«Только раз бывают в жизни встречи…». Встречи, которые могут в корне изменить твою жизнь. Если ты, конечно, способен изменяться.
В супермаркете царила предновогодняя круговерть. Народ, охваченный общим азартом, хватал всё подряд и с чувством выполненного долга катил переполненные тележки к кассам. А что, Новый год, как день рождения, — только раз в году!
Егор всего брал по чуть-чуть. Гостей у них в доме никогда не бывало, потому что Люба этого не любила. Так и говорила: «Не терплю посторонних». А на двоих много ли им надо?
Правда, прислугу ей терпеть приходилось. Та приходила через день — приносила продукты по списку, готовила обед, убирала в квартире (120 квадратов — не шутка). Но всё это тихо, молча, как тень…
Егор медленно прошёлся среди молочных, колбасных, мясных и рыбных рядов и вырулил со своей тележкой к овощам и фруктам. Взял четыре помидора, три огурца, пяток бананов, десяток мандаринов… И вдруг приметил девицу, которая тоже брала всего понемногу, не поддаваясь общему ажиотажу. Он оглядел её невзрачную курточку и застиранные джинсики, а потом увидел двух совсем крохотных девчушек, которые сидели в полупустой тележке, крутя головами.
Егор тут же отвернулся. Разглядывать чужую бедность — это какой-то зоопарк.
Он ещё погулял немного по окрестным рядам, прихватил упаковку минералки, кетчуп, хлеб и медленно порулил к кассам. Ехать домой не хотелось. Здесь было какое-никакое, но всё-таки ощущение близящегося праздника, а дома…
Люба вечно болеет — то у неё мигрень, то простуда. Сколько раз он предлагал ей — сходи к врачу, сдай анализы, давай поедем куда-нибудь на море, да просто выедем за город и подышим воздухом… Всё без толку.
Она оживала только в те дни, когда они выходили в свет — на какой-нибудь концерт или корпоративную вечеринку. Всё, что там показывали, пели, танцевали и говорили, Любу волновало мало, она там блистала — своей красотой и нарядами.
А в остальные дни она слонялась по квартире, смотрела телевизор, часами пропадала в соцсетях, тихо щебетала о чём-то с подругами. Он надеялся, что у них родится ребёнок, и тогда всё наладится. Но за два года совместной жизни Люба так и не забеременела.
Однажды он не выдержал: «Устройся, наконец, на работу! У тебя сразу все болезни пройдут». Она на него обиделась, сказала, что он только и мечтает, чтобы она умерла. И неделю с ним вообще не разговаривала.
Народу к кассам было много. Егор вынул из кармана смартфон и стал читать новости. Когда подошла его очередь, он быстро расплатился с карты, побросал свои продукты в тележку и хотел уже отъехать, как вдруг увидел, что та самая девица с двумя девочками, оказывается, стояла за ним. Он зачем-то помедлил, и, как выяснилось, не зря. У этой девицы не хватило денег, чтобы заплатить за всё, что она набрала. Просчиталась на какую-то ерунду — около пятидесяти рублей. Она заметалась, не зная, что отложить, и Егор шагнул обратно к кассе, протянул деньги.
— Нет-нет, что вы я не возьму! — воскликнула она, вспыхнув. — Зачем это? Не надо!
— А я не вам даю, — тихо ответил Егор. — Это вашим маленьким сестричкам.
Девица — впрочем, она уже показалась ему вовсе не девицей, а весьма симпатичной особой — пыталась ещё сопротивляться, но кассирша взяла деньги и со словами «Не задерживайте очередь!» сунула их в пачку других купюр, лежавших в кассе, после чего выбила чек.
— Как же я смогу вам вернуть долг? — не сдавалась симпатичная особа.
— Поехали, я за рулём, — засмеялся Егор, — по дороге обдумаем эту проблему.
— Ну что вы, мы с дочками прекрасно доберёмся на автобусе. Нам тут недалеко и без пересадок.
— С дочками? — он вгляделся в её лицо. Оно было бледненькое, почти без макияжа, и какое-то такое… домашнее, что он немного растерялся: — Ну, если с дочками, тогда тем более прошу в машину. И не возражайте, пожалуйста!
Ехать пришлось и вправду недалеко, до ближайшей станции метро. Юля с девочками жила в панельной пятиэтажке на последнем этаже. Егор довёз их до самого подъезда, помог выбраться из машины, поздравил с наступающим и уехал.
Уехал с неожиданно хорошим настроением. Просто оттого, что помог людям. Он стал вспоминать, кому ещё он когда-то хоть чем-то помог за последние десять лет после окончания вуза, но так и не припомнил.
Чем была заполнена его жизнь все эти годы? Работой и карьерой. От молодого специалиста дорос до топ-менеджера крупной строительной компании. Конечно, это здорово, и он большой молодец. Но что кроме этого? А ничего. Ничего, что грело бы душу. Друзья? Старых растерял, новые — всего лишь приятели.
Егор провёл в этих размышлениях весь Новый Год, а второго числа не выдержал. Сказал Любе, что поедет с ребятами играть в футбол (они с парнями, работавшими в компании, по субботам ходили на крытый стадион погонять мячик) и отбыл. Но не на стадион, а к той самой пятиэтажке. Купил по дороге цветы, торт, шоколадных конфет, шампанского и…
В общем, так появилась у Егора вторая семья. Но не сразу, не сразу.
Юля работала учительницей в школе. Её муж был простым и добрым. Машинист в метро, он неплохо зарабатывал. Но потом вдруг ушёл к другой. Сказал, что устал от Юлиной интеллигентности — чтения книг, просмотров по компьютеру умных фильмов, походов в театры, на выставки и разговоров обо всём этом. «Я, — заявил, — хочу жить, как все нормальные люди». Сначала ещё платил алименты, а потом вдруг перестал, потому что стал пить. Пару раз даже пытался вернуться к Юле, но она его не приняла.
— Вот и ты, Егор, подумай, — говорила Юля. — А вдруг через некоторое время задумаешь вернуться к своей жене?
Он думал—думал и надумал. Квартиру со всей мебелью оставил Любе, забрал только свои личные вещи. Бросил их в машину и съехал.
…Это случилось два года назад. Всё это время я ни разу Егора не видел. А на днях мы совершенно случайно столкнулись на улице.
В первый момент я даже не сразу его узнал. Коротко подстриженный, одетый с иголочки молодой господин превратился в здоровенного мужчину с буйной шевелюрой и обветренным лицом, в кожаной куртке, какие любят шофёры, и в выцветших джинсах.
— Что с тобой случилось? — изумился я.
Егор затащил меня в ближайшее кафе и рассказал мне всю эту историю.
— А теперь я не только от Любы, но и от работы ушёл, и, вообще, от этого города! — радостно рассмеялся Егор.
— В каком смысле? — опешил я.
— В самом прямом. Мы теперь с Юлечкой и девочками живём в псковской глубинке. Все впятером! Представляешь, у меня сын родился! Ему уже полгода!
— Как же вы там одни с тремя детьми?
— Почему одни? В нашем посёлке, кроме нас, ещё два десятка таких же. Сообща построили церковь. Я по собственному проекту, своими руками отгрохал большой дом. Даже не дом, а настоящую усадьбу! У меня там пасека своя. Мёд сказочный! Половину — раздариваю, половину — продаю. Раз в два месяца приезжаю в город — обувку-одежонку кое-какую прикупить.
— И, судя по всему, счастлив?
— Да, — ответил Егор, не задумываясь. — Знаешь, я заложил в своей жизни такой поворот, какого прежде от себя и не ожидал. Раньше был функцией, и на работе и дома. А теперь я — мужчина!
