Исполнилось 225 лет со дня рождения Александра Грибоедова. К этой дате Президентская библиотека пополнила новыми документами коллекцию, посвящённую одному из гениев русской словесности.
Эта коллекция в полной мере даёт представление о личности Грибоедова, о его жизни и творчестве. Или, как написано в издании З. Давыдова «А.С. Грибоедов: его жизнь и гибель в мемуарах современников» (1929) — «об истоках желчи одного из самых умных людей в России.., его холодной храбрости и гражданской зрелости». В коллекцию входят цифровые копии книг, статей, архивных документов и изобразительных материалов. Представлены тексты художественных произведений, в том числе комедии «Горе от ума», сделавшей автора классиком отечественной литературы, литературно-критические и биографические материалы, изображения памятников А.С. Грибоедову и другие материалы…
«Грибоедов был чужд всякого служебного честолюбия, — отмечал литературовед Д. Смирнов в исследовании «А.С. Грибоедов: биографические известия о Грибоедове» (1868), электронная копия которого размещена на портале Президентской библиотеки. — И слава, и служебная почесть доставались ему сами собой. Ни той, ни другой он не добивался. Грибоедов был из тех редких людей, которым светят в жизни вечные идеалы добра, истины, изящества, идеалы, которые присущи только великой душе».
Как отмечала просвещённая московская родня писателя, в детстве Грибоедов был очень сосредоточен и необыкновенно развит. О бурном интеллектуальном развитии рассказывается в книге Д. Эристова «Александр Сергеевич Грибоедов» (1879):
«Пятнадцати лет Грибоедов поступил вольнослушателем в университет, причём заботливая мать, боясь, чтобы сын не увлёкся “завиральными идеями”, посылала его в университет в сопровождении гувернёра и сама выбрала ему “этико-политический” факультет как наиболее соответствовавший будущей карьере сына. В те времена дома профессоров были открыты студентам, профессор Буле давал частные уроки Грибоедову на дому, занимаясь с ним “разными отраслями наук умозрительных”, профессор Сахаров во время зимних вакаций режиссировал спектаклями студентов… Вот тут-то, вероятно, и зародилась в Грибоедове любовь к сцене».
Сатирическими «завиральными идеями» применительно к драматургии молодой гений не пренебрёг, начав писать свою первую и оставшуюся единственной комедию, которая принесла ему громкую славу и стала хрестоматийной.
Многим поколениям россиян Александр Сергеевич известен именно как автор «Горе от ума». В упоминаемой выше книге «А.С. Грибоедов: его жизнь и гибель в мемуарах современников» публицист и издатель Фаддей Булгарин пишет: «Жестокий приговор комедии “Горе от ума”, произносимый завистью, невежеством, оскорблённым самолюбием и легковерным простодушием, есть лучшее доказательство её высокого достоинства». И добавим: её актуальности на все времена — пьесу до сих пор ставят столичные и провинциальные театры России — архетипы, выведенные драматургом, и сегодня живут рядом с нами.
В коллекции Президентской библиотеки ряд исследований посвящён отношению «внутреннего эмигранта» к декабристам и восстанию на Сенатской площади.
«Грибоедов, собственно, не принадлежал к заговору — то занятый своей комедией, то странствуя по Крыму, то в отдалённом Тифлисе или в экспедициях на диком Кавказе, — уже потому не принадлежал, что не верил в счастливый успех его. — Такой версии придерживается Д. Смирнов в исследовании «А.С. Грибоедов: биографические известия о Грибоедове». — “Сто человек прапорщиков, — часто говорил он, смеясь, — хотят изменить весь государственный быт России!”. Но он знал о заговоре, может быть, даже сочувствовал желанию некоторых перемен, был знаком с большей частью заговорщиков и состоял с некоторыми в переписке».
Узнав об этом, Николай I приказал заточить литератора в каземат Петропавловки. Грибоедов провёл в крепости четыре месяца. «Главные из заговорщиков, — читаем там же, — сидевшие по разным углам и не имевшие возможности сговориться, сказали одинаково, что Грибоедов в заговоре не участвовал и что они не старались привлекать его к заговору, потому что берегли человека, который своим талантом мог прославить Россию».
Грибоедов вошёл в историю России и как блестящий дипломат, способный находить общий язык с этнически пёстрым населением Востока и его лидерами. Он проявлял большую заинтересованность в развитии этих территорий, но не путём давления и «мягкой» колонизации.
«Из писем его к гр. Паскевичу видно, что он смотрел на установление правильных отношений власти к местному населению глазами просвещённого и дальнозоркого государственного человека, — подчёркивает Д. Эристов в книге «Александр Сергеевич Грибоедов» (1879). — Он восставал в этих письмах против скороспелого и необдуманного навязывания местным племенам чуждых им законов. Он советовал “оставить народу нетронутыми его обычные выборные суды, к которым он имеет доверие”. И вот почему мы вдвойне ценим его: как поэта и как гражданина родной земли».
В журнале «Русская старина» 1874 года даётся подробное описание деятельности крупнейшего дипломата того времени. Н. Муравьёв писал: «Грибоедов в Персии был совершенно на своём месте… он заменял нам там единым своим лицом двадцатитысячную армию… не найдётся, может быть, в России человека, столь способного к занятию его места».
С дипломатической работой связана, увы, не только жизнь, но и смерть Грибоедова. О его трагической кончине во время разгрома религиозными фанатиками русского посольства в Тегеране повествует один из первых биографов Грибоедова, востоковед Адольф Берже. Другой взгляд на гибель поэта представлен в записках М.Я. Алавердянца «Кончина А.С. Грибоедова по армянским источникам». Эти два документа дают исследователям почву для сравнений, они будут интересны и тем читателям, кто любит самостоятельно сопоставлять исторические события.
Так же, как позже и Лермонтов, отправляясь в последний раз на Кавказ, Александр Грибоедов предчувствовал грозящую ему гибель. В книге Д. Смирнова «А.С. Грибоедов: биографические известия о Грибоедове» приводится выдержка из биографической заметки полковника С.Н. Бегичева, друга Александра Сергеевича:
«На пути к месту своего назначения Грибоедов пробыл у меня три дня. Всё это время он был чрезвычайно мрачен; я ему это заметил и он, взявши меня за руку, сказал с глубокой горестию: прощай, брат Степан! Вряд ли мы ещё с тобой увидимся! “К чему эти мысли? — возразил я, — ты бывал в сражениях, но Бог тебя миловал”. “Я знаю персиян, — отвечал он. — Аллаяр-Хан мой личный враг, он меня уходит! Не подарит он мне заключённого с персиянами мира».
Вскоре после прибытия в Персию Грибоедов ненадолго должен был поехать в Тегеран, ко двору шаха. «Я не буду описывать подробностей его смерти, — читаем в той же книге «А.С. Грибоедов: биографические известия о Грибоедове», — скажу одно: он не “сделался жертвою ошибки”, как выразился в своей статье Д.В. Давыдов. Если была чья-нибудь ошибка, так, стало быть, правительства, назначившего Грибоедова полномочным министром в Персию… Подобное выражение не только не истинно, но даже не совсем уважительно по отношению к человеку, погибшему мученической, истинно исполненной трагического ужаса смертью». А было ему всего 34 года…
На могиле Александра Грибоедова начертаны вещие слова, произнесённые безутешной вдовой Ниной Чавчавадзе: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской».
Так говорил Александр Грибоедов
— Блажен, кто верует, — тепло ему на свете!
— Бывают странны сны, а наяву страннее
— Господствует ещё смешенье языков — французского с нижегородским?
— Дома новы, а предрассудки стары.
— Злые языки страшнее пистолетов.
— К военным людям так и льнут, а потому, что патриотки.
— Ну как не порадеть родному человечку!
— Свежо предание, а верится с трудом.
— Служить бы рад, прислуживаться — тошно.
— Чины людьми даются, а люди могут обмануться.

— Чтобы иметь детей, кому ума недоставало!
— Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом!
— Я правду об тебе порасскажу такую, что хуже всякой лжи.
