В России началось переформатирование власти. Каким оно будет — ограниченным или далеко идущим? Пока этого никто не знает. Пока это остаётся интригой.
Запомним 15 января 2020 года. Этот день, после десятилетия политического штиля, может оказаться ключевым в грядущих переменах. А может и не оказаться. Всё зависит от того, как поведут себя отдельные фигуры на политическом олимпе и, соответственно, от того, как будут развиваться дальнейшие события.
Но уже сегодня ясно, что в треугольнике высшей власти президент–парламент–правительство, где президент неизменно пребывал всемогущественной вершиной, у двух углов в основании прибывает сил. Не так много, как может показаться. Но всё же прибывает, а не убывает.
Сегодня, когда я пишу эти строки, политологи пытаются угадать, кто именно возглавит те или иные министерства в кабинете только что избранного депутатами нового премьера. Это может подсказать, какой будет политика нового кабмина, по крайней мере, в ближайшее время. Но на самом деле и без фамилий, заранее ясно: политика будет предельно технократической. Недаром самого нового премьера Михаила Мишустина все аттестуют как успешного технократа. А ещё — как представителя новой поросли айтишников, которые до сих пор лишь изредка и далеко не так уж успешно просачивались во власть, а теперь, надо думать, хлынут туда вовсю. И это, как можно понять из высказываний ряда политиков и политологов, нас спасёт, потому что приведёт к полной цифровизации всех систем управления не только экономикой, но и государством.
Но на самом деле не спасёт. Даже наиболее передовые технологии сами по себе бессильны спасти какое бы то ни было государство. Мы это видели на примере Советского Союза. В СССР впервые в мире был открыт принцип магнитно-резонансной томографии, разработаны первые образцы-прообразы персональных компьютеров и мобильной телефонной связи, но все эти, как и многие другие технологические свершения, никак не отразилось на общих показателях национальной экономики и качестве жизни миллионов граждан.
Глава нового правительства вчера назвал приоритетные направления в работе будущего кабинета министров: забота о росте достатка в семьях, особенно в многодетных; повышение качества управления; повышение благосостояния граждан; улучшение состояния в предпринимательстве, особенно в малом бизнесе (сейчас действуют около 2 миллионов (!) требований к компаниям и свыше 200 (!) видов контроля); эффективное использование ресурсов; стимулирование технологического развития экономики и цифровизации её реального сектора; дальнейший рост аграрного сектора; развитие транспорта и прежде всего автодорог; запуск нового инвестиционного цикла, без чего невозможно экономическое развитие…
Думаю, Михаил Мишустин сказал то, что мог сказать, будучи пока кандидатом на пост премьера и не имея ещё сформированного кабинета министров. Ведь на самом деле всё перечисленное не может быть достигнуто без очень многих мер. Это — и разгосударствление экономики, и создание условий для развития конкурентной среды, и прекращение давления на бизнес со стороны силовых структур, и создание судебной системы, работающей строго в правовом поле, и возможность открытого публичного обсуждения — в том числе в СМИ — любых проблем, волнующих общество…
Как технократ Михаил Мишустин вряд ли сможет справиться с этими проблемами. Но премьер-министр — должность политическая, и тут очень многое будет зависеть от того, насколько быстро новый глава правительства в полной мере ощутит себя одним из ведущих российских политиков.
