Минувшая неделя с её аномально высокой температурой стала для петербуржцев серьёзным испытанием. К сожалению, далеко не все с достоинством выдержали эту проверку на воспитанность.
Когда термометр показывает +30, так и тянет скинуть с себя всё лишнее. Долой куртки и пиджаки, кофточки и лёгкие свитеры! Долой длинные юбки и брюки! Долой чулки, колготки и носки!..
Стоп. Пора остановиться.
Впрочем, это кому пора, а кому ещё и не пора. И вот навстречу вам плывут обнажённые мужские волосатые груди и ноги, девичьи игривые пупки и едва прикрытые попки. Кажется, полгорода оголилось по самое не могу. И ещё кажется, что вся эта половина вывалила на Невский. Себя показать и на других поглазеть.
Хотя показывать зачастую особо нечего, а глазеть — тем более. У многих лиц обоего пола сутулые плечи, ввалившаяся грудь, животы подушками, нависающие в пять жировых складок бока, плоские зады, кривые ноги… Так и хочется отвернуться.
Малые ребятишки смотрят на этот полуголый парад-алле с нескрываемым любопытством. Особенно в вагоне метро, где времени на такие разглядывания более чем достаточно.
— Мама, а почему у дяди такие грязные ноги? — спрашивает девочка-дюймовочка.
— Дедушка, а зачем у тёти на пупке вырос колокольчик? — интересуется мальчик-с-пальчик.
Вполне одетые взрослые граждане взирают на полуголых личностей с брезгливым неприятием. Мегаполис — это вам не пляж. Тем более такой мегаполис, как Санкт-Петербург, — северный город, в котором всегда было принято ходить застёгнутым на все пуговицы. Я ещё помню времена, когда ходить с расстёгнутым пиджаком, курткой, пальто, кофточкой считалось дурным тоном.
А уж что касается учреждений — будь то государственная структура или частная компания, вуз или общественная организация, — там при входе вас обычно встречают жёсткие требования к дресс-коду. И речь уже не о степени одетости-раздетости, а о цвете одежды, наличии галстука у мужчин и длины платья, цвета колготок у женщин…
Такова петербургская традиция.
Однако сторонники тотального оголения при малейшем появлении на небе летнего солнца вам возразят:
— Это плохая традиция, она против человека. Да к тому же времена давно изменились. И вообще, всё это условности, а они — штука преходящая: вчера были, завтра их нет.
Во всех тирадах такого рода «условности», как правило, ключевое слово. На них, чуть что, ссылаются не только любители разгуливать полуголыми по городским улицам, но и поклонники ненормативной лексики, и крайне влюбчивые, хотя и женатые натуры.
Условности со временем и вправду исчезают, но вместо них обязательно появляются другие. То, что когда-то принимали за неприличие, сегодня в порядке вещей. И, наоборот, то, что когда-то было общепринятым, сегодня грубое нарушение нормы. К примеру, лет сто назад в порядочном обществе поминать «чёртову бабушку» считалось страшным святотатством, но в то же время говорить уничижительно о нехристианских народах считалось в порядке вещей. К примеру, в XIX веке русские писатели — в частности, Николай Гоголь, Фёдор Достоевский — называли евреев «жидами». А уже в начале ХХ века Николай II позволял себе в документах называть японцев «макаками». В наши дни такие высказывания звучат дико, тем более из уст высокопоставленных государственных лиц и уважаемых деятелей искусства.
Но меняются условности очень медленно. Общественное мнение по отношению к ним крайне консервативно. И это правильно: условности — своего рода стражи у врат народной нравственности. Уберите этих стражей, и толпа «свободных» людей сметёт все людские понятия о том, чего делать человеку ни в коем случае нельзя, и дойдёт до того, что «всё позволено». Такая свобода называется волей, и свойственна она людям во времена социальных безумств — гражданских войн и революций.
P.S.Петербургские традиции в одежде сами по себе, конечно, хороши, однако не надо забывать, что в XXI веке при жаркой погоде они должны быть в обязательном порядке дополнены кондиционерами, работающими повсюду — в транспорте, магазинах, кафе и ресторанах, учреждениях etc.