Вчера, 1 марта, около полуночи ушёл из жизни выдающийся учёный и организатор науки, лауреат Нобелевской премии, академик Жорес Иванович Алфёров.
Алфёров стал Нобелевским лауреатом в октябре 2000 года. Хорошо помню, как эта новость буквально взорвала медийное пространство России. Ещё бы, ведь мы уже почти десять лет не слышали хороших новостей такого масштаба, тем более научных и тем более в теоретической физике. Да, формулировку «за развитие полупроводниковых гетероструктур для высокоскоростной оптоэлектроники» сумел уразуметь далеко не каждый из нас. Но результат этого открытия был понятен и знаком даже тем, кто далёк от теоретической физики: благодаря нашему Алфёрову и его исследовательской группе человечество смогло получить дисплеи компьютеров и мобильных телефонов, яркие автомобильные стоп-сигналы, хорошо видные даже в солнечную погоду уличные светофоры…
Как раз в тот год Жорес Иванович отметил своё 70-летие. Казалось бы, вот она более чем достойная вершина твоей научной деятельности. На таких лаврах и почивать не зазорно. Отныне можно ездить по белу свету с лекциями, учить небольшую группу талантливых учеников, изредка, чтобы не забывали, пописывать научные статьи в престижные журналы и сочинять мемуары.
Да, так живут многие нобелиаты и даже обладатели скромных наград. Но только не Жорес Алфёров, человек огромного масштаба — и научного, и государственного. До самых последних дней он трудился по максимуму…
В том же 2000 году Жорес Иванович согласился на мою просьбу об интервью. При этом вежливо, но твёрдо предупредил:
— Четверть часа, и ни минутой больше. Я, как поезд, идущий по расписанию.
На самом деле говорили мы без малого час. Потому что речь шла о самом важном для него, о том, чем он жил и тогда, и потом, до последних дней — о необходимости структурной перестройки отечественной экономики с опорой на достижения учёных, прежде всего российских.
— На первое место в длинном списке проблем нашей науки я бы поставил не государственное финансирование, а востребованность науки экономикой, — сказал Алфёров.
Мы беседовали в ФТИ имени А.Ф. Иоффе. В том самом, где в 1953-м Жорес Иванович начинал свою трудовую деятельность, где сделал своё главное научное открытие и где теперь служил директором.
— В науке, — развивал свою мысль Алфёров, — особенно успешно дела обстоят там, где традиции в той или иной области существовали многие десятилетия. Наглядный пример — наш Физико-технический институт, который ещё с Гражданской войны дружит с находящимся по соседству Политехническим институтом (теперь это университет). В последние десять лет мы создали Физико-технический лицей, организовали в Политехническом новый факультет и построили уникальный для нашего времени Научно-образовательный центр ФТИ. Когда только возводились стены этого огромного здания — а его общая площадь 13 с половиной тысяч квадратных метров! — гулявшая неподалеку публика говорила: «Ну, это не иначе как для новых русских!». Ничего подобного: уже с сентября 1999 года здесь учатся и работают наши школьники, студенты, научные сотрудники.
Научно-образовательный центр ФТИ был любимым детищем Алфёрова, его гордостью. Ещё до Нобелевской премии в середине труднейших 1990-х годов он достал — нет, выбил! — для строительства деньги. Решающий крупный взнос согласился сделать тогдашний глава правительства Виктор Черномырдин, по его примеру стройку поддерживали следующие премьеры, вплоть до Владимира Путина. Серьёзный спонсорский взнос внесли ЮНЕСКО, Американский институт физики, значительную часть своей международной премии — 100 тысяч долларов — передал на оснащение Центра академик Михаил Будыко…
— Есть у меня голубая мечта — создать академическую фирму, в которую вошли бы образовательный и исследовательский центры, а также опытное производство по развитию новых технологий, — сказал Алфёров и улыбнулся своей широкой обаятельной улыбкой, которой, наверное, и покупал спонсоров. — Известен классический тандем — research & development. Но если образовать триаду, которая включит в себя и training, такая система окажется необычайно продуктивной.
А после интервью Жорес Иванович повёл меня в Научно-образовательный центр, где должен был через полчаса читать школьникам лекцию. Мы шли по коридорам Центра, ещё пахнувшим свежей краской. Вокруг нас бурлила юная жизнь. Она затихала лишь на мгновенье, когда, увидев Алфёрова, будущие доценты с кандидатами, доктора и академики встречали директора коротким «здрасьте».
И помню, я тогда подумал: вот здесь и сейчас испытывает самые счастливые минуты этот уже немолодой человек, добровольно обременивший себя тьмой обязанностей ради любимой науки и родной страны.
…Не знаю, как Жорес Иванович относился к этим строкам Тараса Шевченко — знал ли их, любил ли. Но сегодня утром, когда пришла весть о смерти Жореса Алфёрова, мне вспомнились именно эти строки:
И день идёт, и ночь идёт,
И голову склонивши в руки,
Дивуешься: что ж не идёт
Апостол правды и науки?
