площадки, где можно примерить каску, прицелиться во врага из макета мосинской винтовки — вот они настоящие на стенде совсем рядом — положить руки на гашетку маленькой зенитки. Дети в касках явно счастливы.
Что это, милитаристский угар, превращающий войну в карнавал или точный рассказ о самой страшной войне в истории человечества?
Вот девушка-экскурсовод в защитной гимнастёрке и пресловутой пилотке рассказывает малышне лет восьми про радистов на войне.
— Когда передавали информацию, надо было шифровать, чтобы враг не понял, о чём речь.
— Через Интернет, — авторитетно вмешивается бойкий черноголовый мальчуган.
— По воздуху, радиоволнами. Интернета ещё не было, были рации, — поправляет девушка в пилотке и показывает, как работает рация. Аппарат удивительный для этих детей со смартфонами в карманах. Знают ли они сейчас про радиоволны? Но точно почувствуют, что на войне было не сладко.
Другой экскурсовод в форме НКВД сначала показывает уже другой группе десятилеток как заводили сирену воздушной тревоги, как надо было тушить «зажигалки», а потом ошарашивает вопросом:
— Музыкой кто-нибудь занимается?
И указывает на стенд, где фотография Дмитрия Шостаковича на крыше Филармонии:
— Композитор Шостакович во время воздушных тревог дежурил и слышал вой бомб, эти звуки попали в его Седьмую симфонию. Вы потом, когда будете слушать, узнаете…
И тут же начинает показывать, как работал специальный светофор без электричества. Все ли дети услышат «Героическую» Шостаковича? Не все, но те, кто услышат, наверняка, вспомнят эту фотографию на стенде в «отделе милиции» блокадной поры.
Пространство «Ленрезерв» действительно во многом карнавал, где подлинные артефакты встроены в театральные декорации. Провал от бомбы в обычной блокадной квартире — несомненно, декорация, парты и нары в бомбоубежище — декорация, а девушки в школьной форме в том же бомбоубежище — самодеятельные артистки. Но рядом подлинные табели с отметками тех, кто учил геометрию под бомбами, и это придаёт театру, карнавалу особый смысл.
Вот мальчишка в «декорации» заводского цеха интересуется:
— Это что?
Экскурсовод отвечает коротко:
— Снаряд. — И тут же показывает на фотографии, где ровесники этого паренька стоят на ящиках, чтобы дотянуться до станка.
Это карнавал, театр, который, тем не менее, рассказывает о войне больше, чем многие казенные мероприятия или пылкие речи об ужасах войны.
Самая страшная война в истории человечества закончилась почти три четверти века назад. Историей, а не эмоцией живых становится день Победы. А праздник Победы всё больше становится карнавалом. С пилотками и гимнастёрками, с полевыми кухнями и песнями под баян. Это неизбежно. И в этом нет ничего плохого. Никакого насаждения милитаризма, никакого обесценивания бессмертного подвига и пропаганды будущей войны…
В Шотландии празднуют День Независимости, хотя никакой независимости у Шотландии нет. Каждый год 24 июня, в день, когда в 1314 году в битве при Баннокберне шотландский король Роберт разбил короля Англии Эдуарда II и вернул Шотландии утерянную независимость, шотландцы обряжаются в национальные тужурки и килты, иногда наносят на лица боевую раскраску a la «Храброе сердце», маршируют, дудят в волынки, размахивают флагами и кричат что-то воинственное про доблесть и память.
Никакой это не милитаризм и не жажда реванша, и не буйный карнавал, который обессмысливает давнюю, но героическую битву. Это карнавал, наглядно воплощающий часть исторической памяти, которая делает нацию — нацией.
Победа нашего народа в самой страшной войне от нас всё дальше, она становится сущностной частью национальной идентичности, а карнавал с пилотками, гимнастёрками, песнями, портретами и солдатской кашей лишь форма для праздника, которая не может исказить суть Победы.
В карнавале нет ничего дурного. Михаил Бахтин писал: «Человек как бы перерождался для новых, чисто человеческих отношений. Отчуждение временно исчезало. И эта подлинная человечность отношений не была только предметом воображения или абстрактной мысли, а реально осуществлялась и переживалась в живом материально-чувственном контакте. Идеально-утопическое и реальное временно сливались в этом единственном в своём роде карнавальном мироощущении».
Ей-богу, пилотки и гимнастёрки, похожие на те, в которых деды и прадеды тех, кто сегодня празднует День Победы, дошли до Берлина и Праги, достойны того, чтобы стать символами «идеально-утопического на карнавале подлинной человечности» не меньше, чем шотландские килты. На карнавале в честь Победы, которая уходит в прошлое, но не забывается.
А уж если во время такого карнавала ещё можно будет прикоснуться к подлинному, как в декорациях Ленрезерва, так это и вовсе будет замечательно.
Не надо ханжества с причитаниями про милитаризацию сознания и романтизацию войны. Всё зависит от контекста, а псевдопацифизм — точно не вписывается в ось координат, которая вела к Победе.
Фото Михаила Лившица
Юрий
5 лет agoПочему нельзя скопировать?