23 февраля — День Красной армии или Белой гвардии?

Игорь Алексеев
Февраль20/ 2019

Большевистская Россия считала этот день своим, потому что тогда отряды Красной гвардии остановили под Псковом немцев. А эмигрантская Россия — потому что в тот день начался Ледяной поход. 

 

Согласно официальной советской историографии, 23 февраля 1918 года Красная армия одержала свою первую победу, остановив наступление германских войск на Петроград. 

Однако скептики — когда за это уже не грозили подвалы НКВД и лагерный срок — возражали: вылазка небольшого отряда под командованием матроса Павла Дыбенко задержать наступление немцев никак не могла, а остановили германские войска переговоры, которые советское правительство вело в это время с германским командованием. Результат этих переговоров хорошо известен — был подписан Брестский мир, закрепивший выход России из Первой мировой войны, и позорные («похабные») условия, на которые согласился Ленин. 

У эмигрантской России была своя история. 

Меч в терновом венце на Георгиевской ленте. Это особый знак, которым  награждали так называемых первопоходников. Героев и создателей  Белой гвардии. Её легенду. Основу Добровольческой армии. 

Но тогда, в феврале 1918-го, никакой армии ещё не было. Имелись разрозненные отряды офицеров, а большей частью мальчишек — юнкеров и студентов, бежавших от репрессий красных на Дон. 

Почему именно первопоходники? Это звание они получили в честь легендарного Ледяного похода под командованием генерала Лавра Корнилова, который начался… 23 февраля 1918 года. В тот поход из осаждённого Новочеркасска по замершим степям Юга России выступили 242 штаб-офицера (190 — полковники), 2078 обер-офицеров, 1067 рядовых (в том числе юнкеров и кадет старших классов — 437), добровольцев — 630 (364 унтер-офицера и 235 солдат, в том числе 66 чехов), медицинский персонал — 146 человек (24 врача и 122 сестры милосердия). 

По сословному происхождению высшие офицеры  были в основном выходцами из семей невысокого звания и крестьян, те самые окопники Первой мировой, которые заработали свои погоны  и награды не в штабах, а на полях сражений. Среди них много крестьян, казаков, мещан и только 21 процент потомственных дворян. Командовал ими сын мелкого чиновника и казашки Лавр Георгиевич Корнилов, ставший генералом на той же войне. Так уж сложилось, что в руководстве частей Красной армии оказались столбовые дворяне Михаил Тухачевский, Алексей Брусилов, Борис Шапошников и другие, а крестьянские и солдатские дети Лавр Корнилов, Антон Деникин, Михаил Алексеев  встали на защиту Веры, Царя и Отечества. Гримаса истории… 

Уход из Новочеркасска, где с декабря 1917 года формировались вооруженные силы для противостояния новой власти, был вынужденным. На Дону казаки ещё не пустили большевистскую власть, и там существовала возможность создать новую армию. Это поручили генералу  Михаилу Алексееву. Но формирование частей шло вяло. 

Офицеры сидели в кафешантанах, ожидая, чем закончатся постоянные дебаты местного правительства. Как всегда политики много говорили, что «так жить нельзя», но ничего о реальном деле. Казачество тоже не спешило вступать в новую армию, оно, хоть и не поддерживало большевиков, но было настроено довольно сепаратистски. Мол, мы и так хорошо проживём, без вас и без них, и воевать не будем. 

Обстановка на Дону в этот период была напряжённой. Атаман Алексей Каледин, с которым генерал Алексеев обсудил планы относительно организации армии, выслушав просьбу «дать приют русскому офицерству», ответил принципиальным согласием, однако, учитывая местные настроения, рекомендовал Алексееву не задерживаться в Новочеркасске более недели. 

Приезд в декабре 1917-го Лавра Корнилова с его энергией и организаторским талантом позволил ускорить формирование частей. Но красные,  понимая опасность, решили нанести опережающий удар. В начале февраля Новочеркасск осадила 10-тысячная группировка  под командованием Рудольфа Сиверса. В неё входили латышские стрелки и карательные части китайцев. 

«Красная Армия наступает с севера на Новочеркасск и на Ростов с юга и запада. Красные войска сжимают кольцом эти города, а в кольце мечется Добровольческая армия, отчаянно сопротивляясь и неся страшные потери. В сравнении с надвигающимися полчищами большевиков добровольцы ничтожны, они едва насчитывают 2000 штыков, а казачьи партизанские отряды есаула Чернецова, войскового старшины Семилетова и сотника Грекова — едва ли 400 человек. Сил не хватает. Командование Добровольческой армии перекидывает измученные, небольшие части с одного фронта на другой, пытаясь задержаться то здесь, то там», — писал в своём романе «Конь рыжий» свидетель тех событий  русский писатель, эмигрант, журналист, публицист, историк Роман Гуль (1).  

На защиту Новочеркасска вышли всего 147 человек. Не выдержав напряжения, не видя выхода из ситуации, покончил с собой атаман Каледин. И тогда Лавр Корнилов взял командование на себя и принял единственно правильное решение: город оставить и прорываться в Ростов, дальше двинуться на Екатеринодар, чтобы на Кубани собраться с силами и, соединившись с терскими и кубанскими казаками, затем ударить по большевикам. В Ростове были снаряды, патроны, обмундирование, медицинские склады и медицинский персонал — всё то, в чём так остро нуждалась охранявшая подступы к Новочеркасску малочисленная армия. 

Но оказалось, что и в Ростове нельзя было оставаться. В городе пребывало на отдыхе до 16 тысяч офицеров, не пожелавших участвовать в его обороне. Генералы Корнилов и Алексеев не прибегали  ни к реквизициям, ни к мобилизации. Почти все ушли с Корниловым. 

В ночь на 23 февраля 3683 добровольца (вот когда рождается название будущей армии) вышли в задонские степи. С отрядом двинулись и беженцы — женщины, дети, старики. Это осложняло передвижение отряда. Но все понимали, что оставаться гражданским лицам нельзя, передовые части красных начинали вхождение в город с тотальной зачистки. Террор был не только классовым, но и массовым. Красные грабили  всё и всех, расстреливая офицеров и гражданских. 

Прорвавшись из окружённого Ростова по узкому коридору, добровольцы переправились на левый берег Дона и заняли станицу Ольгинская. Здесь можно было переформироваться и немного отдохнуть. Красные части почему-то не продолжили преследование, только периодически вели артиллерийские обстрелы. 

В Ольгинской мелкие подразделения вливались в крупные. На площади села под колокольный звон полки приводились к присяге. За два дня были сформированы три пехотных, один артиллерийский и два кавалерийских дивизиона. 25 февраля добровольцы двинулись на Екатеринодар в обход Кубанской степи. Войска прошли через станицы Хомутовская, Кагальницкая и Егорлыкская, вступили в пределы Ставропольской губернии (Лежанки) и вновь вошли в Кубанскую область. Затем пересекли железнодорожную ветку Ростов–Тихорецкая, спустились к станице Усть-Лабинской, где форсировали Кубань. 

Молодая армия находилась в постоянных боях, но бесстрашно дралась с превосходящими по численности красными частями. Потери при этом росли, но восполнять их было не кем. С каждым днём добровольцев становилось всё меньше, и тем не менее победы неизменно оставались за ними. 

«Малочисленность и невозможность отступления, которое было бы равносильно смерти, выработали у добровольцев свою собственную тактику. В её основу входило убеждение, что при численном превосходстве противника и скудости собственных боеприпасов необходимо наступать и только наступать. Эта, неоспоримая при маневренной войне, истина вошла в плоть и кровь добровольцев Белой армии. Они всегда наступали. 

Кроме того, в их тактику всегда входил удар по флангам противника. Бой начинался лобовой атакой одной или двух пехотных единиц. Пехота наступала редкой цепью, время от времени залегая, чтобы дать возможность поработать пулемётам. Охватить весь фронт противника было невозможно, ибо тогда интервалы между бойцами доходили бы до пятидесяти, а то и ста шагов. В одном или двух местах собирался «кулак», чтобы протаранить фронт. Добровольческая артиллерия била только по важным целям, тратя на поддержку пехоты несколько снарядов в исключительных случаях. Когда же пехота поднималась, чтобы выбить противника, то остановки уже быть не могло. В каком бы численном превосходстве враг ни находился, он никогда не выдерживал натиска первопоходников» (2, 3) 

В походе добровольцев подстерегали не только военные опасности, но и организационные неприятности. Так казачий генерал Попов предложил уйти в Сальские степи, чтобы там отсидеться и вести партизанскую войну. Но Корнилов категорически это отверг, и Попов со своими казаками ушёл в степи, оставив остальную армию.  

Между тем натиск красных продолжался. Почувствовав, что Добровольческая армия — это уже сила, большевики стягивали все новые части. Они пополняли их за счёт солдат Кавказского фронта, ещё той Первой мировой, которые возвращались в Центральную Россию. Комиссары останавливали их эшелоны и призывали вступать в Красную армию. Агитация как обычно была основана на лжи: якобы возвращающихся домой солдат не пускают генералы, которых надо разбить, и тогда путь свободен. Это срабатывало. 

Серьёзный бой произошёл на границе Ставропольской губернии и Области Войска Донского. В селе Лежанки стоял крупный дивизион пехотных пушек красных. Завидев колонну добровольцев, они начали обстрел. Корнилов приказал атаковать с марша. Офицерский ударный полк пошёл на пушки в штыковую и сходу смял противника. Те, завидев идущих под снарядами офицеров, просто бросились врассыпную. В том бою белые потеряли трёх человек, красные — более 250. 

В начале марта большевики заняли Екатеринодар, кубанские казаки сдали город,  когда до заветной  цели добровольцам оставалось всего ничего. Это ломало всю стратегию похода. Кубанцы уже не могли оказать помощь, сами терзаемые красными. Резко испортилась погода, лили дожди. Плюс сменялся минусом. На солдатах в буквальном смысле леденели шинели, лошади спотыкались о замерзшую грязь. Кончались боеприпасы и продовольствие. Росло число беженцев в обозе. 

Утверждают, что это именно погода и дала название походу. 

«Непосредственно после боя на улице только что взятой станицы Ново-Дмитриевской генерал Марков встретил юную сестру милосердия Юнкерского батальона. 

— Это был настоящий ледяной поход! — заявила сестра. 

— Да, да! Вы правы! — согласился генерал Марков» (3) 

Генерал Сергей Марков, ещё один герой Белой армии.  

Но нет худа без добра. Потерпев поражение в Екатеринодаре, кубанские казаки поняли, что надо объединяться с добровольцами. В результате численность армии возросла до 6000 штыков и сабель, число орудий увеличилось до 20. Так были сформированы три бригады. Казаки обязались снабжать армию продовольствием и фуражом. 

А дальше? Уже в конце марта 1918-го встала задача вновь овладеть Екатеринодаром. При взятии города был убит генерал Корнилов. Армию возглавил генерал Деникин. Но столицу Кубани взять не удалось.  Большевики праздновали победу. 

Однако Добровольческая армия оторвалась от противника, окрепла и стала реальной силой, которая ещё почти четыре года пыталась спасти свою поруганную Родину. И если бы не интриги Антанты, пытавшейся разделить и управлять лидерами белого движения и так и не давшей объединиться всем силам, противостоящим большевикам, возможно исход Гражданской войны был бы иной.  

Но, как бы там ни сложилось, о храбрости и чести простых окопных офицеров Первой мировой войны, ставших героями войны Гражданской, мы забывать не должны. Они сражались за Родину. И недаром на знаке первопоходцев изображён терновый венец — символ мученичества. 

 

Литература 

  1. Р.Гуль. Конь рыжий.  М., 2007. С. 265 
  2. ТрушновичА.Р. Воспоминания корниловца: 1914–1934. М.–Франкфурт, 2004. С. 336 
  3. 3.Марков и марковцы.  М., 2001. С. 140–


Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

четыре × 5 =