Чем ближе 2024 год, тем больше разговоров о том, что скоро наша западная граница пройдёт через Гродно и Брест. А, значит, будет новое государство, новая конституция, и старый президент сможет опять стать новым.
Политические песняры
11 апреля президент Александр Лукашенко на совещании с экономическим блоком правительства заявил, что в России «обнаглели до такой степени, что начинают нам выкручивать руки». По его словам, Россия, находясь под санкциями, «подобным оружием воюет против ближайших своих союзников». Батька сразу предъявил главный козырь: по территории Синеокой проходят важнейшие газопроводы из России в Европу, и Минск вполне может их «поставить на ремонт».
Наблюдатели заговорили, что это белорусский ответ на «ультиматум Медведева». Чуть ранее премьер-министр России дал понять: либо Минск соглашается на так называемую «продвинутую интеграцию», либо готовьтесь к сокращению денежной поддержки. А в перспективе — и к экономической войне.
Российский посол в Беларуси Михаил Бабич ещё в марте напомнил: «Начиная с 2000 года по 2010 год, уровень ежегодной финансовой поддержки Белоруссии или выпадающих доходов РФ в наших экономических отношениях находился в диапазоне от сотен миллионов долларов до 2–3 миллиардов, а сейчас это уже 5–6 миллиардов долларов в год». А что будет с экономикой соседей, если Россия закроется от белорусского продовольственного импорта?
Кроме того, Москва анонсировала налоговый манёвр в нефтяной отрасли: отмену к 2024 году экспортной пошлины при увеличении налога на добычу полезных ископаемых. В Минске подсчитали, что за три года потеряют на этом 8 млрд. долларов.
На встрече с Владимиром Путиным Лукашенко при журналистах возмутился тем, что российский газ в Смоленске стоит 70 долларов за тысячу кубометров, а в Беларуси — 130. Путин ответил, что «нужно стремиться к унификации, но для этого нужно время и другой уровень интеграции».
Дмитрий Медведев объяснил конкретнее: «Россия готова и дальше продвигаться по пути строительства Союзного государства, включая создание единого эмиссионного центра, единой таможенной службы, суда, Счётной палаты».
В риторике Лукашенко так и не уступил. Он несколько раз повторил, что его страна не готова к компромиссам в вопросах суверенитета и безопасности, и пригрозил «мощнейшим ответом» в случае попытки захватить Беларусь силой: «Если сегодня вынести вопрос на референдум в Беларуси об объединении двух государств и, как многие в России говорят, о включении Беларуси в состав России, 98 процентов проголосуют против. Белорусы сегодня хотят быть вместе с Россией, но жить в своей квартире. Что в этом плохого?».
Ближе к лету пикировки прекратились. В медийном пространстве мы видим официальные свидетельства того, что процесс «углубления интеграции» идёт полным ходом на уровне правительств.
Премьер-министр Беларуси Сергей Румас уточнил: позиция Минска по вопросу интеграции совпадает с позицией Москвы на 70 процентов, а по оставшимся 30 надо понять, «в чём у нас различия и какие развязки есть». Интеграция не означает объединения, но движение идёт явно в том направлении, и новое Союзное государство может в итоге выскочить как чёрт из табакерки. Когда появились предположения, что объединение возглавит Владимир Путин, жёстких опровержений не последовало, а глава российского МИД Сергей Лавров назвал нормальным, что стороны не раскрывают детали переговоров. Сообщалось и о нескольких неофициальных встречах Лукашенко и Путина — например, 17-18 июля в Петербурге. Москва даже заменила своего посла Бабича, который разозлил белорусское руководство высказываниями в духе полпреда федерального округа.
Пока в СМИ муссируются слухи, будто Лукашенко уже согласился на объединение и взял время «привести дела в порядок», Минск держит курс на улучшение отношений с Евросоюзом.
На прошлых парламентских выборах в Палату представителей впервые за 12 лет попал оппозиционный политик — член Объединенной гражданской партии Анна Канопацкая. В сентябре новые выборы — и на них ждут ещё большей оттепели. Не то чтобы Минск добивался таким образом снятия санкций, которые, по российским меркам, пустяковые — запрет на въезд в ЕС нескольких чиновников плюс эмбарго на ввоз оружия и оборудования, «которое может быть использовано для внутренних репрессий». Скорее Лукашенко намерен лавировать между Россией и Западом, как некогда югославский маршал Иосип Броз Тито.
Стратегия «ласковый теленок двух маток сосёт» вполне рентабельна, когда обе матки в нём особо заинтересованы.
Картофельная свадьба
Пять лет назад, вскоре после присоединения Крыма к России, Александр Лукашенко сказал, что если бы такой сценарий случился в Беларуси, он бы лично взял автомат и пошел воевать в леса. Но пошли бы за ним белорусы — большой вопрос.
С одной стороны, Беларусь неспроста называют «заповедником СССР». Дело не только в пионерках с алыми галстуками, несущими почётный караул у Брестской крепости. Хотя демонтаж Союза был оформлен в Беловежской пуще, немало политологов ещё тогда указывали, что именно в Беларуси реванш красных сил неизбежен.
И на президентских выборах 1994 года Александр Лукашенко очень удачно использовал запрос общества на ресоветизацию. Год спустя русский язык получил статус второго государственного, бело-красный флаг и герб «Погоня» были заменены флагом и гербом Белорусской ССР с незначительными отличиями, а президент провозгласил курс на экономическую интеграцию с Россией. Затем день единения народов Беларуси и России (2 апреля) стал государственным праздником.
Если Россия играет в хоккей или футбол, и в Минске, и в Бобруйске болеют «за наших». В белорусской армии даже кирзовые сапоги и портянки продержались дольше российской.
С другой стороны, государственного слияния так и не случилось. Более того, в стране часто фыркают, если вы назовёте её по-советски «Белоруссией». Здесь не возникло, как в Крыму, никаких пророссийских движений «за объединение». Скорее наоборот: в ходе «весеннего обострения» белорусские националисты потребовали от Лукашенко «ограничить трансляцию российских телеканалов, разжигающих межнациональную вражду и, по существу, являющихся средствами ведения информационной войны». А в 2014-м КГБ пресёк попытку пророссийской партии Белорусский славянский комитет зарегистрироваться в Минске, и её председатель Сергей Костян рассказывал, что надавили на всю тысячу заявителей.
Белорусский публицист Артём Шрайбман стал одним из самых читаемых в стране авторов, поэтапно доказывая, почему объединения России и Беларуси не произойдёт. По мнению Шрайбмана, то, что наблюдатели воспринимают как движение к объединению, на самом деле ничего не значащие политические реверансы. Минск хочет прямо сейчас выбить уступки за сами переговоры и декларации о намерениях. А Москва видит партнёров насквозь и увязывает с интеграцией обещанные ранее кредиты и даже переговоры о цене газа на 2020 год.
Глава Минэкономразвития РФ Максим Орешкин сказал, что, если президенты не решат «принципиальные вопросы», интеграция может законсервироваться или даже развернуться вспять. Его белорусский коллега Дмитрий Крутой заявил, что, хотя позиции Минска и Москвы совпадают на 80 процентов, принципиальные вопросы не согласованы.
Как в песне поётся: «Всё хорошо, прекрасная маркиза, дела идут и жизнь легка. Ни одного печального сюрприза за исключеньем пустяка…». «Пустяк» в том, что одна из сторон пришла на свидание, просто чтобы на халяву поесть в ресторане. Зато другая физически сильнее, любит доминировать, и у неё отменная эрекция.
Патриоты блокчейна
А что думают простые белорусы? Этот вопрос несуразен.
В ходе командировки в Беларусь я спросил про отношение к объединению с Россией два десятка людей из Минска, Витебска, Лиды, Гродно, Борисова, Несвижа и Бреста. Это были водители, администраторы, продавцы, официанты — куда уж «проще».
Единственной общей чертой в их ответах было нежелание сообщать своё имя и фамилию. Во всём остальном — лебедь, рак и щука.
Охранник говорит, что категорически за общее государство, потому что в российских правоохранительных органах хорошо платят.
Минский студент, наоборот, против, потому что Россия — «страна-изгой», и там не построить нормальный международный бизнес.
Усатый крестьянин рад бы устранить последние преграды между совхозными яблоками и российским потребителем, но боится, что его Витебская область станет традиционной для российского Нечерноземья провинциальной дырой, откуда все деньги уходят наверх, и некому дотировать сельское хозяйство.
Одна женщина хвалит Лукашенко за то, что президент, выросший без отца, «навёл порядок» с выплатой алиментов — она получает теперь от бывшего мужа приличную сумму. Другая, наоборот, ругается, что батька перегнул палку: когда у алиментщиков стали забирать до двух третей зарплаты и грозить принудительной стерилизацией, многие разведённые отцы уехали за границу. И теперь всем худо: папа с ребёнком разлучены, деньги приходят нечасто, а молодёжь трижды подумает, прежде чем заводить детей…
В российских ток-шоу проводится мысль, будто белорусский народ — за воссоединение, а Лукашенко — против. Другой вариант под стать украинскому: дескать, восточные Могилёв, Гомель и Витебск — за, а западные Минск, Гродно и Брест — против. Но ничего подобного в реальности не наблюдается. Хотя в Гродненской области этнических поляков втрое больше, чем русских, а в Витебской, наоборот, на одного поляка десять русских, водораздел проходит вдалеке от национального вопроса. И религия ни при чём, хотя католиков и православных примерно поровну.
В Беларуси 9,5 миллиона граждан. И у них чаще всего трезвый взгляд на вопрос слияния с Россией: а что это принесёт лично мне? Моей семье? Моему городу? А потом уже на большом удалении следуют резоны, связанные с геополитикой и престижем государства. Можно не сомневаться, все работники казино за независимость, потому что вряд ли Москва сохранила бы в союзном государстве игорный бизнес.
Хотя Лукашенко не пользуется компьютером и не прикасается к айфону, Беларусь стала одной из самых продвинутых стран в мире по законодательству в сфере информационных технологий и криптовалют. Параллельно с поддержкой совхозов батька узаконил блокчейн и дал добро первой в СНГ криптобирже, с помощью которой биткоины и фиатные деньги можно инвестировать в токены, обеспеченные иностранными ценными бумагами, биржевыми индексами и сырьевыми ресурсами.
И это не просто какой-то там современный бизнес, малопонятный для 90 процентов россиян. Через блокчейн можно закачивать в Беларусь инвестиции, без которых не бывает экономического роста. В соответствии с декретом, который Лукашенко подписал в декабре позапрошлого года, убрана вся бюрократия в секторе: силовики не могут прийти в IT-компанию без разрешения Парка высоких технологий, а иностранцев можно нанимать без оформления вида на жительство. Всё это резко контрастирует с тем, что мы наблюдаем в России — законами Яровой, «суверенным интернетом» и «маски-шоу» в офисах непослушных компаний.
Как вы думаете, типичный работник белорусского IT-сектора за союзное государство или против?
По словам венчурного инвестора Виктора Прокопени, за прошлый год IT-сектор Беларуси вырос на 40 процентов, экспорт Беларуси — на 500 млн. долларов, ВВП — на 2 млрд. долларов, из которых четверть — это IT. Прокопеня уверен, что в перспективе доход от развития этой индустрии может превысить потери от экономического разрыва с Москвой: «Вполне возможно, что через 10 лет у нас будет вклад от IT в ВВП 10–15 миллиардов, а в бюджет — 2–3 миллиарда, и это точно больше, чем даже самая большая цифра, которую Россия называет как свою поддержку Беларуси».
Россия могла бы стать для бывших советских республик стержневым государством, будучи прежде всего образцовой экономикой, где не боятся незнакомых инвесторов и не жертвуют развитием ради контроля. И тогда шансов на поддержку белорусов было бы значительно больше. Но вместо этого Москва торгует ролью защитника и спонсора, которая рождает у соседей гремучую смесь страха и наживы.
В скромной Беларуси тысячи людей завязаны на торговлю, которую породили наши санкции и контрсанкции. Их тарелки полны ровно до той поры, пока Беларусь независима.
Соло на контрабанде
В Гродно живут без малого 375 тысяч человек. Белстат подсчитал, что в экономике города заняты меньше 175 тысяч. Где ещё 200 тысяч людей? Разумеется, среди них немало детей, пенсионеров, инвалидов и домохозяек, но всё же около 80 тысяч трудоспособных потерялись в стране, внешне так похожей на СССР с его принудительной занятостью.
Впрочем, Гродно веками слыл городом контрабандистов, откуда в Союз попадал польский и германский ширпотреб. До границы с Польшей отсюда 30 километров, до Литвы — 20. А ещё ходил чудо-поезд из Ленинграда во Львов через Вильнюс — вероятно, самый дорогой и дефицитный железнодорожный рейс в стране 1980-х.
Уже тогда лучшим бизнесом было купить подержанный «пассат»-бензовоз со 100-литровым баком и ежедневно гонять через границу: туда — водку и бензин, оттуда — одежду и бытовую технику. Народ чутко откликался на перемены: вначале фирменные сигареты шли с Запада в Союз, но к 2000-м поток развернулся — в Европе из-за акцизов курево стало дороже, чем в Беларуси в три раза. Потом власти придумали ограничить количество выездов на личной машине с полным баком без декларирования солярки или бензина — стало не чаще одного раза в пять дней. Тогда мешочники облюбовали поезд, который в народе называли «Болек и Лёлек», из Гродно в польскую деревню Кузница, где процветало «Поле чудес».
Громадная стихийная барахолка кормила десятки тысяч жителей приграничных районов, а в переполненных вагонах пассажиры помогали друг другу прикручивать скотчем к телу под одежду блоки сигарет: всё равно польские пограничники всех досматривать не будут. За сидячие места кипели драки, поскольку погранцы обычно цепляли ближайших к выходу мешочников. Зато, если вас не свинтили, именно от дверей вагона можно быстрее других добежать до «Поля чудес», скинуть свой товар и «вписаться в тему на обратный путь». То есть принять у оптовиков телевизор, и за 50 долларов ввести его в Беларусь. Девушки умудрялись надеть на себя по 10 пар трусов, получая за каждые по один-два бакса. А любая бабулька считала в уме, как Лобачевский, переводя российские рубли в белорусские, а потом в злотые и евро.
Но осенью 2013-го батька Лукашенко едва не испортил всю малину: мол, наши люди по 3 миллиарда долларов каждый год вывозят за границу, где развивается производство, а мы «барахтаемся тут, как дураки». Президент предложил брать с каждого белоруса на границе «выездную пошлину» — 100 долларов. Дальше власти отследили реакцию общества, почесали чубы и решили повременить. Зачем превращать в своих врагов всё население Брестской и Гродненской областей? Да и остальной народ может нашить красно-белых флагов и уйти в оппозицию. Тем более, не прошло и года, как присоединение Крыма и схватка России с Западом приоткрыли перед белорусами сказочные возможности.
Положа руку сердце, «выездная пошлина» вряд ли бы остановила многих приграничных бизнесменов. В 2012-м литовские газеты опросили более тысячи белорусов, приехавших за покупками в Литву: оказалось, в среднем за одну поездку каждый из них тратил 500-600 долларов. Так вот представьте на минуточку, что за год, прошедший после присоединения Крыма, объём ввоза овощей-фруктов из Беларуси в Россию вырос минимум в 50 раз! До введения санкций главным поставщиком яблок в Россию была Польша — так кто поверит, что белорусские яблони вдруг стали плодоносить в 50 раз обильнее?
Уже спустя неделю после введённых Москвой санкций Лукашенко публично призвал родной бизнес «шевелиться», чтобы успеть заработать на российском продовольственном эмбарго. Как правило, с товаром производились манипуляции, позволяющие формально присвоить ему другой таможенный код. Самое элементарное — завезти в Белоруссию охлаждённое мясо, после чего заморозить и отправить в Смоленск или Псков с белорусским сертификатом. Или апельсины из Испании — пришли в ящиках в Гродно, где их расфасовали в сетки и получили новый товар — «апельсины в сетке». Норвежский лосось белорусы нарезают кусочками, засаливают и пакуют в вакуумную упаковку. Примерно так родился известный анекдот — белорусские креветки.
Размышляя об объединении России и Беларуси в терминах «братские народы», «культурная общность», «историческая судьба», нужно понимать, с кем вы говорите. Севастопольские моряки и симферопольские пенсионеры так горячо приняли «вхождение в состав» во многом благодаря высоким зарплатам и пенсиям, которые им сулили. Большинство из них — служилые люди, бюджетники, привыкшие рассчитывать на государство. По большому счёту, они не прогадали. Но с предпринимателем, заработавшим капитал, ежедневно гарцуя через границу в женских колготках на мускулистых ногах, должен быть другой разговор. Его дедушка возил из Варшавы джинсы-варёнки и кассеты с немецкой эротикой, а сам он имеет «сеть осведомителей» среди продавцов страховок, у которых узнаёт по телефону текущую ситуацию на границе. Этот хлопец поддержит какой-либо геополитический альянс, только когда будет понимать собственную выгоду.
И это, в конце концов, честно. Может, и российской власти стоит стать честнее. Убрать все барьеры, мешающие экономическому росту, дать своим гражданам стать зажиточными в реальности, а не в цифрах отчётов. И уж потом предлагать соседям оправдавшие себя рецепты: растущие рынки, эффективную бюрократию, справедливые налоги и пенсии. Тогда скорее окажется, что славянское братство — не пустой звук.
Post scriptum. Лесные братья
За год в Гродно утроилось число фирм, предлагающих трудоустройство за рубежом. Чаще всего уезжают граждане с зарплатой не более 400 белорусских рублей (11 тысяч российских рублей). И Россию пока что предпочитают Польше.
По данным Росстата за 2017 год, в России находилось 676 тысяч трудовых мигрантов из Беларуси — 7 процентов населения страны.
Это не рекорд: в нашей стране зашибают деньгу 17 процентов граждан Армении, 12 — Молдовы и 10 — Киргизии. А заодно и 5 процентов — Украины. Но белорусы среди всех них самые высокооплачиваемые — получают в среднем 685 долларов.
В Польше можно заработать почти вдвое больше, но многих работников смущает языковой барьер, необходимость получать приглашение и визу. В том же 2017-м поляки выдали белорусским гастарбайтерам 58 тысяч приглашений на работу. И это в 14 раз больше, чем тремя годами раньше. Более 100 тысяч граждан Беларуси получили «карту поляка», позволяющую легально работать на территории Польши без получения специального разрешения и заниматься здесь предпринимательской деятельностью на тех же условиях, что и граждане этой страны. В Польше всё равно нехватка 165 тысяч рабочих рук, поскольку те же белорусы, украинцы и россияне предпочитают здесь не задерживаться, а двигаются дальше в Германию, где условия ещё лучше.
Москва-Витебск-Борисов-Минск-Брест-Гродно
