Легенды и мифы обычно слагают о героях былых времён. Но есть личности, которые становятся легендарными при жизни. Один из них — Иван Михайлович Стеблин-Каменский.
На восточном факультете ЛГУ из года в год повторяли, что ему и только ему известен рецепт хаомы, магического напитка зороастрийцев. В Оксфорде циркулировала легенда, будто он вовсе не христианин, как уверяет, а самый настоящий зороастриец.
Можете мне не верить, но это истинная правда. Почтенный доктор Оксфорда, иранка по имени Шахин Бехранийе, по британскому паспорту Шарлотта Бэкфорд и зороастрийка по вере, обожавшая Ивана Михайловича (а есть места, где его не обожали?) не уставала повторять всем желающим её слушать и слышать: «Иван только говорит, что он — православный христианин. На самом деле он точно зороастриец!»
А что? Зороастрийская этическая триада «благая мысль, благое слово, благое дело» — это про него. Так же как личный выбор человека между злом и добром.
Кстати, насчет хаомы тоже вполне достоверно. Разве не знающий рецепт напитка мог бы написать так подробно и обыденно:
«Культовый напиток ариев был совсем не опьяняющим, а скорее возбуждающим или вдохновляющим на военные подвиги и поэтические прорицания. Вполне возможно, что когда-то он готовился, по остроумной гипотезе Р.Г. Уоссона (R.G. Wasson), и из мухоморов. Северными соседями ариев были лесные охотники и рыболовы, у их потомков угрофиннов мухоморы до сих пор используются в шаманской практике. Но ираноариям на рубеже 2-го и 1-го тыс. и позднее сырьём для приготовления культового напитка служила эфедра (хвойник, Ephedrasp.), многие разновидности которой богаты алкалоидом эфедрином, и ныне употребляемым спортсменами в качестве допинга. Из эфедры, но чисто символически, утратив подлинные рецепты, приготавливают имитацию культового напитка хаома и современные последователи древней арийской религии, именуемые зороастрийцами (Zoroastrians), — гебры в Иране и парсы в Индии (последние импортируют веточки эфедры из Ирана)»
Прочитав эти строки, кто-нибудь поручится, что их автор и впрямь не знает древнего секрета?
С лёгкой руки Фридриха Энгельса в литературу и публицистику пришёл эпитет «титаны Возрождения». В «Диалектике природы» Энгельс по-революционному описал «…величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоху, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учёности».
Позже стало модным сетовать, что мир изменился, переполнился научной и прочей информацией и уже не сыскать титанов, равных титанам Возрождения по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учёности. Теперь в моде узкие специалисты, которые, как известно, подобны флюсу.
Скептики заблуждаются. Титанов Возрождения генерирует любая эпоха, была бы личность.
Они живут и творят не в ту или иную эпоху, не вопреки эпохе, а над эпохой.
Стеблин-Каменский был человеком над эпохой. Подлинным титаном Возрождения, воспарившим над временем, пространством и обстоятельствами.
Он был над эпохой, когда вместе с другом и соратником Александром Грюнбергом в Серахском районе Ашхабадской области записывал на магнитофонную плёнку систанского потомственного сказителя Исмаила Ярмамедова, чьи неграмотные предки переселились из Систана и хранили изустную память о древних иранских сказаниях. Ну при чем тут XXIII съезд КПСС, если можно услышать и записать тысячелетней древности сказания о Рустаме, которых не слышал великий Фирдоуси?
Он был над эпохой, когда в формальном отзыве на кандидатскую диссертацию легко перебрасывал мостик от старца Абу Саида к Тютчеву: «…суфийский мистик не может быть прагматиком, если он, конечно, не откровенный шарлатан и совсем не получил собственного религиозного опыта, не имеет веры. Вера же, как учил старец Абу Саид, либо есть — тогда это дар Божий, либо её надо у Бога вымаливать. Вспомним у Тютчева: “… Боже мой! Приди на помощь моему неверью…”» Изящный мостик от суфизма к Тютчеву, а за окнами то, что окрестили бандитским Петербургом.
Иван Михайлович парил над эпохой, когда во вполне академической Scripta Gregoriana печатал собранные самолично анекдоты про востоковедов. Тогда оживали бородатые старцы, которые хмурились на студентов с портретов и изъясняли что-то в толстых томах про мазары, мазхабы и персидские аористы. Прочтёшь «Орбели жаловался коллегам на свою жену…», «Бертельс переводил Низами и никак не мог понять какой-то строки…», — и сразу понимаешь, что не могли такие люди заниматься ерундой. Надо читать.
Он был над эпохой, когда переводил «Из Авесты», «Из Шелли», «Из Рембо», когда в экспедициях на Памире расспрашивал местных жителей о названиях всяких травинок-былинок и предметов сельского обихода, чтобы потом издать «Очерки по истории лексики памирских языков. Названия культурных растений».
Он был над эпохой, когда в должности декана восточного факультета придумывал новые востоковедные специальности, например — историк Египта, со знанием древнеегипетского и арабского, и когда в той же должности в День восточника выезжал к студентам на осле в дервишеском халате и вполне дервишеской бороде.
Такая лёгкость творчества и бытия, разумеется, нравилась не всем. Кому-то хотелось сбить с крыла, заставить приземлиться и умолкнуть. Но титана Возрождения можно только ранить, иногда очень больно, но нельзя заставить не летать, заставить молчать.
Он был над эпохой, когда сочинял собственные стихи и пьесы. Будем откровенны, иногда непристойные или очень сатирические. Те же «Вороны», это же просто антифеминисткий пасквиль. Опять же будем откровенны, Иван Михайлович Стеблин-Каменский был абсолютно убеждён, что основное призвание женщины — рожать детей. Ну, иногда ещё посвящать себя искусствам, разумеется, в свободное от материнства время. Я в этом убедилась, когда в 1996 году случайно столкнулась с Иваном Михайловичем на Загородном проспекте. У меня висел младенец в кенгурушке, что очень обрадовало бывшего педагога. Поздравил он меня следующим образом: «Ну, наконец-то, делом занялись!». А я к тому времени была уже вполне состоявшимся журналистом. По нынешним временам, такой сексизм — смертный грех неполиткорректности. Но титаны Возрождения имеют право на любые суждения…
Трудно ответить на вопрос, откуда во второй половине ХХ века в советском Ленинграде вдруг образовался титан Возрождения. Это странная химия из послевоенного Ленинграда (И.М. Стеблин-Каменский родился 5 ноября 1945 года), филологических увлечений отца, знаменитого скандинависта и многого другого. Всего не перечислить.
Петроградская сторона, зияющая лакунами разрушенных домов, где за грудами кирпича мальчишки режутся в орлянку, а в пивных вчерашние фронтовики тихо судачат о настоящем и квартира на улице Подковырова, где звучат скальдические стихи и фрагменты из «Младшей Эдды», где высмеивают термин «структурализм». Тут блистательные педагоги, тот же Сергей Николаевич Соколов. Тут отец, который даже на пляже прогуливался с детьми в костюме и при галстуке, и дворянская кровь. А позднее — «Сайгон», где встречались хиппующие поэты и музыканты андеграунда, друзья будущего титана…
Кстати, о дворянстве Стеблина. И он сам, и его отец, тоже работавший в ЛГУ, во всех анкетах писали стандартное: «из служащих». Но все знали, что «из дворян» и довольно старого рода. Иван Михайлович свой род почитал, как-то раз горделиво показал мне икону, которую его дочь написала после того, как один из сородичей был причислен к лику святых-священномучеников; это уже в 2000 году. При этом никакого пафоса, тщеславия, снобизма и прочих «псевдоаристократических замашек». К своему происхождению Стеблин относился по заветам Саади:
…Имеющий в кармане мускус
не кричит об этом на улицах.
Запах мускуса говорит за него.
Дворянские корни не мешали ему чуть не ежегодно ездить в экспедиции — от Памира до Тувы, от Синьцзяна до Ирана — и наставительно повторять новичкам: «Чтобы не страдать желудочными заболеваниями в Центральной Азии, следует пить водку и зелёный чай».
Он умел быть абсолютно земным, когда колдовал над пловом или собирал грибы. К слову, его плов признавали лучшим в Петербурге самые привередливые знатоки. Это правда, имела честь пробовать.
А потом воспарять над эпохой и видеть в Аркаиме модель того Вара-убежища, который построил великий Йиима. Он мог услышать, как говорил Заратуштра. Перевод «Гат Заратуштры» на русский — бесспорный, но не единственный научный и культурный вклад Стеблина в прогресс мировой цивилизации.
Стоило бы перечислить награды и регалии титана Возрождения, мировое признание etc. Особая статья в иранской «википедии» — не шутка. Но вспомнила фирменную стеблинскую усмешку и чей-то рассказ о том, будто он утверждал, что некролог надо писать самому, чтобы не писали всякие глупости, и решила закончить так, как, мне кажется, ему бы понравилось:
«Однажды студенты Андреев и Гулькин привезли из археологической экспедиции на Памир некоторое количество травы-эфедры, из которой, по слухам, готовили священную хаому. Рецепт напитка, опять-таки по слухам, знал преподаватель иранской кафедры Иван Михайлович Стеблин-Каменский. Студент Андреев попросил педагога поделиться рецептом, а Иван Михайлович переспросив, есть ли у них эфедра, велел на следующий день принести ингредиент ему. Когда студенты пришли и принесли требуемое, Стеблин деловито заглянул в пакет и спрятал его в портфель со словами: “Отвар делают, иногда мёд добавляют, молоко. Кто как. А вообще, вы маленькие еще хаому пить”. Правда, педагог не знал, что находчивые студенты выдали ему ровно половину привезённой с Памира эфедры» (доктор Оксфорда С.Б. Андреев , 2018).
Иван Михайлович Стеблин-Каменский точно знал рецепт хаомы, культового напитка ариев. Иначе как бы он сам, все, кто у него учился, и все, кто его знали, вдохновлялись на подвиги, неважно, военные или научные, и на поэтические и прочие прорицания и прозрения?..
