Вчера был день рождения барона Корфа. Хороший повод, чтобы вспомнить этого замечательного человека, которого история незаслуженно отодвинула в тень великого Пушкина.
Он был одним из первых учеников самого первого, «пушкинского», выпуска Царскосельского лицея. Известный российский филолог Яков Грот, тоже лицеист, но более позднего выпуска, вспоминал: «Пушкин, князь Горчаков, Вальховский и барон Корф — вот имена, которые всех чаще произносились у нас, когда заходила речь о прошлом лицея; про трёх последних говорили, что они идут в гору» («Пушкин, его лицейские товарищи и наставники», 1887).
В 1817 году Модест Корф окончил лицей с серебряной медалью и начал стремительное восхождение по служебной лестнице. Во многом благодаря тому, что его знал Николай I, юный Модест был привлечён к работе во II отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии, где разворачивалась масштабная работа по систематизации отечественного законодательства. Руководил этой работой сам Михаил Сперанский. В течение пяти лет Корф помогал Михаилу Михайловичу и прошёл под его началом хорошую школу в области администрирования и права.
Модест Андреевич посвятил своему наставнику один из лучших своих трудов — «Жизнь графа Сперанского» (1861). Анализируя причины быстрого восхождения графа на государственный Олимп, а затем охлаждения к нему со стороны сильных мира сего, Корф писал:
«Предлог к неприязни со стороны высших чиновников всегда был готов: опасение вредных последствий от реформ, быстро следовавших одна за другою. Позже он (Сперанский — Н. К.) сам говаривал, что ненависть есть действительнейшая из всех пропаганд. Кабинетный труженик, занятый более делами, нежели людьми, не разглядел, при всей своей прозорливости, расставленные ему сети, не подумал, что против таких замыслов мало одного презрения».
В 1831 году Корф был назначен управляющим делами комитета министров. Николай I между тем видел в Модесте Корфе преемника Сперанского, и, когда тот умер, Корф занял должность государственного секретаря.
«Должность свою государственного секретаря он умел окружить каким-то особенным блеском, — делится Яков Грот своими воспоминаниями о бароне Корфе, с которым его свела судьба на государственной службе, — пользуясь милостью и доверием Государя, <он> умел приобрести авторитет в глазах самых влиятельных членов Государственного совета. В отношении к своим подчинённым он был добрым и любящим начальником; от высшего до низшего все могли ожидать справедливого внимания к своим трудам и готовности помочь каждому в их нужде. Порядок делопроизводства был доведён до совершенства; дела решались безостановочно».
В 1843 году Корф стал членом Государственного совета, а затем и негласного комитета для надзора за книгопечатанием. Цензорские обязанности на Корфа возложил лично Николай I, а сам Корф… охотно их принял. Не случайно Александр Герцен однажды заметил: «Модест Андреевич всего больше любит цензуру».
Впрочем, цензоры того времени были не чета своим гослитовским потомкам. В частности, Корф, несмотря на занятость государственной службой, находил время и на творчество. Он оставил потомкам интереснейшие мемуары и ряд литературных портретов выдающихся соотечественников, издавал книги, печатался в столичных журналах.
К примеру, в журнале «Русская старина» за апрель 1900 года было опубликовано сочинение «Из записок барона М.А. Корфа». Чтобы ощутить литературный дар автора, достаточно прочитать его поразительно точную характеристику И.Н. Скобелеву — коменданту Петропавловской крепости, который дослужился из рекрутов до генерала: «По тону своему и своей личности он принадлежал к числу тех исключительных натур, которым, под предлогом свойственной солдатам откровенности и некоторой дерзости, позволяется говорить и делать многое, чего не вынесли бы от других».
С мемуарами Модеста Андреевича и воспоминаниями о нём можно ознакомиться на портале и в электронном читальном зале Президентской библиотеки.
18 октября 1849 года Корф получил новое назначение — директором Императорской публичной библиотеки. Она к тому времени пребывала в упадке и требовала преобразований. За время своего директорства «Корф успел создать такой дом науки, который если ещё не первый в мире по своему богатству, то, конечно, первый по своему устройству и особенно по той либеральности и приветливости, с которой принимаются и удовлетворяются многочисленные его посетители от первого вельможи до крепостного человека». В то время Императорская публичная библиотека была единственной бесплатной библиотекой в Петербурге, открытой для всех желающих, кроме учеников средних учебных заведений, нижних военных чинов и слуг в ливреях.
На всех должностях, выпавших на его долю, Модест Андреевич служил верой и правдой. Он никогда не был диссидентом, а тем более революционером. Он просто честно трудился — не подличая, не воруя, стараясь работать честно, на пользу Отечеству и соотечественникам.
