Киевлянин Герман Киселёв — один из самых успешных предпринимателей в этой сфере бизнеса далеко за пределами Украины. Но при этом ещё и немного романтик.
— Герман, как называется ваша профессия?
— Ну, скажем, дилер от филателии.
— И сколько лет вы в таком красивом бизнесе?
— Больше тридцати. И это совсем не срок, до настоящего успеха мне работать ещё лет двадцать. И даже при этом я, может быть, никогда не сделаю себе имя, которое будет восприниматься в мире, как сертификат качества, такой, как Michel, Scott, Gibbons или Yvert et Tellier — это ведущие коммерчески—спекулятивные фирмы, то есть торговые дома.
— Эти компании не стали бы с вами сотрудничать, если бы ты им предложил?
— Теоретически могли бы, а на практике — вряд ли. Мы работаем в абсолютно разных секторах филателистического бизнеса. Моя специализация — выпуски стран постсоветского периода, которые начали печатать собственные марки с 1992 года, а они этим не занимаются. Хотя каким-то авторитетом я тоже пользуюсь.
— И в чём секрет вашего успеха?
— Да просто большинство филателистов работали по старинке — не на рынке, а в клубе. Я же практически с самого начала сделал ставку на получение информации, налаживание долговременных отношений с партнёрами и поэтому стал обустраиваться основательно. Прежде всего, оборудовал офис, нанял несколько человек, закупил компьютеры, сканеры, принтеры. Мне надо было, чтобы механизм моего бизнеса работал, даже когда я сам отдыхаю. Между прочим, вы знаете, на каком месте по рейтингу доходности стоит филателия? Уступает лишь наркоторговле, торговле оружием и живым товаром… Но филателия — абсолютно легальна, хотя…
Филателистический бизнес очень жёсткий. Вокруг этих маленьких листочков бумаги развиваются криминальные сюжеты. Взять ту же историю с убийством гроссмейстера Игоря Платонова, предвосхитившего когда-то многотысячекратный скачок цен на китайские марки и успевшего за гроши собрать огромную коллекцию. Преступление это так и не раскрыли, альбом не нашли…
— Почему вы произносите «филателия» с ударением на «е»?
— Так правильно. Слово греческое, и переводится как «люблю избегать оплаты».
— А какое это имеет отношение к коллекционированию марок?
— Прямой связи, может, и нет. Но филателистический рынок всегда был завуалирован. По выходным собирались в определённых местах заинтересованные люди — общались, обменивались марками, искали что им нужно, предлагали своё. По существу это была чистая коммерция, но, согласитесь, спецслужбам всегда очень трудно определить, пополняет человек собственную коллекцию или обогащается.
— Я слышала, что некоторые выпуски фактически воруют и припрятывают. Это ведь, наверное, делают не простые типографские рабочие?
— Конечно! Потому что протащить, к примеру, через проходную типографии бракованные листы — лишь самая простая часть операции. Надо ведь потом ещё найти, где их реализовать, причём с наименьшим для себя риском. На сознательно или случайно допущенных типографских ляпах люди зарабатывали и зарабатывают сотни миллионов долларов.
В 1847 году были выпущены две первые стандартные марки Маврикия. Обе с профилем королевы Виктории. Одна номиналом 1 пенни — оранжевого цвета, другая — 2 пенса — синего цвета. Позже они получили название «Оранжевый Маврикий» и «Голубой Маврикий» и стали запредельно дорогими.
Местный гравировщик допустил важную ошибку: слева от профиля королевы он вместо Post Paid (почтовый сбор оплачен) написал Post Office (почтовое отделение).
Не заметив опечатки, леди Гомм, супруга тогдашнего островного губернатора, разослала с этими бракованными знаками почтовой оплаты приличное количество писем — приглашений на бал. Всего их сохранилось до наших дней ровно двадцать шесть, причём каждая на строгом учёте. А как иначе, если стоимость «Маврикиев» зашкаливает за все разумные пределы! Известно, что в 1970-е годы нью-орлеанская филателистическая фирма «Уилл» продала конверт с парой этих марок за 380 тысяч долларов.
— Почему бы вам не показать мне свою коллекцию? Ведь она у вас наверняка уникальная…
— Нет, сапожник, как ни банально, без сапог. Речь идёт не о хобби, а о бизнесе, ради дела приходится чем-то жертвовать.
Пройдите к столу — альбом нельзя держать на весу. Смотрите: вот этот раздел касается 200-летия Французской революции. В 1989-м я начал собирать всё, выпущенное к этой дате. Опубликовал в финском, итальянском, испанском и других журналах объявление, что предлагаю взамен Парижской коммуны марки СССР…
— Всё так просто?
— Совсем не просто. С 1980 года у нас очень строго соблюдался закон о пересылке почтовых марок, они абсолютно справедливо считались источником пополнения государственных валютных резервов. Пересылать за границу марки могли только члены ВОФ — Всесоюзной организации филателистов, причём они имели право отправлять марки на строго определённую сумму. И естественно, на ту же сумму и через ту же бюрократическую систему могли марки получать. Правда, наше государство продавало на Запад очень небольшое количество марок, поэтому они всегда ценились коллекционерами достаточно дорого: за один вложенный рубль можно было легко получить порядка 6 долларов. И это притом, что по официальному курсу в 1980-е годы рубль стоил 1,4–1,6 доллара. Согласитесь: уровень прибыльности достаточный, чтобы из-за него слегка постараться и обойти некоторые препятствия.
Среди филателистов уже тогда были очень богатые люди, на которых за процент от прибыли работали целые дилерские сети. В некоторых случаях получали и по 1000 процентов от сделки.
— Если не секрет, сколько стоила самая дорогая марка, которая реально прошла в те годы через ваши руки?
— Это была не марка, а беззубцовый блок «Мавзолей». Я заплатил за него 165 тысячи рублей…
Филателия определила не только профессию Германа Киселёва, но и его частную жизнь. Общаясь с заграничными корреспондентами, Герман однажды решил слегка разнообразить переписку и отправил одному французу письмо от имени якобы своей сестры.
Незаметно завязалось эпистолярное общение. Француз, заинтересовавшись очень деловой русской девушкой, попросил фотографию. Герман отправил первую попавшуюся и получил ответ: «Вы невероятно красивы! Такую женщину я искал всю жизнь! Выезжаю в мае, встречайте такого-то числа».
Рассказать французу правду казалось как-то неудобно. И Герман предложил одной из своих знакомых встретиться с иностранцем. Та, немного подумав, согласилась. Началось обсуждение предстоящей встречи и вариантов объяснения «жениху», почему лицо на отосланной ему фотографии абсолютно не соответствует оригиналу. Однако дебаты продолжались недолго: пообщавшись несколько месяцев, молодые люди назло французу решили пожениться…
Вообще, есть в натуре Киселёва некая романтичность. Он уверяет, что и свой бизнес ценит не за огромные деньги, которые тот приносит, а за эстетическое удовольствие от общения с марками.
