Дети покидают нас навсегда. Из-за наркотиков

Наркомания — эпидемическое заболевание нашего тысячелетия. Каковы его причины, возможно ли его остановить — об этом размышляют вместе со зрителями артисты одного из петербургских театров.

«Я пришёл сюда, чтобы рассказать о себе… Я здесь, чтобы понять, как бороться со злом… Мы все зависимы… Мы возмещаем ущерб Вселенной…»

Такие заявления, хлёсткие, иногда провокационные, бросали в зал молодые актёры Социально-художественного театра. Представлением своих персонажей начался спектакль «Пьесы жизни». Я же пришёл туда, в зал малой сцены «Балтийского дома», потому что меня пригласили. Потянулся, честно говоря, с неохотой, откладывая неотложные (извините за оксюморон), как мне казалось, дела. Но о том, что всё-таки пришёл, не пожалел ни в одну из тех ста минут, что просидел на скамейке третьего ряда, вглядываясь и вслушиваясь в пространство спектакля, оказавшееся невероятно близким во всех из возможных смыслов.

Все мы знаем, что такое зависимость от наркотиков. В первую очередь — от никотина и алкоголя. А из тех, кто, как говорится, «в рот не берёт», многих отвратил тяжкий пример близких или же собственная болезнь. Но и «тяжёлые» наркотики делаются нам ближе день ото дня. «Чума» — так назвал свой роман о людях зависимых и со-зависимых известный российский писатель Александр Мелихов. Неужели эта болезнь будет выкашивать население земного шара, как её предшественница несколько столетий назад? Такой эпидемии петь хвалу более уже невозможно.

Отец рассказывал, что в армейском госпитале ему отменили морфий всего лишь через неделю после тяжёлого ранения. «Терпи, старшина, — сказал военврач. — А то всю оставшуюся жизнь волком провоешь». Ещё в первое десятилетие после окончания Великой войны морфинизм называли «окопной болезнью». Но в те годы наркотики казались признаком некоторой маргинальности индивида. Шерлок Холмс колол себе возбуждающее средство, и доктор Ватсон лишь хмыкал неодобрительно. Сейчас болезнь прокралась в самую сердцевину общества, и пора всем нам лупить изо всех сил в набат — медный сигнальный прибор давнишней русской армии.

Этим и занимаются актёры СХТ в увиденном мною спектакле. Они напрочь снесли пресловутую «четвёртую» театральную стену и обращаются к зрителям напрямую. Отнюдь не все они профессионалы. Двое, домохозяйка и слесарь — брат и сестра, претерпевшие от этой заразы, но сумевшие излечиться, возродиться к нормальной жизни. Их истории рассказаны и обыграны, да так, что реальные герои на сцене совсем не теряются рядом с обученными лицедеями. Хорошо, кстати, обученными Ларисой Грачёвой в собственной её мастерской РГИСИ, института сценических искусств, бывшей Театральной академии. Ни разу не испытал я неудобство за актёрский наигрыш. Может быть, и потому, что чётко разработана сценическая версия истории персонажей, и все слова, которые артисты бросали в зал, требовали немедленного эмоционального отклика и последующего упорного осмысления.

Надо понять и принять, думал я, держась за поручень вагона подземки, что эта зависимость — болезнь не только одного человека. Со-зависимость — утверждают со сцены — недуг тех, кто живёт рядом с зависимыми людьми. Ею заражено общество и не только в смысле статистическом. Хотя, помнится, в начале семидесятых годов рассказывали, что наша власть, отвечая на запрос Всемирной ассоциации здравоохранения, признала существование в СССР наркозависимых. На пространстве в одну шестую часть мировой суши — аж восемь особей! Не верю я статистике ни прошлой, ни нынешней.

А ещё не верю — знаю: на самом деле у нас две эпидемии — не только массовая наркозависимость, но катастрофическое безразличие к судьбе отдельного человека…

— Я хочу корабль! — признаётся молодой человек, поворачиваясь лицом к залу. — С высокой мачтой, с огромными парусами… И чтобы я сам сделал его от киля до клотика…

А вокруг него вертятся в хороводе Начальник, Жена, Любовница и что-то требуют, требуют, требуют… Оп! — символическим жестом персонаж вводит себя в транс и замирает на стуле. — Так им будет удобно, а мне хорошо…

Другой юноша вступает в диалог с Богом и «выкатывает» Создателю десяток претензий. Он уже не хочет быть благодарным «за радость тихую дышать и жить», он взыскует не существования, но бытия. Родион Романович, Иван Фёдорович, Ипполит Терентьев, сын подруги генерала Иволгина, подают ему руку через два века без малого. Особенно вспомнился мне век последний, когда начался рассказ, сон человека не смешного, но страстного, зажатого в петербургском дворе, где ни в одной стене нет ни арки, ни даже двери подъезда.

Тут же, конечно, проявляется извечная проблема отцов и матерей, промотавшихся до последней копейки, до остатней чёрствой горбушки. «Мои родители начали пить, когда мне было четыре года…», — отрешённо рассказывает героиня… Нельзя же так, господа хорошие! Невозможна жизнь, в которой ребёнку стыдно за старших! «Мы все родом из детства», — чертит мелом на чёрной доске юноша, а на другом конце сценической диагонали девушка, подыгрывая себе на электрогитаре, выкрикивает слова поистине страшные: «МЫ ПОКИДАЕМ ВАС НАВСЕГДА!…» А что если это окажется правдой?! Представляете, каково будет нам проснуться в мире, в котором исчезли дети?!

По счастью они, хотя бы некоторые, сами находят путь. «Хорошо, что вы пришли к нам», — говорит организатор группы бывших зависимых. Актёры рассаживаются на стульях на авансцене и в который раз обращаются к залу. «Сегодня я праздную семь лет, четыре месяца и три дня, когда живу без наркотиков, — признаётся героиня друзьям по группе, залу и всему обществу. — Я благодарю Бога каждое утро за то, что проснулась чистой!..»

Они нашли способ пробиться друг к другу, к родным к жизни. Но где же все остальные?..

 

Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

шестнадцать + тринадцать =