С конца 1990-х Сенную площадь, бывшую когда-то «чревом Питера», не раз пытались облагородить. Сносили ларьки, торговые павильоны… Ну, а обитатели площади, известные своими нравами, они остались?
Несколько дней назад я наблюдал забавную сценку, разыгранную на знаменитой площади Северной столицы.
Дело двигалось часам к семи вечера. Рабочий люд бежал к метро и автобусным остановкам. А несколько продрогших бомжей томились на скамейках в ожидании похмельного счастья. Они ещё не знали, что оно совсем близко.
Счастье приехало на шикарном чёрном Range Rover, который остановился на парковочной площадке, расположенной рядом со скамейками. Из машины выскочил высокий широкоплечий водитель. Он открыл заднюю дверь, и из авто медленно вывалился его босс — мужик с сильно поношенным лицом и в новеньком кожаном пуховике.
Босс был заметно нетрезв. Понимая это, держался подчёркнуто прямо и ноги на асфальт ставил с неестественной твёрдостью. Ни минуты не размышляя, он отправился к скамейке, на которой сидели трое аборигенов Сенной — двое мужчин и женщина. Босс приблизился к ним и без всяких вступлений спросил:
— Что делать будем, ребята?
Женщина подняла голову.
— Чего, опять выборы? — вопросом на вопрос ответила она.
Босс вытащил из кармана бумажник толщиной с марксовский «Капитал». Непослушными пальцами достал тысячную купюру и протянул её одному из мужиков:
— Беги в магазин! — Тот мгновенно исчез.
Двое оставшихся на скамейке чуть оживились. А когда посланный вернулся с бутылкой водки, оживились ещё больше.
Босс выпил с этой кампанией и перекочевал к пятерым молодым ребятам, по виду студентам.
— Маму с папой уважаете? — испытующе спросил он и опять достал бумажник.
Он извлёк ещё тысячу, отдал её одному из парней, и всё повторилось.
Выпив с ребятами из своего личного стаканчика, босс перебрался к следующей компании…
К нему уже подбегали люди с дальних углов площади. И до них долетел слух о чудаке в кожаном пуховике. Он всех одаривал тысячными банкнотами.
Шофёр, он же явный телохранитель, всё это время нервно наблюдал за передвижениями патрона. Наконец, он не выдержал — подошёл к нему и без малейшей робости потянул к машине. Босс не сопротивлялся.
Напоследок он оглядел площадь, печально вздохнул и полез в машину. Пьяные слёзы стояли в его глазах.
…Что это было? Посещение малой родины? Воспоминание о молодости и бесшабашных временах ларёчного капитализма? Прощание с друзьями, которые когда-то были, а теперь вот сгинули?
Не знаю. Похоже, босс уходил навсегда. Времена персонажей с замашками мелкого купчишки прошли. Даже на Сенной площади. Остались от тех времён алкаши — завсегдатаи этих мест. Да и их стало вроде бы поменьше.
