За два минувших столетия гуманитарная наука не родила ни одной теории, которая заставила бы человека по-новому взглянуть и на себя, и на весь окружающий его мир.
Жизнь изменилась, а мы?
Ещё каких-нибудь полвека назад даже короли, президенты, генсеки и миллионеры не мечтали о тех благах, которые сегодня доступны человеку с весьма средним достатком. Они просто не представляли себе, что о таком можно мечтать.
Обилие новых материалов, средств передвижения и коммуникаций, бытовой техники и услуг сделали наше существование комфортным, разносторонним и увлекательным как никогда прежде.
Спасибо наукам и технологиям! Они качественно изменили нашу жизнь.
А как насчёт нас самих?
Во многом мы остались такими же, какими были наши предки сотни, тысячи лет назад. Шарахаемся, как от чумы, при виде перебегающей дорогу чёрной кошки. С увлечением читаем в газете астрологические прогнозы. Словно дикари, с бешеной скоростью гоняем по улицам на автомобиле. И с простодушной доверчивостью отдаёмся всем подряд — дешёвым мошенникам, политикам-популистам, телеполитологам, знахарям и гадалкам. Какие ставить спектакли и снимать фильмы, какие устраивать выставки и чьи книги читать, — этому нас теперь учат религиозные «активисты» и самопровозглашённые казаки, а газета, адресованная писательскому сообществу, с учёным видом объясняет, что на самом деле урожай надо растить, как учил настоящий академик, верный мичуринец Трофим Денисович Лысенко…
И всё же в чём-то мы теперь другие. Правда, с положительной стороны разве что в санитарно-гигиеническом смысле. Во всех остальных — изменения отрицательные.
Прежде всего, мы стали безучастно равнодушными. Ежеминутно обрушивающийся на нас поток информации резко понизил порог сопереживаемости. Кто не видел драку, автомобильную аварию, пожар?.. Одни тут же бежали разнимать, выручать, спасать, а другие — абсолютное большинство — спешно выхватывали из кармана мобильник и принимались фотографировать или снимать происходящее на видео. Наши чувства сильно притупились. Потому что всё это мы ежедневно десятки раз видим по телику, интернету и воспринимаем уже как нечто виртуальное. А если воспринимать взаправду, через неделю угодишь в психушку.
Всего сотню лет назад Англо-бурская война, землетрясение в итальянской Мессине, гибель «Титаника» потрясали воображение всего цивилизованного мира. О них снимали кино, о них писали не только в газетах, но и в стихах, романах, о Трансваале распевали песни, и мальчишки рвались на неведомый юг Африки, чтобы защищать бедных буров от кровожадных англичан. Сегодня подобные события могут претендовать разве что на топовые строчки в бескрайнем и ни на миг не останавливающемся информационном потоке. Страшные войны, землетрясения, техногенные катастрофы забываются в считанные дни, недели, месяцы; их заслоняют ещё более страшные войны, землетрясения, катастрофы и, что важно, с ещё более красочной картинкой.
Тот же информационный поток (и далеко не только интернетный) заметно обмелил наши знания. Нет, по объёму сведений мы, конечно, намного превосходим предыдущие поколения. Но вот по качеству вряд ли. В наших головах очень много мусорных сведений — надёрганных бог весть откуда, сиюминутных, ненужных ни для чего: кто и где попал в ДТП, кто кого убил, кто сколько украл, похождения эстрадных певичек и шоу-звёздочек, результаты футбольных и хоккейных матчей, трейлеры фильмов, которые мы так и не посмотрим, глуповатые ролики из You Tube, рекламные слоганы, фотки друзей, подруг и их друзей и подруг, а также их голозадых детишек — всё это и масса прочих гигабайт информации западает в нашу память, чтобы тут же выветриться и уступить место новым гигабайтам, а те другим новым и так до бесконечности.
Даже те, кто претендует на звание интеллектуалов, всё чаще являются знатоками в какой-то узкой области, в остальных — в лучшем случае что-то там по верхам. Доктор исторических наук и одновременно кандидат филологических, физик, вполне профессионально играющий на рояле или на скрипке, биолог и он же мастер спорта по шахматам — такие уникумы встречаются в наши дни всё реже и, похоже, уже почти не подлежат воспроизводству. Про то, что нынешняя молодёжь плутает в отечественной истории, словно в бескрайней тайге, я уж и не говорю…
И память наша заметно ослабла. Раньше наши бабушки и дедушки с младых ногтей многое учили наизусть — молитвы, отрывки из святых книг, латынь, таблицу умножения, стихи русских классиков… Теперь объём заучивания резко сократился — наша память перекочевала в гаджеты, которые всегда под рукой. Зачем что-то запоминать, когда любой результат каждого из арифметических действий, любое сведение или цитату можно получить буквально в пару кликов.
А, кроме того, нас испортило помчавшееся вскачь время. Едва ли не первой это подметила Анна Ахматова. Ещё в 1950-е годы она с горечью говорила: «Раньше на богомолье в Сергиев Посад отправлялись за двое суток — на ночь останавливались в Мытищах. Теперь электричка до Загорска идёт полтора часа, но в такой поездке слишком много развлекательного» [Найман А. Рассказы о Анне Ахматовой // Новый мир. 1989, № 1. С. 182]. Ту работу души, которая происходила в паломнике, пока он, добираясь из Москвы до Троице-Сергиевой лавры, внутренне готовился к встрече с Богом, теперь заменяет мелькание видов за окном поезда или автомашины. Оттого нередко и само общение с Всевышним превращается всего лишь в элемент поездки: сел, поехал, приехал, исполнил долг, вышел из храма, сел, снова поехал, вернулся домой.
Хай-тек в руках дикаря
Приметы негативных трансформаций нашего интеллекта и менталитета можно перечислять долго. Но, думаю, проблема не в самих этих трансформациях, а в том, что они, чем дальше, тем больше диссонируют с нашими же технологическими достижениями и потребительскими возможностями.
Прежде неуравновешенная личность выплёскивала свои ядовитые эмоции на домочадцев, односельчан, жителей родного городка — поорал, приложил кулаком одного-другого, и всё. Теперь к услугам драчунов-горлопанов сетевые блоги для охаивания и оскорблений кого угодно и в каком угодно количестве, а также мобильник, по которому можно «заминировать» станцию метро, вокзал, аэропорт… Прежде грабитель орудовал финкой или фомкой против отдельных граждан, складов и сейфов — теперь, имея ноутбук, он совершает хакерскую атаку, опорожняя самые солидные финансовые учреждения и тысячи банковских карт по всему миру. Из последних самый страшный пример — Сирия, где банда отморозков, получив в свои руки современное вооружение, устроила настоящий геноцид.
Не надо быть пророком, чтобы сообразить: в дальнейшем эта диспропорция между непредсказуемо агрессивным человеком и теми возможностями, которые предоставляют ему технологические плоды цивилизации, будет только увеличиваться. Во всяком случае, уже сегодня эксперты вполне серьёзно обсуждают, что произойдёт, если какие-нибудь террористы проникнут на АЭС или получат доступ к оружию массового поражения.
Впрочем, ещё шире распространена преступность, которую большая часть из нас и преступностью-то не считает. Это — ненасытность в потреблении всех видов розничной продукции, быстро увеличивающиеся объёмы промышленных и бытовых отходов, загрязнение окружающей среды… По сути, к свалившимся на нас богатствам мы относимся так же, как старуха из пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке»: нам всего хочется больше, больше, больше! И эта жадность уже не по-сказочному, а вполне реально грозит обернуться тем же, к чему в итоге та старуха и пришла, — к возвращению человека в первобытное состояние…
Новые эпохи, которым не соответствовал homo, мнящий себя sapiens, уже встречались в человеческой истории. И тогда рождались новые идеи глобального масштаба, призванные сделать людей лучше, выше, чище.
Иудаизм впервые дал человечеству знание того, что Бог един, Всемогущ, является абсолютным Совершенством, абсолютным Разумом, источником Благости, Любви и Справедливости, а ещё утвердил принцип непреходящей ценности жизни человека.
Христианство стало учением об идеальном назначении человека, которое заключается в бесконечном, всестороннем, духовном совершенствовании («будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» [Евангелие от Матфея. 5:48]), учением о Богочеловеке, вочеловечившемся для спасения людей от греха (как говорил Афанасий Великий: «Бог вочеловечился, чтобы человек обожился»), учением о всеобщей любви и равенстве всех и каждого перед Господом, для Которого «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного…» [Послание к Колоссянам Святого Апостола Павла. 3:11].
Ислам — третья из великих религий мира — в отношении человека проповедует те же принципы. Основная разница, пожалуй, в том, что ислам ещё более требователен и строг.
Потом были новые, уже не религиозные, идеи — Ренессанса, гуманизма, Просвещения, либерализма, демократии… Как бы кто сегодня к ним ни относился, все они тоже, по мере сил, старались сделать человека более терпимым и добрым, а, кроме того — поставить его выше власти и даже общества. Эти идеи оперировали другими средствами — искусством, воспевающим красоту человека, философской проповедью гуманности и знания и, наконец, такой организацией социума, при которой человеческая личность обретала небывало широкий круг личных, гражданских, политических прав и свобод.
Все эти идеи за последние три тысячи лет с тех пор, как появился иудаизм, очень сильно изменили человека. Они помогали ему подниматься вверх из прошлого к будущему, освобождая от рабства первобытной дикости и время от времени напоминая, что «человек — это прежде всего… постоянное усилие стать человеком» [Мамардашвили М. Сознание и цивилизация: Выступления и доклады. СПб., 2014. С. 37].
Повторяю, все эти идеи сильно изменили человека. Однако далеко не всякого. И вовсе не потому, что идеи оказались недостаточно хороши. Хотя в Писании и сказано, что Бог создал человека по образу и подобию своему, но там ведь не сказано, что он создал таким каждого человека. К тому же и времена меняются быстрее, чем люди, и предъявляют нам всё новые требования.
Граждане планеты Земля
Я родился в другом мире.
Там человек считался венцом природы, её безраздельным хозяином и преобразователем. Мичуринский лозунг «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у неё — наша задача» служил свидетельством мудрости и прогресса.
Там городские пейзажи на картинах и на фотографиях в газетах непременно украшали обилием заводских труб, которые нещадно дымили, что являлось наглядным свидетельством мощи отечественной индустрии.
Там в моде была синтетика — капроновые чулки, нейлоновые мужские сорочки, плащи «болонья»… Не дышавшее в такой одежде тело при почти полном отсутствии квартир с ванной и горячей водой, а также при абсолютном отсутствии дезодорирующих средств создавало удушающий эффект, к которому, впрочем, все привыкли.
Там никто не думал об экономии, наоборот, стремились добывать и производить всего как можно больше — угля, нефти, чугуна, стали, стрелкового оружия, пушек, танков, ракет…
Там ради строительства гигантских (обязательно гигантских!) ГЭС устраивали огромные, в сотни квадратных километров водохранилища, затапливая при этом деревни, небольшие города и плодородные поля.
Там в массовом порядке осушали болота и напряжённо думали над тем, чтобы повернуть сибирские реки вспять.
Там, по инициативе главы государства Никиты Хрущёва, к ленинской формуле «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны» прибавили ещё одно слагаемое — «…и химизация народного хозяйства», после чего будущий урожай стали нещадно пичкать химикатами и даже проводить химическую обработку полей с самолётов…
Примерно также вели себя и по ту сторону Атлантики. И там, несмотря на протесты некоторых учёных-атомщиков, вовсю испытывали мощные ядерные заряды в атмосфере, из-за чего заражению подвергалось не только всё на тысячи километров вокруг, но по всей планете время от времени выпадали радиоактивные дожди. И там в самых больших политических верхах всерьёз обсуждалось, как победить в ядерной войне.
…Сегодня всё это кажется пугающе глупым. Но опять-таки далеко не каждому. И теперь хватает людей (причём опять-таки при власти и опять-таки в разных странах), которые считают, что губительность выбросов парниковых газов — выдумка экологов, что в сравнении с экономическими показателями тяжелейший смог в мегаполисе — это, конечно, плохо, но не катастрофично, что локальная, для устрашения, ядерная война — вполне разумная вещь и что, вообще, использование ядерного оружия первыми — допустимо…
И всё это накладывается на современную глобализацию, переселение народов, всепобеждающие идеи консьюмеризма, государственный патриотизм и прочие «прелести» цивилизации начала XXI века.
Конечно, можно принять ещё с десяток-другой самых строгих международных законов и повысить эффективность ООН, но… Но разруха в головах, о которой писал русский классик, всё равно окажется сильнее всего. А значит, надо менять именно головы, точнее их внутреннее устройство.
Иными словами, требуется новая глобальная идея.
Какая? Поскольку — нравится это кому-то или нет — мир стал глобальным, то идея тоже должна быть глобальной. Я бы назвал её планетарным патриотизмом. Не космополитизмом — он, как известно, является идеологией мирового гражданства, которая ставит интересы всего человечества выше интересов отдельной нации и согласно которой человек — это свободная личность, ограниченная только рамками планеты Земля. Нет, это должен быть именно планетарный патриотизм — идеология, выстраивающая цепочку равновеликих понятий: малая родина — родина-страна — родина-планета.
Думаю, каждый со мной согласится: привычный нам патриотизм — любовь к своей стране — начинается с любви к малой родине. Более того, нельзя любить свою страну, если ты равнодушен к городу, посёлку, деревне, той улице и тому дому, где ты родился, рос в детстве, ходил в школу, играл во дворе с друзьями… Это взаимосвязанные, неразрывные понятия, живущие в нашей душе, в нашем сознании на равных и невозможные одно без другого.
То же самое и в отношении планетарного патриотизма. Трудно — да попросту нельзя — представить себе человека, который будет любить планету Земля, но при этом останется равнодушным к родной стране и при звуках любимой с детства песенки или сказки, при виде школы, в которой он когда-то учился, у него не дрогнет сердце…
Что важнее — планетарный патриотизм или национальный? Этот вопрос так же нелеп, как что для тебя на первом месте — твоя страна или твой город? Или как нас в детстве спрашивали недотёпистые тёти и дяди: кого ты больше любишь — маму или папу?
Патриотизмы равны. Но вот значимости всех трёх родин — разные. Как в социально и политически развитых государствах признан приоритет международного законодательства над национальным (в России это положение закреплено в Конституции, статья 15), так и в нашем менталитете должен присутствовать приоритет Земли. Природа нашей планеты, как и её уничтожение — с помощью отравления атмосферы выхлопными газами или океана отходами, массового браконьерства — не знают государственных границ.
…Впрочем, может быть, кто-то предложит другую идею?