Петербург без идеи

Один из сайтов сообщил: Кремль принял решение превратить Петербург в научно-интеллектуальный центр страны. Если так, это может означать не просто развитие вузов и НИИ северной столицы, а её идейное возрождение.

Сегодня не только сами жители, но и приезжие с грустью говорят о провинциальности Петербурга.
Кроме центральных районов, с их набережными, дворцами и ансамблями, историческими доходными домами и дворами-колодцами, ничего другого, по большому счёту, и нет. Фактически город стрижёт купоны со своего прошлого.
Что, культурная столица? Да о чём вы говорите, если на весь пятимиллионный город остались два-три театра московского уровня, всего одна общеполитическая газета, ни одного уверенно стоящего на ногах книжного издательства и даже количество музеев, которыми ещё по праву гордится Петербург, год от года сокращается! Где плеяды широко известных писателей, художников, музыкантов, артистов, режиссёров? Все имена можно перечислить по пальцам, и все уже в возрасте, молодых — никого.
А что впереди? Появление новых театров, новых вузов, новых выставочных залов, новых средств массовой информации? О таких планах ничего неизвестно, да и вряд ли они существуют.
Ну, и кто во всём виноват — смольнинские чиновники, мариинские законодатели, организаторы культуры, образования, науки? И что делать — сменить культуртрегеров, больше инвестировать в талантливую молодёжь, перевести на берега Невы Минкульт? Или?..

Фасад империи с интеллигентским отливом
Санктпитербурха как города ещё и в помине не было, он ещё именовался всего лишь крепостью, а идея у него уже была. Правда, весьма странная. Её с абсолютной точностью подметил пушкинский гений, вложивший в уста Петра I, мягко говоря, парадоксальный замысел:
Здесь будет город заложён
Назло надменному соседу.
Вы слышали, чтобы в новой или новейшей истории основывали город не во благо своей стране или своему народу, а назло врагам-соседям да не где-нибудь, а непосредственно на их же, вражеской территории? Я тоже не слыхал. И сподвижники Петра не слыхали. Но кто царь, тот прав и лев, а потому, когда государь говорит, что это будет не просто город, а столица всея Великия и Малыя и Белыя России, а тако ж всех прочих русских земель, вплоть до Черкасских и Горских, то какие тут могут быть возражения, кроме согласиев?
А вот вторая идея молодого града была замечательна: ему предстояло стать правильным, регулярным. «Правильность» же сия заключалась в новой европейской эстетике градостроения, вошедшей в моду во многом благодаря главе французской Академии архитектуры Франсуа Блонделю (1618–1686), который утверждал, что «архитектура обязана всем, что в ней есть прекрасного, математическим наукам» и «пропорции — причина красоты». А для этого, как писала историк Ольга Агеева, «обязательно иметь общий план и единый модуль для выдержанных в строгих математических пропорциях прямых улиц, геометрически правильных кварталов, площадей, законченных архитектурно-пространственных композиций дворцов и парков» [Агеева О.Г. «Величайший и славнейший более всех градов на свете» — град святого Петра (Петербург в русском общественном сознании начала XVIII века). СПб., 1999. С. 177].
Надо полагать, эти концепции пришлись Петру по вкусу потому, что они были принципиальным шагом вперёд в сравнении с традицией хаотичных и тесных городов прошлого. А, значит, будущий Петербург должен был стать городом будущего — с прямыми, как стрелы, и широкими, как сама Нева, магистралями и с огромными площадями, на которых могло бы уместиться всё царёво войско.
Так, из чисто градостроительной идеи вырастала главная, принципиальная идея грядущей столицы — её имперская сущность. Причём с акцентом на милитаристскую доминанту. Попробуйте мысленно убрать с карты города все здания, сооружения, площади, улицы, памятники, которые возводились для производства вооружений или обмундирования, для размещения и тренировки войск, для прославления русских военных подвигов — оставшийся исторический центр северной столицы превратится в полупустыню.
Вспомните к тому же альманах «Физиология Петербурга», который Николай Некрасов издал в 1845 году. Подобный сборник, в котором главную роль играли очерки о жизни высшего общества и социальных низов, можно было выпустить на материале любого крупного города — Москвы, Нижнего Новгорода, Казани… Но Николай Алексеевич — не только талантливейший поэт, но и талантливейший издатель-бизнесмен — выбрал именно Петербург. Понимал: в любом другом городе это было бы всего лишь краеведение, описание местных нравов, а здесь, на фоне имперских фасадов, — политическая бомба!
Впрочем, этот альманах показал не только обе стороны имперской сущности Петербурга, но и то, что здесь же, на берегах Невы, сформировалась не меньшая по влиянию сила — интеллигенция.
Именно в 1840-х, которые литературный критик Павел Анненков позже назовёт «замечательным десятилетием», петербургская интеллигенция начала ощущать своё влияние на мысли, чувства и вкусы столичных жителей. А уж во второй половине того века она настолько окрепла, что в Петербурге установилось двоевластие. Уже не Зимний дворец и не министерства, а журналисты, писатели и поэты, университетские преподаватели, студенты, художники, актёры, музыканты, певцы определяли, каким должен быть в городе стиль поведения, что нравственно, морально и кто законодатель мод. Новые спектакли, новые литературные школы и произведения, новые философы и философские учения, нигилисты и нигилистски, идеалисты, народовольцы, бомбисты, браки исключительно по любви — всё это, едва появившись, тут же оказывалось в самом центре петербургской жизни…

Колыбель, она же герой
У советской власти, как пелось в песне, сила велика. И это была сущая правда.
После того, как с началом мировой войны, в угоду псевдопатриотическому угару, Санкт-Петербург переименовали в Петроград и тем самым лишили город его небесного покровителя, в 1924-м большевики пошли ещё дальше, назвав невскую столицу Ленинградом. Именной ряд, таким образом, выстраивался чётко по нисходящей: от святого — к помазаннику Божьему, а от него — и вовсе к политическому деятелю с сомнительной репутацией. Но в стране воинствующего атеизма это уже мало кто замечал. Новый угар, вождистского фанатизма, туманил головы настолько, что, как свидетельствовал известный учёный Александр Любищев, «некоторые ретивые цензоры ˂уже˃ требовали переименовать петрографию в ленинграфию…» [Любищев А.А. Об идейном наследстве Н. В. Гоголя // Любищев А.А. Расцвет и упадок цивилизации. СПб., 2008. С. 318].
Да что там имя города, новая власть стремилась предать забвению саму память о дореволюционном «блистательном Петербурге», когда он был столицей не только административной, но и столицей культуры, искусства, новых технологий, стандартов поведения, вкусов!.. А для этого, в 1918-м развязав против всех бывших и мыслящих «красный террор», большевики продолжали репрессии вплоть до 1953-го. Купцы и лавочники, фрейлины и камергеры, дворяне и офицеры, священники и истово верующие, старые чиновники и профессура, «лишенцы», представители оппозиции, деятели искусства и культуры — невозможно перечислить всех, кого на протяжении этих трёх с половиной десятилетий ссылали, отправляли в концлагерь, расстреливали или просто подвергали травле. Этот мартиролог нескончаем. Только число убитых и только по политическим мотивам составляло 58 тысяч человек [Марголис А.Д. Петербург: история и современность. Избранные очерки. М., 2014. С. 191].
Фактически интеллигенция как важнейший фактор городской общественной жизни исчезла. Оставались только отдельные интеллигенты: Анна Ахматова, Михаил Лозинский, Михаил Зощенко, Дмитрий Шостакович, Евгений Шварц, Ольга Берггольц, ещё несколько тысяч человек не с такими звучными именами… Но эти люди были своего рода эталонами Палаты мер и весов — эталонами нравственности, порядочности, чести. Это понимали не только ленинградцы.
«Во второй половине 30-х годов, — вспоминала Лидия Гинзбург, — Симонов… попросил меня познакомить его с Анной Андреевной. Она разрешила его привести. Поднимаясь в пунинскую квартиру по крутой и тёмной лестнице одного из флигелей Фонтанного дома (здесь, вероятно, жили привилегированные из шереметевской челяди), он спросил:
— А можно ей поцеловать руку? Как вы думаете?
— Даже должно.
…Мы не успели ещё позвонить, и Симонов вдруг быстро снял с лацкана пиджака новенький орден и сунул в карман» [Гинзбург Л.Я. Записные книжки: Новое собрание. М., 1999. С. 440–441].
Власть пыталась навязать Петербургу-Ленинграду свои идеологические смыслы: сначала она присвоила ему звание «колыбели трёх революций», позже — «города-героя». Но сама же их побаивалась. Если «колыбель трёх революций», то при таком опыте можно ожидать и четвёртой. Да и если «город-герой», то кто знает, на какие ещё подвиги он способен…
Сами горожане термин «колыбель» воспринимали как чёрный юмор, ведь она всегда ассоциировалась с непорочной чистотой, нежностью, любовью, а эту революционную колыбельку сами же революционеры и их наследники несколько десятилетий подряд заливали потоками крови, ненависти и грязи. Что же касается героизма, проявленного подавляющим большинством горожан в войну и блокаду, то они твёрдо усвоили: это чувство власть попыталась у них преступно отобрать в ходе «Ленинградского дела». Город лишили не только прошлого, но и будущего.
В дальнейшем, после смерти Сталина, никаких потрясений Ленинград, слава Богу, больше не испытывал. Но и взлётов не было. Казалось, он медленно, но уверенно погружается в болото, на котором был построен. Единственное, что продолжало развиваться, — промышленность. Ленинград производил десятую часть промышленной продукции Советского Союза. Но в большинстве своём это была военная продукция.
Город стал флагманом военно-промышленного комплекса страны. Как в начале того же ХХ века? Нет. Тогда в Петербурге одновременно трудились самые выдающие отечественные учёные, блистали поэты, прозаики, философы, историки, зодчие, художники, режиссёры, артисты, издатели, организаторы выставок и музеев… Теперь, в послевоенные десятилетия, почти всё крупное, значимое, отмеченное свежим талантом, стремящееся к максимальной творческой свободе и независимости, или переводилось в Москву по приказу, или спешило туда перебраться самостоятельно. Только на рубеже 1950-х в столицу были перебазированы Академия художеств, Институт востоковедения АН СССР, издательства «Художественная литература» и «Молодая гвардия». Туда же уехали такие звёзды мировой величины, как композиторы Дмитрий Шостакович и Георгий Свиридов, дирижёры Самуил Самосуд и Борис Хайкин, кинорежиссёры Сергей Герасимов, Лео Арнтштам, Михаил Калатозов, Александр Зархи и Леонид Трауберг…
С годами Ленинград всё больше провинциализировался. Московский поэт Лев Озеров с горечью сказал о Ленинграде: «Великий город с областной судьбой», — и эти слова стали крылатыми.

Других судить легко…
На протяжении всей ленинградской истории Петербурга в нём подспудно жила идея города, который как никто имеет право претендовать на интеллигентскую столицу СССР. На рубеже 1990-х идея сработала. Первый президент России Борис Ельцин даже присвоил городу звание культурной столицы.
Все понимали звание это — на вырост. Но «выроста» не случилось. Низовую, массовую интеллигенцию сперва поглотила бедность, а потом, наиболее успешных, —консьюмеризм.
Сегодня Петербург продолжает жить без всякой идеи. Уверен, именно от этого его беды. Единственное, что, по большому счёту, его отличает от всех других российских городов, — так это огромность пространств и дворцов, проспектов и площадей, музеев и музейных сокровищ. Но как было давным-давно сказано, размер — ещё не величие.
Конечно, можно сколько угодно клясть всех вокруг. Чиновников. Равнодушных к родному городу бизнесменов. Апатичных ко всему горожан. Москву, которая не понимает, как много может и должен значить для России Петербург… Но неплохо бы в этих страстных инвективах да горестных плачах и на себя оборотиться.
Кто может вспомнить исходящее от петербургских интеллектуалов хотя бы одно интересное, оригинальное предложение или начинание во благо любимого города? Так, чтобы без всякого самопиара или недвусмысленного стремления заработать. Чтобы самим, независимо ни от кого, способствовать развитию в городе культурной жизни. Чтобы потом иметь полное право не просто обвинять других за бездействие, но и про себя сказать: вот мы предлагали то-то и то-то, вот мы сделали так-то и так-то, а вы? Что предложили, что сделали вы?..

Поделиться ссылкой:

Метки:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

один × 4 =