Ломать — несложно, как строить — неясно

Владимир Соболь
Январь28/ 2017

 

Тотальное планирование уже загнало в исторический тупик одну могущественную державу. Но современные апостолы этатизма пытаются прокатиться по тем же рельсам и натыкаются на те же грабли.

 

«Софья Власьевна» — так называли современники власть советскую — приказала всем долго жить четверть века назад. И началась новая эра. Признаюсь честно: я был рад. Не жаловал старушку, потому как жить под её зонтиком частному человеку было крайне сложно и неприятно. Вспомнить хотя бы пустые прилавки ленинградских магазинов конца восьмидесятых годов. Тогда я занимался промышленным альпинизмом — красил крыши, штукатурил стены домов Петроградской стороны. И мне казалось чудовищным издевательством над здравым смыслом, когда я, здоровый мужик, должен был выстаивать в змеевидных очередях часами, ожидая привоза мяса. Тратить почём зря то самое время, которое было деньгами в буквальнейшем смысле. Платили-то нам аккордно.

Всё отоваривали по талонам. Даже водку. Дома у нас бутылками было у нас забито всё подкроватное пространство. Использовали алкоголь в качестве жидкой валюты, пытаясь хоть как-то нивелировать галопирующую инфляцию. Деревянная валюта обесценивалась, опережая все наши опасения. Гонорар за публикацию повести в одном ленинградском журнале шёл (из-за бухгалтерских проволочек) на сберегательную книжку несколько месяцев. Когда, наконец, счёт мой пополнился, я даже не стал конвертировать записи в бумажные знаки — бессмысленная потеря времени…

В это время я уже не верил в «человеческое лицо» лучшего в мире государственного устройства. Мой социальный идеализм испарился во второй половине семидесятых. Тогда я трудился в бюро управления качеством и вместе с коллегами пытался организовать работу большого производственного объединения — три завода, два конструкторских бюро. Для этой цели мы разрабатывали стандарты предприятия, то есть инструкции по взаимодействию отделов и цехов, «расшивая» узкие места технологических процессов. Но хотелось ещё уяснить — насколько же наша деятельность важна родному предприятию Я попросил совета у парня, сидевшего в той же комнате, но числившегося по ведомству планового отдела. Саша — толковый, образованный, энергичный экономист, которому было жутко тесно за служебным столом, ответил мне коротко и доходчиво:

— Спроси меня о капитализме, и я тебе всё нарисую. Пять лет в финэке учили. А про социализм ничего сказать не могу. Да и вряд ли тебе кто-нибудь объяснит.

До сих пор на моей книжной полке стоят рядом две монографии. Одна Яноша Корнаи «Экономика дефицита». Другая Пола Хейне «Экономический образ мышления». Первая посвящена принципам организации социалистического государства. Что такое дефицит, я уже пробовал и возвращаться к нему не хочу. Другая описывает основные идеи рыночного подхода к организации человеческого существования. «Экономическая теория утверждает, что, действуя в своих собственных интересах, люди создают возможности выбора для других и что общественная координация есть процесс непрерывного взаимного приспособления к изменениям…»,  утверждает профессор Сиэтлского университета. Он объясняет своим студентам, а также читателям, как работает пресловутая «невидимая рука» рынка.

Но десница эта показалась многим нашим согражданам чрезмерно тяжёлой. Разумеется, маятник социальной жизни редко останавливается у равновесного положения, а раскачивается от одной крайней точки к другой. Я опасаюсь, что эти качели могут вернуть нас в памятную ситуацию всеобщего предопределения. «Поскольку в области техники планирование достигает таких необычайных результатов, возникает опрометчивая, вызванная техническими успехами идея технократии — управления техники, средствами самой техники…», — писал Карл Ясперс более полувека назад.

«Тотальным планированием» назвал немецкий мыслитель подобный подход. Люди, потрясённые успехами машинной цивилизации, считают, что мир можно усовершенствовать, если его рассчитать правильно. Но подобные утверждения отбрасывают нас назад на два века. Это Пьеру-Симону де Лапласу казалось, что можно уверенно предсказать состояние мира в любой точке, если правильно составить систему уравнений и задать начальные условия. А физики минувшего столетия (Вернер фон Гейзенберг и компания) четко постулировали, что мир наш плохо предсказуем. Неточность, вероятность событий заложена в самой его сути.

Невозможно жить, не планируя свои действия. Но и существеннейшей ошибкой окажется надежда на точный расчёт действия любой человеческой частицы. Даже отлаженный технологический процесс может дать случайный выброс, который вызовет последствия катастрофические. «Гигантской флуктуацией» назвали подобное событие братья Стругацкие. В общем, сегодняшние теоретики считаются с возможностью появления «чёрных лебедей». И только отечественные бюрократы уверены, что всё могут спрогнозировать и всем указать.

«Наше государство вмешивается во все сферы жизни. Включая приватную», — сетует политолог Валерий Соловей в интервью. Чем объяснить такую веру в своё могущество? Неверной идеологией? Малыми знаниями? А может быть, сугубо утилитарными соображениями: доказать необходимость и значимость собственного существования. «Чем больше ломки, тем виднее деятельность градоначальства», — утверждал ещё Антон Сквозник-Дмухановский. И нынешние городничие, попечители и прочие смотрители пытаются пролезть во все общественные ячейки, управлять народом и направлять его. Но имеют ли они хоть малейшее представление о целях и задачах собственной деятельности? Боюсь, что нет. Кругозор их ограничен стенами личного кабинета, а уровень осмысления мира определяется лишь объёмом собственного кармана.

Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

два × 2 =