Александр Сумароков: «Издёвкой править нрав…»

Этой осенью исполняется 300 лет со дня рождения и 240 лет со дня смерти Александра Сумарокова. В Президентской библиотеке собрано немало материалов о жизни и творчестве первого российского профессионального писателя, «отца русского театра».

Подвижник русского слова. Теоретик классицизма и критик. Сочинитель басен («притч» в его понимании). Автор популярных трагедий. Директор первого постоянно действующего театра…

Сумароков стал первым писателем-дворянином, для которого литература была не только основным делом жизни, но и, буквально, средством к существованию. Однако в гонорарах, несмотря на свою известность, так и не преуспел. Русская литература ещё только нарождалась, поэт в России ещё не был больше, чем поэт.

Да и театр не принёс Сумарокову счастья. Вынести непомерную тяжесть посредника между Мельпоменой и императорским двором было невозможно. Никаких человеческих сил не хватало противостоять невежеству вельмож и сопротивлению «крапивного семени» подъячих и разного толка столоначальников…

А как красиво все начиналось!..

Родители, утонченные московские аристократы, превратившиеся в обедневших дворян, успели дать сыну отменное домашнее образование. Это сразу выделило его среди товарищей по Сухопутному шляхетному корпусу. Курсанты и офицеры корпуса выпускали журнал «Праздное время, в пользу употреблённое», в котором сотрудничал и совсем юный Сумароков. Он рано созрел для самостоятельного плавания по бурным волнам русской литературной жизни. И более того, в силу органического влечения к простоте и точности слова, первым начал освобождать родной язык от архаизмов, приспосабливая его к общественным и литературным потребностям.

Потом, спустя десятилетия, тем же путём пойдёт его тёзка, Пушкин: захлебываясь в словах и метафорах, он тоже будет с отрочества одержим сочинительством, начнёт вместе с приятелями-однокашниками издавать рукописные журналы и будет мечтать о ясной и простой письменной русской речи, о славе, о счастливой судьбе…

В фонде Президентской библиотеки в электронном виде хранится обширный архив графа Петра Александровича Валуева, предоставленный Российским государственным историческим архивом (РГИА). В него включены записки графа о жизни и творчестве многих русских писателей середины XVIII — начала XIX века — Антона Кантемира, Михаила Ломоносова, Гавриила Державина, Дмитрия Фонвизина, Николая Карамзина, Ивана Крылова, Александра Пушкина; всего — 134 листа, исписанных безупречным каллиграфическим почерком.

Одно из рукописных воспоминаний посвящено Александру Петровичу Сумарокову. Записки о нём граф Валуев систематизировал и разбил на главы: «Краткие сведения о его (Сумарокова — Авт.) жизни», «Иностранные труппы», «Основание национального театра» и т.д. Сведения из столь авторитетного источника — граф Валуев был в своё время министром внутренних дел, членом Госсовета — уникальны и достаточно объёмно запечатлели исключительную личность Сумарокова.

Сухопутный шляхетный корпус, куда принимали только дворян, дал хороший толчок к развитию творческих сил Александра. Здесь преподавали историю, географию, юридические науки, иностранные языки, фехтование, танцы. Корпус слыл очагом новой дворянской культуры: его выпускники разных времён — достаточно вспомнить Михаила Хераскова, Ивана Елагина, Андрея Нартова — впоследствии стали известны как незаурядные писатели. Именно здесь Сумароков увлёкся не только литературой, но и театром.

В словаре Брокгауза и Ефрона издания 1890–1907 годов статья о Сумарокове акцентирует внимание читателя на том, насколько активной и разнообразной была литературная деятельность Александра Петровича. Он испробовал все жанры: оды (торжественные, духовные, философские), эпистолы, сатиры, элегии, песни, мадригалы, эпитафии… В своей стихотворной технике поэт с лабораторным рвением перепробовал все существовавшие на тот день размеры, наслаждался опытами в области рифмы, применял различные строфические построения.

«Стихотворцев у нас ещё не было, и научиться было не у кого, — писал Александр Сумароков издателю Фёдору Миллеру. — Я будто сквозь дремучий лес, скрывающий от моих очей жилище муз, без проводника проходил…».

Первой из напечатанных в «Ежемесячных сочинениях», стала «Ода на государя императора Петра Великого», которого поэт боготворил и считал самым выдающимся из русских монархов:

Как, планеты, вы стояли,

Как Петра во свет встречали?

О, премудро Божество!

От начала перва века

Такового человека

Не видало естество.
По окончании учёбы в шляхетском корпусе Сумароков не изъявил желания служить в полку. Сперва, в звании адъютанта, его причислили к военной канцелярии графа Бурхарда Миниха, затем он продолжил службу у графа Гавриила Головкина и графа Алексея Разумовского — и в итоге дослужился до чина бригадира, что соответствовало V классу Табели о рангах и рассматривалось как без пяти минут генеральское звание. Впрочем, все помыслы и честолюбие Сумарокова были направлены в иную сторону: он неутомимо работал на литературном поприще.

Осмотревшись в сатирическом цехе, он поставил себе и собственно жанру дидактическую задачу — «издёвкой править нрав, смешить и пользовать прямой её устав». Накопленный опыт и отличавший его сатирический пыл Сумароков перенёс на жанр трагедии. И первая же пьеса — «Хорев», напечатанная в 1747 году и сыгранная при дворе его бывшими однокашниками из шляхетского корпуса, — принесла автору широкую известность.

За успешной постановкой первой трагедии последовали ещё восемь. А кроме того, драматург сочинил 12 комедий.

Пьесы Сумарокова предложили играть выписанной из Ярославля труппе талантливого актёра Фёдора Волкова. Успех представлений привёл к тому, что в 1756 году по указу Елизаветы Петровны был учреждён постоянный театр, и директором его императрица пожелала видеть Сумарокова.

Почти все самые значительные его произведения носили политический характер, прежде всего трагедии. Он даже переписал «Гамлета» на русский манер, делая акцент на морально-нравственной чистоте власти, будучи при этом убеждённым монархистом.

Немало времени Сумароков просидел в архивах, которые открыл для него Миних. «Я ещё не распаковал своих книг и сейчас настроен читать только русские древности; поэтому почтительнейше прошу прислать мне октябрь и ноябрь 1682 года: я намерен прочесть весь год. Я не знал, что имеется годовой комплект. Сейчас я завален домашними делами; но это не может погасить жара к древностям моего Отечества. 2 апреля 1769 года».

На портале Президентской библиотеки можно открыть электронную копию исторического исследования, написанного Сумароковым в соавторстве с Семёном Переплётчиковым, «Ложный Пётр III, или Жизнь, характер и злодеяния бунтовщика, Емельки Пугачёва. Ч. 2.» (1809). В ней особенно наглядно просматриваются политические взгляды писателя. В многочисленных изданиях на тему Пугачёвского бунта, проникавших в Россию с Запада, Емельян Пугачёв чаще всего представал благородным рыцарем, возглавившим борьбу низших сословий с произволом русской монархии. Особенно популярным был французский вариант истории, тем более что в адъютанты к «басурману» был подослан именно француз Боаспре, ставший правой рукой казака и учивший его, как быть настоящим «вождём» в крестьянской войне.

В книге Сумарокова Пугачёв — принципиально другой: возмечтавший о троне донской казак, личной храбрости которого отдаётся должное, предстаёт в виде злодея из низов, направляемого западными поводырями, в коих в его войске недостатка не было. «Емельян Пугачёв, родившись простым казаком без славы, без имущества, не имея другого права, кроме дерзости и наглости, ни других титлов, кроме тех, которыми ознаменовано разбойничество, — цепь счастливых преступлений и минутных успехов злодея-изверга, в которых великие и ужасные намерения заменяли все добродетели, — пишут соавторы. А затем выносят бунтарю окончательный приговор: «Пугачёв мог быть тайно вспомогаем людьми и деньгами. Политика известных дворов могла возбуждать его деятельность тайными агентами, которые открылись и наказаны были; когда не получили никакого успеха…»

Параллельно с историческими исследованиями и трагедиями Сумароков, работавший чрезвычайно быстро, занимался прочей литературной работой. Он был активным сотрудником академического журнала «Ежемесячные сочинения», а в 1759 году начал издавать собственный сатирический журнал «Трудолюбивая пчела», который, правда, закрылся через год из-за нехватки средств. Писатель был на редкость непрактичным человеком, и нет ничего удивительного, что с годами у него накапливались финансовые проблемы: росли долги, приходилось закладывать то немногое, что удалось прежде приобрести.

Несмотря на близость ко двору, покровительство вельмож, похвалы ценителей литературы, Сумароков страдал от постоянных придирок цензуры и невежества публики. С сильными мира сего он так же спорил и горячился, как с собратьями по перу, и ни шутом у них, ни льстецом не мог быть по самой своей натуре. Научившись в своё время писать оды по образцу родоначальника жанра Ломоносова, в дальнейшем полемизировал с ним по литературно-теоретическим вопросам, выступил с пародиями на оды учёного в жанре, который сам называл «вздорными одами». Эти комические стихотворения были в известной степени и автопародиями, что не всеми понималось и возбуждало неприязнь к сочинителю.

На театральном поприще дела шли ещё менее успешно.

Будучи с юных лет преданным поклонником театра, Сумароков предчувствовал те драматические коллизии, с которыми ему придётся столкнуться на творческом пути. Основав Придворный кадетский, а затем Российский театр, он в 1761 году был «отброшен» от руководства любимым детищем. Слишком по-разному смотрели на задачи Российского театра его первый директор и чины Придворной конторы. Высокие замыслы автора трагедий сделать театр «кафедрой» упирались в равнодушие и желание иметь развлекательные зрелища наподобие французских. Сумарокова унижали, держа и его самого, и доверенную ему труппу на голодном пайке.

«Милостивый государь! – писал он 20 мая 1758 года отчаянное письмо графу Ивану Шувалову, курировавшему первый русский театр. — Три представления не только не окупились, но ещё и убыток театру принесли: свеч сальных не позволяют иметь, ни плошек, а восковой иллюминации на малый сбор содержать никак нельзя. Я доносил с прописанием, да и в короткое время сил моих исправлять все потребности недостает; всё надобно заблаговременно исправлять. Да и посылать мне, милост<ивый> г<осударь>, некого, не имея кроме двух копиистов никаких театральных служителей. Я вижу, что все мои, милостивый государь, предложения не приемлются».

После выхода в отставку Сумароков стал первым русским профессиональным писателем в полном смысле этого понятия.

Позже, в 1769 году, он переселился в Москву.

«Печально и глухо, в отчуждении от света, родных и близких людей умер Сумароков в Москве 1 (12) октября 1777 года», — писал Николай Булич в книге «Сумароков и современная ему критика». «Никто не был свидетелем его смерти и никто, по-видимому, не пожалел его. Современное известие, напечатанное в “Санкт-Петербургских Ведомостях”, отзывается о нём сухо и без особенного участия. После него не осталось денег на погребение, и его схоронили на свой счёт московские актеры, нёсшие гроб его на руках своих до Донского монастыря».

…Вот уже два с половиной века исполнилось театру, основанному в свое время Сумароковым. Театру вернули имя Российский Александринский. И хотя известно, что Александринским он стал в 1832 году в честь императрицы Александры Фёдоровны, а затем с 1937 года носил имя Александра Сергеевича Пушкина — в этом большом театральном доме живёт отзвук имени его основателя, которое по праву мог бы носить театр.

В 1802 году Николай Карамзин причислил Сумарокова к тем, кто вошел в «Пантеон российских авторов», и призывал современников не трогать «мраморного подножия», на котором покоится изображение кумира прежней эпохи, оставить в целости и надпись: «Великий Сумароков!».

Так писал Александр Сумароков:

«Мораль без политики бесполезна, политика без морали бесславна»

«Всегда болван — болван, в каком бы ни был чине.

Овца — всегда овца и во златой овчине.

Хоть холя филину осанки придаёт,

Но филин соловьём вовек не запоёт»

«Счастье, забава,

Светлость корон,

Пышность и слава —

Всё только сон»

«Не уповайте на князей:

Они рождены от людей…»

«Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка»

«Многоречие свойственно человеческому скудоумию»

«Возница пьян, коней стегает,

До самых их ушей он плетью досягает.

А Лошади его за то благодарят»

Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

3 × 2 =