Сегодня о Третьей мировой любят порассуждать и в России, и за рубежом. В том числе в маленькой Эстонии. Но побывав в эстонском Музее вооружённых сил — Eesti Sõjamuuseum, — я многое поняла.
Так уж случилось, что эстонцы стали примером того, как исторические события переворачивают людские судьбы…
В углу одного из залов Eesti Sõjamuuseum сидят за покрытым вышитой скатертью столом три манекена. На одном — советская военная форма, другой затянут в мундир гитлеровской армии, третий — в финском кителе. Представить, что такое могло быть в действительности, невозможно. Однако, как объяснил мне заместитель директора музея Лехо Лыхмус, именно так всё и складывалось. Сначала забрали в Красную армию тех, кто подходил под призыв по возрасту. В 1943-м нацисты мобилизовали успевших подрасти парней, которые два года назад провожали на войну старших братьев. Были, правда, и такие, кто, не желая ни за кого воевать, вовремя убежали через залив в Финляндию, однако отсидеться не удалось и там, их забрали в армию финны.
Таких семей в годы Второй мировой были в Эстонии тысячи. Понятно, что раскиданные войной по разные стороны фронта близкие люди вряд ли могли мирно перекидываться в картишки. С этой точки зрения, музейная инсталляция выглядит явно фантастично. Но, стоя рядом с ней, словно слышишь чей-то шёпот: «Эти ребята надели форму совсем не по доброй воле. Им приказали. Брата заставили встать против брата, сына против отца, дядю вынудили навести автомат на любимого племянника»…
Так было, и никуда от этого не денешься…
— Даже страшно, господин Лыхмус, подумать, как такие люди, вернувшись домой, смотрели друг другу в глаза.
— А ведь это не просто символическая сценка, это реальная семья, три брата. Конечно, во время войны они за одним столом не собирались, да и после тоже. Тот, что попал в Красную армию, стал во время Эстонской ССР председателем колхоза. Брат, служивший в Ваффен СС, попал в американскую зону и, что интересно, когда шёл Нюрнбергский процесс, оказался в дежурной роте. Представляете, кто в Нюрнберге сторожил военных преступников?! Ну, а третий парень, что был у финнов, как только вернулся, тут же прямиком отправился к лесным братьям. Вот такая семья…
— Увы. Но ведь такое бывало и раньше — в 1918-м эстонцев раскидало ещё похлеще. Говорят, в боях вашей Освободительной войны участвовал даже батальон школьников?
— Было и такое. Они ведь первыми пошли на фронт, ещё до мобилизации. Самому младшему, который погиб, было 14 с половиной лет…
— Даже страшно представить… Но чтобы ребёнка зачислили в воинскую часть, нужно было, наверное, разрешение его родителей?
— А как же! Хотя известно, что некоторые тайно сбегали из дому.
— Кто руководил детским батальоном?
— Преимущественно их же педагоги, которые уже прошли войну и получили офицерские звания. Один из них, учитель физподготовки, сам собрал своих учеников в батальон и пошёл с ними на фронт.
— Во что же их обмундировали?
— Да кто ж тогда думал о форме одежды?! В чём из дому вышли, в том и воевали.
Военный быт плохо изучен, я могу судить лишь по письмам, которые есть в музее. В одном, например, написано: «Фельдфебель — настоящая свинья! Сегодня нас кормили, а вчера мы даже кашу не получили». Но вообще-то, думаю, гречку, сало, мясо и хлеб давали точно. Если солдат будет голодный, он может и оружие развернуть в другую сторону…
Но давайте всё-таки походим по музею, у нас ведь богатейшая коллекция. Вас какое время больше интересует? Вот, скажем, старейшее в Европе огнестрельное оружие — копия, конечно, но действующая, а оригинал был изготовлен в 1395 году… В том зале тоже старинное — и восточное, и русское, и западное. Вот тут, смотрите, первая русская граната, такие использовались во время Русско-японской войны. Конструкция простая — ковшик и иголочка, но штука была опасная. Граната крепилась на ручке и, если с неё соскальзывала, боец вместе с ней и взрывался… Там, подальше, всё, что касается Первой мировой, а на втором этаже экспонаты из времён СССР, есть даже небольшая афганская выставка. В Афганистане, кстати, погибли 25 эстонцев…
— Честно говоря, мне на всё это оружие смотреть просто страшно…
—Так ведь у нас есть не только оружие. Я покажу вам и первый, 1916-го года, эриксоновский телефон, и военные игрушки советского времени, и даже шкаф с довоенной одеждой офицерской семьи. В общем, много всего и всякого…
Зайдя в один из боковых залов Музея вооружённых сил, я в первый момент от неожиданности замерла у порога. На полу, на подоконниках и полках, всюду, куда только можно пристроить экспонаты, — каски, каски, каски... Десятки защитных военных шлемов, на каждом из которых нарисована весёленькая картинка!
Кто, зачем и когда нанёс все эти фиалки-розочки на символ войны? Как вообще кому-то могло прийти в голову устроить подобную инсталляцию?
Когда всё это видишь, невольно говоришь себе: уходи отсюда! Незачем на такое смотреть! Однако, уже развернувшись к дверям, вдруг начинаешь понимать: в такой пёстро-цветастой каске при всём желании идти в бой нельзя, её же видно за три версты, а металл, как бы он ни был прочен, далеко не всегда способен защитить от пули. Значит?.. Значит, художники, которые подготовили эту выставку, хотели сказать: «Хватит нам, ребята, воевать друг с другом. А чтобы ставшее ненужным железо не пропадало, можно нанести на него красоту»…
Идея, надо признать, светлая. И, уже чувствуя, что выходить из этого зала не хочется, начинаешь разглядывать каждую завитушку на тщательно прорисованных цветах. А вернувшись к выставленному в витринах побывавшему в боях оружию, ловишь себя на мысли: вот бы хорошо, если б всё, что способно отнять человеческую жизнь, оставалось лишь в музеях…
Таллин–Санкт-Петербург
Благодарим эстонский Музей вооружённых сил — Eesti Sõjamuuseum — за предоставленную иллюстрацию
