Олимпиаду в городе с трудным для европейца корейским названием Пхёнчхан называли странной. Что само по себе странно. Она — не странная, а самая что ни на есть традиционная.
Многим, особенно в России, игры в стране «утренней свежести» могли показаться не только странными, но и страшными. Жёсткие чистки в рядах атлетов. Ни флага, ни гимна, ни герба. Прикомандированный знаменосец из волонтеров. Строгая серая форма без излишеств (нет худа без добра, Wall Street Journal признал облачение олимпийских атлетов из России самым стильным на этой Олимпиаде). Замотанные скотчем эмблемы на сумках и чемоданах. Хамские выпады в прессе и в жизни. Общение в стиле: «А я вам руки не подам». Усиленные допинг-проверки. Нелепый мельдоний в пробе одного из бронзовых призёров в дабл-миксте по кёрлингу. Нелепый, потому что сильно помочь в игре этот мельдоний не мог, а без медали оставил. Тем более нелепый, что это была самая красивая спортивная пара в Пхенчхане.
Внезапный триметазидин в крови российской бобслеистки. Вот его нет, а через пять дней есть, причём оба раза проверяли всё в том же трудно произносимом Пхёнчхане.
Странно? Нет, традиционно.
Когда спартанский царь Агид, невиданный поборник равенства и справедливости в духе «отнять и поделить», услышал похвалы элейцам за прекрасное и справедливое устройство олимпийских игр, он грустно заметил: «Вот уж, впрямь, великое дело раз в четыре года блюсти справедливость».
Он был за справедливость всегда и везде. Правда, этот справедливый царь плохо кончил. Даже суровые спартанцы не захотели отказываться от нажитого в пользу бедных. Но это ещё не про Олимпиаду.
Царь Агид, казнённый совсем молодым, очень бы удивился, узнав, что справедливость Игр, которые проводили в благословенной Олимпии, была сильно преувеличена.
Пьер де Кубертен, усатый идеалист из Франции, мечтавший «о мире во всём мире» и надевший военный мундир в Первую мировую, грезил об идеальных спортивных Играх античности, когда «быстрее, выше, сильнее», когда «миру — мир». Он знать не знал, что древнегреческие олимпиады мало чем отличались от того, что мы видим сейчас. В том же Пхёнчхане. Или в Солт-Лейк-Сити в 2002-м. Или в Лондоне в 1908-м.
Первый российский олимпионик Николай Панин много чего рассказывал про истерики знаменитого шведского фигуриста Ульриха Сальхова, которые тот закатывал прямо во время выступления конкурента из России и про судей, занижавших ему оценки в пользу шведа. Мало кто помнит бучу с вручением двойного комплекта золотых медалей российским и канадским фигуристам. История была некрасивая. Со скандалами, разборками, давлением прессы и чуть ли не побоями. Кто не помнит, погуглите, этот прискорбный эпизод попал в Википедию. Вошёл в историю, как и проделки древнегреческих атлетов.
Олимпиады древние и современные очень и очень похожи.
Чрезмерная любовь и чрезмерное почитание олимпиоников. Гонка за лавровыми венками в каждом конкретном городе-участнике. Всё это неизбежно приводило к коррупции, взяткам, применению допинга, смене спортивного гражданства, отстранению конкретных сборных и прочим олимпийским прелестям, о которых сейчас пишут в газетах, а тогда толковали на агоре в Спарте, Афинах и прочих Фивах.
Так же как и сейчас, перед началом Игр атлеты и судьи приносили торжественную клятву у подножия статуи Зевса Олимпийского. Обещали соревноваться честно и судить по справедливости. Потом приносили в жертву быка и вепря, жарили мясо на священном огне. Совместная трапеза должна была сделать принесённые клятвы незыблемыми. Однако получалось плохо.
Древнегреческое олимпийское движение продержалось больше тысячи лет. За это время греки провели 293 олимпиады. А город Олимпия обзавёлся длинной аллеей «штрафных» статуй Зевса, которая тянулась от храма Кибелы к стадиону. Медные изваяния отливали на деньги, которые выплачивали атлеты, нарушившие правила состязаний.
Олимпийскими чемпионами в Древней Греции гордились, почти так же как в современной России. Им ставили прижизненные памятники, выделяли пожизненное содержание. В общем, достойные призовые. Ради них и шли на всякие уловки и мошенничества. Допингом тоже не пренебрегали.
Фармакопея в те классические времена ещё не достигла современных высот, в ход шли сушеные лягушки, порошок из рога носорога, диета из вяленых фиг и мёда с овсяным корнем. Почти такой же популярностью, как современный мельдоний, пользовались толчёные мухоморы, придававшие сил и куражу. Особо любили мухоморы участники кулачных боёв, так как, кроме куража, наблюдался ещё обезболивающий эффект.
Но главным допингом древних Олимпийских игр была «вонючая роза». Так красиво античные греки именовали банальный чеснок, который якобы придавал атлету сил, прибавлял выносливости и скорости. Ещё одним популярным допингом, аналогом не то стероидов, не то эритропоэтина, можно считать всевозможные масла и мази на основе оливок и других секретных ингредиентов.
Все эти снадобья разрешалось использовать вполне безнаказанно.
К тому же атлеты имели право беспрепятственно обращаться за предсказаниями к оракулам, пользоваться амулетами и наводить с помощью жрецов порчу на соперников. Эти магические приёмы считались куда более опасными, чем чеснок и сушёные лягушки. Но их тоже не запрещали.
Однозначно под запретом был подкуп соперников и судей.
Именно подкуп в те времена был самым эффективным способом добиться медалей, в смысле оливковых венков и почестей. Да только ли в те времена?
Первым, из известных нам, олимпийских хитрецов был Евполид. Он ради оливкового венка олимпионика подкупил трёх противников — Агетора, Пританиса и олимпионика Формио, чтобы те не слишком усердствовали на арене. Когда дело вскрылось, оштрафовали всех четверых, а заодно всю четвёрку публично выпороли прямо на стадионе. Об этой мере пресечения и поучения сейчас отчего-то забыли.
Часто в древнегреческие спортивные интриги вмешивалась чистая политика. Например, неприязнь греческих провинциалов к надменным Афинам привела к тому, что атлета из этого города пятиборца Калиппа обвинили в подкупе нескольких соперников. Тот вины не признал и штраф платить отказался. Афины решили вступить в тяжбу и отправили в Олимпию опытного демагога-оратора, чтобы убедить тогдашний Олимпийский комитет снять с афинского спортсмена наказание. Дело не выгорело. Афины отказались платить штраф, попали в чёрный список, и следующие Игры прошли без афинян.
Афиняне не сдавались и бойкотировали следующие Игры. Тут в ход пошла тяжелая артиллерия. Жрецы Дельфийского оракула прекратили предсказания по запросам афинян. Суровое по тем суеверным временам наказание. Примерно, как в наши дни отключить страну от системы межбанковских платежей SWIFT. Гордые афиняне сдались, признали все свои ошибки и быстро заплатили штрафы за своего пятиборца. После чего вернулись в олимпийскую семью. Вот такая античная история отстранения сборных в полном составе. История, как известно, любит параллели.
Был у античных спортсменов в ходу и такой приём, как смена «спортивного гражданства». По образу и подобию Виктора Ана, Вика Уайлда, Юрия Подладчикова или Насти Кузьминой.
Греческие города перекупали чемпионов, чтобы присвоить себе их славу. На юбилейных, сотых по счету Играх Эфес подкупил Сотада с Крита, победителя в забеге на длинную дистанцию, и тот заявил, что выступает за Эфес. Родина такой измены не простила. Атлета лишили критского гражданства, а дом сожгли.
Сегодня до уничтожения недвижимого имущества не доходит, но страсти по гражданству кипят.
После Пхёнчхана многие заговорили о смене спортивного гражданства. За Россию теперь выступать не с руки, слишком придираются. Да и не факт, что вернут страну в олимпийскую семью в ближайшее время. Всё же на Олимпиаде были два, хоть и нелепых, но допинга, да ещё несдержанные хоккеисты запели после победы запрещённый гимн.
Страшные правонарушения.
Злые языки говорят: у России место в медальном зачёте (три раза тьфу через левое плечо) — тринадцатое, а медали в большинстве не золотые — бронза и серебро. В общем, полный провал и лишнее доказательство того, на что наши все способны без допинга.
Как тут не вспомнить спартанского царя Агида с его сакраментальным: «Вот уж, впрямь, великое дело раз в четыре года блюсти справедливость»!
Да, и впрямь великое это дело — блюсти справедливость, хотя бы раз в четыре года. Почти никогда не получается — МОК не даст соврать…
