В Президентской библиотеке отметили 105-летие со дня рождения и 25-летие ухода из жизни большого русского учёного и писателя Льва Гумилёва (1912–1992).
Это был совместный проект, посвящённый памяти выдающегося петербуржца. В мероприятиях, наряду с Президентской библиотекой, участвовали Министерство культуры Республики Татарстан, Комитет по межнациональным отношениям и реализации миграционной политики в Санкт-Петербурге, Санкт-Петербургский Дом национальностей, Евразийский национальный университет имени Л.Н. Гумилёва, общество туркменской культуры в Санкт-Петербурге «Мекан» и Татарская национально-культурная автономия Санкт-Петербурга.
В электронном фонде Президентской библиотеки накоплено немало материалов о российской науке и самых ярких учёных, на портале выложены авторефераты наиболее значительных диссертаций. Одна из них посвящена Льву Николаевичу Гумилёву. Предполагается продолжить работу по изучению его творческого наследия и личности — масштабной, нестандартной, способной мыслить на стыке наук.
Юбилейные торжества начались с открытия фотовыставки «Дороги жизни», состоящей из 50 редких фотографий из семейного архива Гумилёвых. «Догадал же меня чёрт родиться в России, в семье двух поэтов…», — сетовал, переиначивая Пушкина, прошедший школу четырёх лагерей Лев Николаевич и горько шутил, что до войны он сидел «за папу», а после войны — «за маму». Прекрасные фотографии молодых родителей, поэтов-акмеистов Серебряного века Николая Степановича Гумилёва и Анны Андреевны Ахматовой стали украшением открывшейся в Президентской библиотеке экспозиции наряду со снимками достойных предков, которые немало сделали для России.
А рядом — казённые «фас» и «профиль» стриженного наголо политзаключённого Льва Гумилева. Сперва арестованного по доносам за отца, якобы руководившего контрреволюционным заговором. Потом — за мать, «обуржуазившуюся поэтическую барыньку». А эта «барынька» в перерывах между стоянием в очередях с тюремными передачами периода сталинского «перевоспитания» масс писала поэму «Реквием»:
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл,—
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
Такое начало жизни могло бы сломать кого угодно, только не Льва Гумилёва. Отбывая свой лагерный срок, он продолжал напряжённо обдумывать важные научные проблемы. Даже там, в неволе, он писал фрагменты диссертации и поднимал дух сочинением на тюремной «фене» потешных исторических сказок, которыми зачитывались заключённые. Эти крайние обстоятельства они впоследствии заинтересованно обсуждали с выдающимся учёным, заведующим отделом радиобиологии и экспериментальной генетики Института медицинской радиологии Николаем Владимировичем Тимофеевым-Ресовским. С тем самым, кого в научных кругах называли Зубром — за необычайные упорство, сосредоточенность, «неприручённость». С тем самым Зубром, который после выхода книги Даниила Гранина «Зубр» стал широко известен даже людям далёким от науки.
Качества «вида, почти начисто истреблённого человеком», помогли обоим мыслителям утвердиться в списке русских учёных мирового класса.
Продолжением темы научного подвижничества Гумилёва стал показ фильма о Льве Гумилёве «Воскресать, умирать и жить». Режиссёр документальной ленты Елена Плугатырёва поделилась с собравшимися:
— Время было такое удивительное, перестроечное, когда на телевидении однажды сказали: можно всё! Я тогда работала в программе «Пятое колесо», в которой мы лихорадочно (пока не запретили!) стали показывать людей, которых знали все, но никто никогда не видел. Я пришла к Гумилёву. «Нет, я интервью не даю», — был ответ. Отсылка к «Пятому колесу» открыла мне дорогу в его дом. Бесстрашие его было вызывающим, это был человек огромной внутренней свободы.
Научную карьеру Гумилёва не назовешь тривиальной: Лев Николаевич написал три диссертации, одну из которых (вторую докторскую) на тему «Этногенез и биосфера Земли» ему не удалось защитить при жизни. Про эту — главную — сторону его жизни рассказал собравшимся старший научный сотрудник Президентской библиотеки Алексей Воронович, защитивший диссертацию на тему «Материалы личного архива Л.Н. Гумилёва как исторический источник», автореферат которой можно открыть на портале Президентской библиотеки.
Труды опального историка особую популярность приобрели с наступлением 1990-х годов. А наследие он оставил обширное: 12 монографий и более 200 статей, посвящённых вопросам кочевниковедения, археологии, этнологии, истории России. Гумилёв —создатель пассионарной теории этногенеза, которая до сих пор вызывает ожесточённые споры и неприятие со стороны академических учёных. В наши дни пользуются особым интересом, приобретая практическую значимость, гумилёвские исследования по истории тюркских народов. Идеи учёного нашли применение и развитие не только в исторической науке, но и в сопредельных областях научного знания.
Особый акцент Алексей Воронович сделал на переписке Гумилёва с коллегами, которая подчас «весила» не меньше иных научных брошюр. В письмах разворачивались нешуточные научные дискуссии с биологами М.Е. Лобашевым и Б.С.Кузиным, Гумилёв состоял в переписке с Г.В. Вернадским, П.Н. Савицким, Н.В.Тимофеевым-Ресовским. Кстати, вместе с Тимофеевым-Ресовским Лев Николаевич даже начал писать статью об этногенезе, но в силу обстоятельств она, к сожалению, так и осталась незаконченной.
Называвший себя «последним евразийцем», Лев Гумилёв писал: «У евразийства не просто большое будущее — в ближайшей и отдалённой перспективе ему нет просто альтернативы ни в теоретическом, ни в практическом плане. Почему? Да потому, что евразийство — это путь сотрудничества (а не конфронтации), взаимопонимания (а не распрей), равноправия больших и малых народов (а не махрового национализма и шовинизма)».
