В пору оптимизации высшего образования Россия бьёт свои же рекорды по числу иностранных студентов. Принесёт ли это пользу нашей стране?
Все флаги в гости…
В 2015 году в России обучались 156 тысяч студентов из-за рубежа. А в начале нынешнего Минобрнауки выступило с предложением увеличить квоты для иностранных студентов сразу на треть — на 50 тысяч мест. Заместитель министра Людмила Огородова считает, что отечественным вузам такая большая прибавка по плечу — прежние инвестиции в образование дали возможность подготовить программы на английском языке и повысить квалификацию преподавателей.
Но не надо быть замминистра, чтобы сообразить: преподавательская квалификация и программы на английском — далеко не всё. Требуются помещения, мебель, лаборатории, научное оборудование, которых, судя по всему, и не хватает. Не случайно же в нынешнем учебном году общее число бюджетных мест в государственных вузах упало с 576 до 507 тысяч. По сути, оно вернулось к показателю 2014-2015 учебных годов, и специалисты опасаются, что это начало новой нехорошей тенденции.
Не секрет, что правительство мечтает тратить на образование всё меньше, а результатов добиваться всё больших, в том числе в темпах экономического роста. В этой дихотомии увеличению числа иностранных студентов отводится двойная задача: во-первых, частично переложить финансирование вузов на плечи иностранцев, а во-вторых, продолжить советскую политику «мягкого влияния» в мире.
СССР начал массово обучать у себя молодёжь из других стран при Никите Хрущёве — в 1960 году зарубежных студентов было 13,5 тысячи. К московской Олимпиаде 1980 года их стало уже 88 тысяч, а к 1990 году — 126 тысяч. Если во второй половине 1950-х власти рискнули пустить иностранных студентов лишь в 10 городов СССР, то во второй половине 1990-х они учились уже в 120 городах.
По числу иностранных учащихся Советский Союз занимал третье месте в мире, после США и Франции. Американцы и западные европейцы почти не встречались, их было лишь несколько сотен человек. Каждый третий иностранный студент представлял Восточную Европу, каждый четвёртый — Индию, Китай, Афганистан или Монголию, ещё 12 процентов были выходцами из Северной Африки и с Ближнего Востока, ещё примерно по столько же из остальной Африки и из Латинской Америки. Многие обучались, что называется, за счёт принимающей стороны и к тому же, женившись, вывозили отсюда — видимо, в знак благодарности — русских девушек. Правда, некоторые иностранцы всё же находили способ расплатиться: отбыв к себе на родину, они дарили советской стране новых маленьких граждан.
К 1992-му общежития для юных варягов опустели более чем на две трети. Было —126 тысяч, стало — 39 тысяч.
Новый рост числа иностранных студентов в российских вузах пришёлся на краткий период нефтяного изобилия: в 2005-м их было 82 тысячи. А в 2012-м тогдашний министр образования Дмитрий Ливанов сообщил, что в 750 образовательных учреждениях России учатся около 250 тысяч граждан 150 стран (вдвое больше, чем при СССР). Правда, после Крыма былой рекорд уменьшился почти на 100 тысяч студентов.
Халява, товарищ!
Примерно полвека назад, изучив передовой опыт Европы, в том числе и Советского Союза, финны приступили к реформированию своего образования — от дошкольного до высшего. В итоге современная образовательная система Финляндии считается одной из лучших не только в Старом Свете, но и в мире.
Несмотря на трудности освоения финского языка, иностранных студентов в этой маленькой стране предостаточно, но больше всех — русских. Догадаться, почему — легко. Во-первых, Финляндия — наш близкий сосед, от моего дома до финской границы — меньше двух часов на автомобиле. Во-вторых, в этой стране дают качественное образование и диплом, признаваемый во всех странах Европы. Но самое главное — в-третьих: учёба в финском вузе для иностранцев, как и для самих финнов, не стоит ни одного евроцента.
Правда, в конце 2015 года парламент Финляндии принял решение, согласно которому граждане стран, не входящих в Евросоюз, с августа нынешнего года будут обязаны платить за учёбу в финских вузах минимум по 1500 евро в год. Но и тут есть важное исключение: бесплатными останутся программы обучения на финском или шведском языке, а также программы докторантуры.
Зачем Финляндии, далеко не самой богатой стране, такое расточительство? Задачи у неё самые что ни на есть прагматичные: с одной стороны, привлечь в свою моноэтническую страну представителей других национальностей, но не дворников, водителей маршруток и каменщиков, а специалистов с высшим образованием, без чего в современной хайтековской цивилизации невозможен прогресс, а с другой — сломать многовековой стереотип, будто Суоми — северные задворки Европы.
Дети братских народов
Сегодня российское образование, как и прежде советское, востребовано не в самых развитых странах. Из Казахстана у нас — 27,5 тысячи студентов, а из Индии — всего 4,7 тысячи. Сирийцев больше чем американцев — 1,8 и 1,6 тысячи человек, соответственно. 12 тысяч туркмен и 1 тысяча французов. Согласно рейтингу британской компании QS, российское высшее образование — середнячок: в списке 50 стран Россия на 26 месте.
Тем не менее, в нашей стране обучается примерно 3 процента всех студентов мира, получающих образование за рубежом. Конкурс среди иностранцев на каждое бюджетное место в российских вузах составляет 4,5 человека — не Гарвард, конечно, но и не что-нибудь вроде Южной Дакоты. К тому же плата у нас не самая высокая, а иностранцы отдают в кассу столько же, сколько россияне.
Из 250 тысяч иностранных студентов, которые, как говорил пять лет назад министр Дмитрий Ливанов, обучались в российских вузах, 40 тысяч получали образование за счёт российского бюджета. Злые языки утверждают, что на самом деле не 40 тысяч, а больше: кто-то приехал «по обмену», чьё-то пребывание оплачивалось по линии госстркутур, околоправительственных организаций или за счёт российских образовательных грантов. Сегодня эту версию подтверждают слова экс-главы Россотрудничества, а ныне сенатора Константина Косачёва: он говорит, что правительство РФ оплатит ста кубинским студентам проезд в Россию, медицинскую страховку, проживание, и «повышенную стипендию». Более того, «кубинскую модель» планируется распространить и на граждан других стран, поскольку это не только образовательный проект, но и «реальная помощь нашим друзьям».
В позапрошлом году, в разгар противостояния с Западом, Минобрнауки, МИД и Россотрудничество обратились к правительству с предложением увеличить бюджетную квоту для иностранных студентов с 15 до 20 тысяч мест. Согласно прогнозу авторов этой инициативы, дополнительные места в 2016 году должны были стоить 206 миллионов рублей, а к 2019-му — уже 2 миллиарда. Не скрывалась и цель расширения квоты: прежде всего — повышение эффективности российской «мягкой силы». Когда-нибудь студенты займут в своих странах ключевые позиции, и нам будет проще с ними договариваться под воспоминания и звон бокалов.
Вроде бы смысл есть. Говорят, Генерального директора ЮНЕСКО болгарку Ирину Бокову связывают тёплые отношения с Владимиром Путиным, причём не в последнюю очередь потому, что когда-то она окончила МГИМО. Еврокомиссия давно точит меч на позиции «Газпрома» в Европе, но всё без толку. Не потому ли, что зампред Еврокомиссии словак Марош Шефчович в своё время тоже окончил этот университет? А почему при президенте Египта Хосни Мубараке наши страны восстановили дипломатические отношения и даже отменили визовый режим? Да потому, что Мурабак — выпускник Фрунзенского военного авиационного училища да вдобавок прошёл курс штабного обучения в Военной академии имени Фрунзе в Москве. Добавьте сюда бывшего премьера Госсовета Китая Ли Пэна, который окончил МЭИ и чуть было не остался работать в Советском Союзе, а вместе с ним десять членов Политбюро ЦК КПК, десять академиков и четыре десятка китайских генералов — все они выпускники вузов СССР и России. Именно с этим связывают тот факт, что Китай очень сдержанно отнёсся к возвращению Крыма, отказавшись вливаться в возмущённый хор Запада. Между нашими странами в последние годы не отмечено ни одного обострения, а «поворот на Восток» стал символом альтернативного пути для России.
Политика «мягкой силы» — хорошая политика, но позволить её себе могут только очень богатые страны. Ибо стоит она дорого, а вот положительный результат приносит далеко не всегда. В политике нет друзей, а есть только интересы.
Вот Китай. У нас теперь сильные позиции в китайской экономике или у китайцев в нашей? Кто чьим сырьевым придатком рискует стать?
Или Иран. У России выстроились неплохие отношения с этой страной, когда президентом там был бывший студент Симферопольского университета Махмуд Ахмадинежад, и продолжаются после того, как он четыре года назад ушёл со своего поста. Но что тому причиной — былое студенчество бывшего иранского президента или всё же конкретные проявления добрососедства со стороны России, в том числе кредит в 7 миллиардов долларов, который наша страна предоставила иранцам в 2015 году, когда сама находилась в крайне сложной бюджетной ситуации?
Советский Союз дал бесплатное высшее образование сотням тысяч граждан стран Восточной Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. Кто из этих стран остался нашим союзником после того, как СССР, а затем Россия вынуждены были сократить или прекратить им помощь? Даже ставшая такой родной Куба тут же заявила, что мы сорвали ей все программы развития, и потребовала компенсацию.
Конечно, можно и дальше идти путём советской власти, обучая бесплатно иностранцев в надежде, что это поспособствует лояльности их правительств к нашей стране. Но что скажут о такой дружбе народов российские семьи, которые платят за обучение своих детей в своей же стране? Боюсь, мы не сможем опубликовать их мнения дословно.
