«Пётр Первый: благо или зло для России?» — назвал свою книгу Евгений Анисимов, один из лучших современных историков России. Мы до сих пор живём в тени Петра и по-разному судим о нём. Почему?
«Спорить о Петре, значит спорить о современности», — пишет Евгений Анисимов. Я согласен с ним полностью. И с удовольствием наблюдал, как доктор исторических наук, публицист, телеведущий, профессор Высшей школы экономики и Европейского университета словно делится в себе пополам. Но отнюдь не погибает сам в своей книге. Напротив — за каждым поворотом рассуждения показывает читателю иную сторону первого российского императора, страны, да, в сущности, нас самих.
Две ипостаси выбирает себе автор интереснейшей работы, две личины примеряет по очереди — почитателя Петра и его недоброжелателя. Уверен, что каждая из них найдёт в публике и горячих сторонников, и злобствующих оппонентов. Никогда, пожалуй, эти точки зрения не сойдутся, — даже в оценке допетровской Руси.
«В конце XVII века Россию поразил системный кризис», — замечает Почитатель. Но и здесь возражает ему Недоброжелатель: «разговоры о системном кризисе в России накануне Петровской эпохи не более чем аберрации — отклонение нашего сознания». А дальше он честно раскрывает слабость своей позиции: «я защищаю то, что могло быть, но не случилось, а Вы защищаете уже свершившееся, вполне реальное, насыщенное фактурой, жизнью».
Да, трудно говорить об Истории в сослагательном наклонении. Когда-то Арнольд Тойнби попробовал порассуждать о том, что могло быть, но не случилось. Высказывался весьма осторожно, как и подобает учёному, но даже такие слабым толчком, колебанием вызвал к жизни тьмы и тьмы авторов, которые фантастическим образом пытаются перекроить человечество. Задают себе и читателям сакраментальный вопрос: а что было бы если? Исходят они из того предположения, что не всё в нашей жизни устроено определённо и монотонно. Есть всё-таки звёздные моменты в Истории, когда мы словно замираем на перекрёстке судеб, решая коллективным бессознательным — в какую сторону повернуть, в какую дверь нам толкнуться. И зачастую выбираем почему-то путь, ведущий к неслыханным переменам и невиданным мятежам.
Недоброжелатель Петра уверяет нас, что и при родителе его — Алексее Михайловиче, и при старшем брате его — Фёдоре Алексеевиче Россия уже повернулась лицом к реформам. А Пётр только погнал огромнейшую страну, пустил её в бешеную скачку, охаживая по бокам, голове, крупу даже не ременным кнутом, а суковатой дубинкой.
Но вот какое соображение приходит в голову мне, дилетанту. А не есть ли судорожная, порывистая деятельность Петра — наследие Смутного времени. Давайте посмотрим на хронологию: Михаил Фёдорович восходит на престол в 1613 году, а внук его в 1682. Да, скажете вы, номинально. Впереди семь лет нестроения, неудач внутренних, внешних. Только в 1689 Пётр, наконец, берёт в руки власть и тут уже держит её десницей и шуйцей. Но в любом случае со времён Смуты прошло чуть больше семидесяти лет. Число невеликое по историческим меркам и весьма частое в российской истории. Те же самые семь десятков уложились в период с 1917 по 1987 годы. Застойная, болотная жизнь вдруг взрывается революцией, а смута порождает тиранов. Устаёт народ от нестроения и раздоров, вверяется руке сильной, хотя бы и чрезмерно жёсткой.
Нам очень сложно составить непротиворечивую оценку Петра потому, что мы сами суть его творения. «Сочинил ли нас царский указ», — сокрушался Иннокентий Анненский. Вспомним «антропный» принцип, который так силён в естественных науках. Вселенная, утверждают его адепты, такова, потому что существует homo sapiens. Мы видим её такой, потому что только в такой Вселенной могли появиться мы.
Такой же подход, кажется, можно применить и к Истории. К Истории не как последовательности событий, а как к осмыслению Прошлого. «Пётр Первый: благо или зло для России?», — вопрошает Евгений Анисимов самим названием своей книги. И каждый из нас даст ответ не по разуму, не по рассудку, а прежде всего по своим собственным ощущениям. Как нам самим живётся в нашей стране? Удобно ли сидеть, не жестковато ли спать, не дерёт ли ложка сухое горло? Начнём с себя, а потом уже обернёмся назад: что на три века, что на столетие, а что и на каких-то сорок годков без малого.
Я-то сам больше почитаю Петра, но вижу, что и Недоброжелатель точно нащупывает опасные места нашего устроения: «с петровских времён и по сей день правит бюрократия, руководствующаяся в своих действиях в первую очередь собственными интересами, а не пользой “глупого” народа, который не имеет инструментов её контроля». Хорошо сказано, но спрошу я вас, господа, — из кого же состоит эта самая бюрократия? Не наши ли братья и сёстры, дети и внуки рвутся в её ряды в поисках спокойной и сытой жизни? Потому-то и жива камералистская система управления огромной державой, что мы сами согласны с ней и сливаемся в каждодневном всенародном одобрямсе. Прав, тысячу раз прав был Иннокентий Фёдорович:
Уж на что был он грозен и смел,
Да скакун его бешеный выдал,
Царь змеи раздавить не сумел,
И прижатая стала наш идол…
Как избавиться от этого аспида? Вопрос, который каждому стоит задать себе самому. И ответить на него всей своей жизнью.
