Чем дольше живу, тем меньше понимаю, что происходит вокруг. День за днём на каждом шагу возникают бессчётные «почему». И сколько ни ломаю голову, чаще всего ответить на них просто не в состоянии.
Два назад назад, переходя улицу, я едва не оказалась под колёсами машины ДПС. Светофора, конечно, там нет, и даже зебра не нарисована, но почему автоинспектор, ещё издали увидев на перекрёстке пешехода, хотя бы слегка не притормозил? Может быть, это не входит в его служебные обязанности, но в человеческие должно входить?
Почему в новгородской деревне, куда я часто езжу, каждое лето сооружают мостик через ручей и так же регулярно ломают его через день после постройки?
Почему пруд возле петербургского парка Екатерингоф по осени чистят и приводят в порядок, а уже ранней весной снова забрасывают пивными банками, пакетами и прочей дрянью?
Кто всё это делает, и почему такие люди уверены, что имеют право нарушать любые законы и правила?
Завела разговор на эту тему с коллегой. Он, снисходительно улыбнувшись, мол, «как же можно не понимать таких простых вещей!», тут же дал ответ:
— В российском человеке слишком глубоко укоренилось «совковое» прошлое, когда всё вокруг было чужое, а значит, нечего это и жалеть.
Может быть, коллега и прав. Но тогда почему те же сами бывшие «совки», живущие сегодня в насквозь русскоязычном эстонском городке Силламяэ, не мусорят на пляже и не расписывают, не разрисовывают стены в парадных?
Почему в сплошь заселённом русскоговорящими жителями литовском Висагинасе не увидишь под ногами ни единого окурка? Почему там тинейджеры, тусуясь на тротуаре, при вашем приближении затихают и расступаются, чтобы вы могли пройти, и вам не надо обходить их по проезжей части?
Да не идеализирую я прибалтов! И вопросов они у меня вызывают не меньше, чем у кого бы то ни было. Вы лучше скажите, почему русскоязычные рижане, костерящие латышей за то, что те поставили их в положение «лиц второго сорта», не стремятся вернуться на историческую родину?
Обращаюсь с этим вопросом к знакомому латвийскому журналисту и слышу:
— А ты знаешь, что многие из них получают здесь сразу две пенсии — и от России, и от Латвии?
Соглашаюсь:
— Да, конечно. — И, уже неплохо зная реалии, добавляю: — К тому же их дети, официально числясь европейцами, могут получить образование в России по программе для соотечественников.
И тут же сама себя спрашиваю: «Почему у нас так много скандалов, связанных с ЕГЭ? Кому это выгодно?».
Этот вопрос, как и все остальные, предусматривает несколько ответов, один из которых я случайно, подслушала в метро. Пожилая женщина сделала замечание двум здоровенным парням, чей громкий разговор сводился к набору ненормативных слов. Парочка бугаёв тут же обрушилась на бабушку с такой многоэтажной бранью, что та, бедная, тихо заплакала. И опять-таки, почему никто из мужчин в вагоне за неё не заступился? Только сидевший рядом пенсионер, протянув соседке бумажный платочек, стал её утешать:
— Да не обращайте внимания. Подростки же, что с них взять. Вот повзрослеют, наберутся ума, переменятся…
Возможно, так оно и будет. А, возможно, и нет. Обычно культура закладывается в человека с раннего детства, а культур-мультур перевоспитать трудно, тем более самостоятельно.
