И в России, и в бывших советских республиках многих мучит вопрос: как вернуть благополучие родному краю? Эстония — не исключение.
— Ханон Зеликович, ещё в советские времена вы, экономист с мировым именем, разработали программу энергосбережения. Она сейчас применяется?
— Любопытная вещь: приезжают люди из Швеции, Дании… Спрашивают: «У нас есть, как нам кажется, интересное предложение. Как вы думаете, оно имеет смысл?» Я говорю: «Так это ж наша программа, мы её внедрили ещё сорок лет назад!»
— В Эстонии она тоже используется?
— Безусловно. В наших домах должны быть хорошая система отопления и теплозащита. Если через щели в стенах своей квартиры вы видите улицу, то какая бы система отопления ни использовалась, толку от неё не будет. Причём надо понимать: раз и навсегда оптимальных систем не существует, каждая определяется теми или иными обстоятельствами. И первое из них — на каком виде топлива вы будете работать. Сегодня дешёвый газ? Значит, открываются газовые котельные. Газ подорожал? Начинаем искать что подешевле — дровишки, торф. Ведь так?
— Думаю, другого пути нет.
— Вот видите! А я всегда говорю: этого недостаточно! В 1970-х годах я даже ввёл понятие «эколого-социальная экономическая эффективность». Речь идёт о том, чтобы разработчик с самого начала думал не только о финансах, но и о том, во что внедрение его проекта обойдётся с социальной и экологической точки зрения. Вот, допустим, когда в Ида-Вирумаа только-только заговорили о том, что использование сланцев ухудшает экологию, я сразу сказал: в известном смысле это, безусловно, верно. Но надо учитывать и социальную составляющую. Тысячи людей останутся без работы, и, если человек умрёт от голода, это будет нисколько не лучше, чем, если он умрёт от того, что ему не очень нравится окружающая среда!
— Железный довод.
— Скажу больше. В Советском Союзе обращали чрезвычайно мало внимания на толщину стен зданий. Это понятно, энергия стоила дёшево, можно было, не задумываясь, использовать лишнюю тонну мазута или кубометр газа. Когда же начался процесс удорожания энергоресурсов, все вдруг поняли: а ведь наши-то здания, извините, — холодильники! При этом все знают: больше всего тепла мы теряем через окна.
— Сейчас почти у всех стоят стеклопакеты, так что этот вопрос можно считать решённым.
— Это плохое решение! В отличие от деревянных окон, стеклопакеты не дышат.
— Но деревянные намного дороже!
— При установке — да. А если рассчитывать на длительный период? Пластмасса стареет, начинает трескаться, и окна надо менять. А значит, снова платить.
— Да, это так. Но многим и на стеклопакеты трудно накопить денег.
— Я не социалист и не коммунист, но абсолютно убеждён: решение таких проблем должно взять на себя государство. Это же оно передало людям здания, имеющие дефекты, верно? Пусть теперь, хотя бы задним числом, доводит их до нормального состояния!
— Вас поддержат почти все жители, и не только Эстонии. Но на разработку схемы реновации домов уйдёт уйма времени. Боюсь, многие до её реализации просто не доживут…
— Доживут. Мы уже использовали эту схему в Силламяэ и в других местах. Всё просто. Положим, вы платите сегодня за коммуналку 200 евро в месяц. Мы монтируем у вас в квартире систему, которая будет потреблять намного меньше энергии, но поскольку мы вложили деньги, то говорим: вам придётся платить по старой цене ещё года два-три, а плотом тепло будет стоить вам намного дешевле.
— И вы считаете, что владелец фирмы, который смонтирует у меня дома такую систему, будет терпеливо ждать, пока я с ним рассчитаюсь?
— Надеяться на благотворительность предпринимателей, конечно, не приходится. Но государство должно пойти бизнесу навстречу: поскольку вы, ребята, улучшаете среду проживания наших граждан, я вас кредитую на льготных условиях.
В общем, такие модели есть, и они достаточно широко используются в США, Канаде, Германии…
— Очень хотелось бы добавить: …и в скором времени будут применены на северо-востоке Эстонии.
— Это для меня крайне болезненный вопрос. Раньше этот регион, в котором жил и я, был движителем экономики, а теперь он, по существу, старческий пансионат. Да к тому же без хорошего обеспечения. И ведь то, что с регионом делали в последние четверть века, происходило вовсе не по экономическим соображениям, а исключительно по политическим: мол, зачем вкладываться в «неэстонские» земли!
— Рассчитывали, что русские уедут…
— В определённые годы это даже не скрывалось. Теперь, конечно, считается неприличным говорить о таких вещах напрямую, но мифы о том, что Ида-Вирумаа — самая криминогенная часть страны, где эстонцев чуть ли не кушают на завтрак, обед и ужин, бытовали долгое время.
Сейчас создаются некие планы возрождения северо-востока. И это правильно! Ида-Вирумаа — самый богатый регион Эстонии! Тут есть и фосфориты, и торф, и разные сланцы. Я вам больше скажу. Об этом почти никто не знает, но именно на эстонских сланцах была изготовлена первая советская атомная бомба.
Тогда, кстати, дошло до смешного. В Москве, на ВДНХ, был павильон «Атомная энергия», и в нём имелся стенд, где лежал кусок сланца с табличкой «город Силламяэ, Эстония». Представляете: закрытый город, о котором нигде не появляется никаких сообщений, а на ВДНХ — прямым текстом!
— Забавно… Но, как вы считаете, сколько понадобится времени, чтобы вытащить из ямы этот регион?
— Пять-семь лет. Мы с академиком Бронштейном разработали принципиальную основу программы повышения эффективности эстонской экономики и не так давно говорили об этом с премьер-министром Юрием Ратасом. Нынешний состав правительства нацелен на использование всех ресурсов, которыми обладает Эстония, и не испытывает отвращения к Ида-Вирумаа.
— А как вы оцениваете сегодняшнее экономическое положение всей Эстонии?
— Предыдущие коалиционные правительства довели эстонскую экономику до плачевного состояния. Достаточно сказать о сельском хозяйстве, которым всегда славилась страна. Население республики составляло полпроцента населения СССР, но при этом она производила 2,5 процента всей сельхозпродукции СССР. А сегодня мы завозим продукты, потому что нам не хватает своих.
О чем это говорит? Сельское хозяйство разрушено! А началось разрушение опять-таки с идеологических догм — надо восстановить хутора. Но ведь хуторское сельское хозяйство — даже не прошлый век, а позапрошлый! Уже в довоенной Эстонии кооперативы были настолько развиты, что по этому показателю она находилась на одном из первых мест в мире. Позднее тут были внедрены наиболее прогрессивные методы организации сельхозпроизводства. Да, сюда завозили из других республик огромное количество кормов, потому что кормовой базы не хватало. Но при всём том в Эстонии был один из самых высоких уровней урожаев зерновых. И это при ужасных почвах.
Впрочем, Эстония во времена СССР являлась не только сельскохозяйственной, но и промышленной страной. Тем не менее после обретения самостоятельности многие заводы были закрыты отнюдь не по экономическим соображениям.
— По политическим?
— Сырьё они получали из России, туда же отправляли большую часть продукции. Один из многих примеров — завод «Двигатель», который входил в число наиболее востребованных в Советском Союзе. Сегодня на месте этого предприятия, которое, кстати, было основано ещё в царское время, находятся небольшие коммерческие фирмочки. К слову, в нашем регионе, кроме промышленных предприятий, работали три НИИ, где были собраны прекрасные учёные, которые первыми в мире начали разрабатывать глубокие основы переработки горючих сланцев. Не случайно же первая мировая конференция по сланцам под эгидой ООН проходила именно в Эстонии!
При этом имеются и противоположные примеры. Так, Балтийский судоремонтный завод, владельцы которого — люди, экономически и технически мыслящие, — сумели противостоять убийственным действиям. Сегодня этот концерн работает в девяти странах мира.
— Такие предприятия, как Балтийский судоремонтный, теперь можно по пальцам пересчитать…
— Верно. Поэтому надо срочно восстанавливать экономический, в том числе промышленный, потенциал республики. А для этого, если коротко, надо задействовать весь интеллектуальный потенциал страны, который мы ещё не успели до конца растранжирить за постсоветские годы.
Беседовала Светлана Белоусова
Наше досье
Ханон Барабанер — эстонский экономист, почётный гражданин Таллина.
Родился в 1933 году в Ленинграде, окончил Ленинградский инженерно-экономический институт (ныне Санкт-Петербургский государственный инженерно-экономический университет ИНЖЭКОН), а также Всесоюзный энергетический институт.
С 1957 года живёт и работает в Эстонии. С 1968 года научный, позже старший, а затем ведущий научный сотрудник Института термофизики и электрофизики АН ЭССР. Руководитель и разработчик первой в СССР республиканской программы энергосбережения. Один из ведущих разработчиков Энергетической программы СССР. В 1977 году один из первых в мире начал разработку эколого-социально-экономического подхода к решению общеэнергетических задач. Ныне этот подход стал общепризнанным.
Ханон Барабанер — один из учредителей Евразийского экономического Клуба учёных (2008). Автор более 200 научных работ. Действительный член-академик Европейской Академии торговли (2010). Действительный член-академик Международной академии наук высшей школы (2011).
