Архиепископ Сигитас Тамкявичюс — председатель Конференции католических епископов Литвы, иезуит. А ещё он — бывший политзэк: в 1983-м был осуждён на 10 лет лагерей.
— Высокопреподобный Отец, вы недавно приезжали в Петербург с группой паломников…
— Да, чтобы поклониться Блаженному Теофилюсу Матулёнису.
— Если не ошибаюсь, он считается общим для Литвы и Санкт-Петербурга небесным заступником?
— Да, верно. Блаженный служил здесь, на берегах Невы, и настолько любил Петербург, что когда в 1933 году приехал в Рим и папа Пий XI предложил ему остаться в Италии, категорически отказался. Поблагодарил и сказал: «Меня ждут прихожане».
— У него был большой приход? В Ленинграде в те годы жило много литовцев?
— Почему только литовцев? Католичество исповедуют и поляки, и белорусы, и русские. В мире свыше миллиарда человек считают себя католиками. Вера не зависит от национальности.
— Кстати, в Вильнюсе мне говорили, что среди литовцев много православных. Как вы к этому относитесь?
— Честно говоря, мне искренне жаль, что мы — православные и католики — долгие годы смотрели друг на друга как на оппонентов. Слава Богу, теперь уже все понимают, что наши Церкви — словно брат и сестра, и вместе нам проще решать серьёзные вопросы, которые встают едва ли не на каждом шагу.
— Вы говорите о делах церковных?
— Не только. Когда мы указываем властям на их ошибки единым голосом, им приходится прислушиваться. Но вообще-то, я думаю, в настоящее время сотрудничать нужно всем конфессиям. Сама жизнь подсказывает нам, что главное — уважать каждого человека, независимо от того, какие он имеет взгляды. Если он признаёт Господа, то уже тем самым является близким нам человеком. А когда проявляется неуважение к религиозным убеждениям других людей, это приводит к отвратительным нападкам на религию, причём для подобных акций используются общественные площадки.
— Всё так. Но ведь сегодня Церковь не может пожаловаться на гонения властей, как это происходило в СССР. Напротив, религиозность граждан поддерживается на всех уровнях. Между тем многие говорят, что молодёжь предпочитает храмам клубы и спортзалы. Почему такое происходит?
— Вы, к сожалению, правы. Но, когда человека к чему-то принуждают, у него появляется естественная реакция: буду сопротивляться! Сейчас никто никого ни к чему не принуждает, и мы радуемся свободе, однако не можем радоваться её последствиям. К сожалению, в мире слишком много соблазнов и губительных идолов. Я вижу, как влияет на молодых интернет, где им объясняют, что для человека счастье — иметь много денег и удовольствий. Вот и получается, что секулярная культура действует более отрицательно, нежели прежняя атеистическая пропаганда.
— Да, но ведь в ваших, литовских, школах преподают религию — разве это не является достаточным противовесом?
— Прежде всего, надо понимать, что очень многое зависит от семьи. И есть примеры, когда ребёнка в семье отговаривают даже от посещения уроков религии в гимназии: учат, что, мол, без веры в Бога можно прекрасно жить. Что же касается школы, то ученики имеют право выбирать уроки религии или этики, и религию выбирают приблизительно от 50 до 80 процентов детей. Однако, повзрослев, половина из них формально признают: «Да, я католик!». Но по существу вера отходит у них на второй план. И в этом заключается огромная опасность. Нельзя быть «слегка верующим». В современном мире того, у кого нет глубокой веры, секуляризованная среда переваривает без остатка.
Конечно, есть часть сознательно и глубоко верующей молодёжи, однако приходится признать: процент невысок.
— Когда вы, Ваше Высокопреподобие, поступали в духовную семинарию, туда принимали, если не ошибаюсь, только пять человек в год?
— Тогда ещё — 25, но к 1970-му году сократили до пятерых. Это было самое тяжёлое время, мы видели, что каждый год умирают 25-30 священников, а из тех, кто поступают в семинарию, какой-то процент отсеивается. Было ясно: лет через 10-15 нас останется совсем мало…
— Сегодня, наверное, недостатка священников уже нет?
— Большого недостатка нет. Но в последнее время уменьшилось число поступающих в духовную семинарию, а потому, боюсь, пройдёт лет десять, и нехватка всё-таки проявится.
— С чем это связано?
— Я же вам объяснил про секуляризацию. Но мы всё равно смотрим в будущее с надеждой. Жизнь всё расставляет по своим местам. Вот в Америке, например, ещё совсем недавно был очень большой спад, а сейчас число поступающих в семинарии растёт. Кстати, в США есть семинарии, куда не принимают тех, кто только что окончил гимназию. Прежде чем поступить, надо отучиться в какой-нибудь другой высшей школе.
— Это, вероятнее всего, правильно, поскольку более взрослый человек и с бОльшими знаниями осознаннее выбирает свою судьбу. Но Соединённые Штаты далеко. А как обстоит с религией у наших с вами соседей, в других странах Балтии?
— В Эстонии религиозная жизнь вообще довольно слабая. А в Латвии много русских, православных, хотя есть и католики, и лютеране. Больше всего католиков в Литве. К слову, католики и православные в советские времена держали экзамен преследования лучше остальных.
— А какой вы видите жизнь Католической церкви в России?
— Кое-чему можно даже позавидовать. Например, тому, что приходы здесь — настоящие христианские общины, духовная семья, где люди лично знают и поддерживают друг друга.
Вильнюс-Санкт-Петербург
