Сколько бы ТВ ни рассказывало о благополучии, которого мы достигнем буквально завтра, россияне продолжают уезжать за границу. Не буду осуждать или оправдывать. Вспомню лучше своих знакомых.
Анька. В конце 1970-х вышла замуж за еврея, который имел в Ленинграде всё, о чём только мог мечтать советский человек: работу в магазине телерадиотоваров, квартиру, автомобиль «Москвич» и дачу в Комарово.
В какой-то момент обоим захотелось большего. Уехали в Израиль, как тогда говорили, на ПМЖ. Устроились. Анька — в хлебопекарне мыть котлы. Муж — грузчиком на заводе. Постепенно обжились. Выучили язык, сменили работу, родили двоих детей.
Когда стало можно, начали приезжать в Петербург. Регулярно, почти каждый год.
По вечерам, хотя этим очень недовольны дети, выросшие настоящими израильтянами, смотрят российское телевидение.
Однако возвращаться не собираются — слишком оторвались.
Боря. Уехал с семьёй в Германию в начале 1990-х.
В Киеве числился непризнанным поэтом, а в ФРГ оказался совсем не у дел. Занимался всем, чем можно. И тем, чем нельзя, тоже. До тех пор, пока не организовал русский литературный журнал. Издаёт его по сей день. Денег так и не заработал. Но живёт.
Этим и живёт. Потому что, по его словам, каждый день читает и пишет на русском языке.
Любаня. Жила в крохотном посёлке под Кемерово. С мужем-алкоголиком.
В 2002-м подала анкету на сайт знакомств с иностранцами. Отозвался австралиец. Бизнесмен. Познакомились. Понравились друг другу. Уехала с трёхлетней дочкой. Начала обживать огромный особняк, устраивать его по-своему.
Потом ни с того ни с сего вдруг взялась писать маслом. Предприимчивый муж устроил выставку. Картины — сплошь русские мотивы — пошли. Заработала себе имя.
Не имела претензий ни к мужу, ни к его семье. Но не выдержала. Через три года бросила всё, упаковала чемодан и вернулась к себе под Кемерово. Домой.
Оля. К 30 годам получила три высших образования, а вот со второй половинкой никак не получалось. До тех пор, пока не познакомилась в Испании с американцем — на пять лет старше её мамы, но очень богатым.
Уехала в Калифорнию. С полгода наслаждалась новизной и тем, что у неё появились горничная, шофёр, кухарка и садовник. Потом заскучала. От безделья. Пошла учиться.
И, наверное, совсем бы пообвыкла, если бы не беременность. Муж заявил, что наследников у него и так достаточно, так что ни о каком ребёнке не может быть речи. Настоял не только на аборте, но и на операции по стерилизации.
Недавно звонила, плакала:
— Видеть тут никого не могу… Чем дальше, тем больше понимаю — не случайно же сложилась поговорка «Где родился, там и пригодился»…
Я слушала её молча. Думала: а ведь и правда не случайно. Причём именно у нас. Так, может, она и вправду существует — эта самая загадочная русская душа, которая не даёт человеку покоя и гонит его по свету в поисках счастья? Вероятнее всего, да. И потому вместо того, чтобы засучить рукава, убрать то, что скопилось за долгие годы в родных авгиевых конюшнях, и начать строить у себя дома такую жизнь, о которой мечтаем, мы едем, и едем, и едем…
