Почему нынешний коронавирус в одних странах разгулялся по полной программе, а другие — пощадил? Учёные до сих пор не могут на сей счёт сказать ничего определённого. Есть только версии. Разные.
Когда от неведомой болезни вслед за КНР GOVID-19 набросился на Италию, а потом на Испанию, Британию, США и принялся косить там людей тысячами, стало по-настоящему страшно.
Ведь это развитые Китай, Европы и Северная Америка с высокотехнологичной медициной, а что будет в Индии, Африке, на Ближнем Востоке? Ведь в этих странах вице-президентов зачастую больше, чем аппаратов для искусственной вентиляции лёгких, зато зашкаливает плотность населения, и в трущобах Мумбаи или сирийских лагерях беженцев нет никакой гигиены. Там-то уж коронавирусный апокалипсис точно неизбежен.
Но тут вирус закапризничал и начал свой странный геополитический вираж.
Вот официальные данные. В измученной гражданской войной Сирии к третьему мая зафиксировано 44 случая заражения SARS-CoV-2. За последние сутки новых инфицированных не появилось. Умерло всего 3 человека, зато 27, больше половины полностью исцелились. В активной фазе болезни находятся 14 человек, но нет никого в критическом состоянии. В Ираке, где войны нет, но нет и системы здравоохранения, уничтоженной за десятилетия санкций и оккупации, зато есть страшный дефицит воды и электроэнергии, однако там, хоть всё и не так хорошо, но вполне приемлемо. 3 мая в Ираке зафиксировано 2 296 случаев заражения, за последние сутки число инфицированных выросло на 77 человек. (Сравните с 10 000 заражённых за те же сутки в России.) Всего же от жуткого COVID-19 там скончалось 97 человек. Полностью выздоровело 1490, тоже больше половины заразившихся. Опять же сравните успехи с Москвой, Нью-Йорком, Мадридом, где гробы бронируют загодя, а излечилась пока едва пятая часть заболевших.
Сирийский и иракский эпизоды можно, в принципе, списать на давно известный факт — на войне не болеют. Но насколько это корректно?
Есть ещё, к примеру Индия, где никакой большой войны нет. А в Индии живёт примерно 1 миллиард 350 миллионов человек. В Индии есть город Мумбаи, где население перевалило за 22 миллиона. А внутри Мумбаи есть трущобный район Дхарави, где на 2,5 квадратных километрах обитает более 1 миллиона человек. Дхарави — самое густонаселённое место на планете. В мирные докоронавирусные времена Дхарави был такой же туристической достопримечательностью Индии, как Тадж Махал и Варанаси. В Индии коронавирусом болеют, и даже от него умирают, не так сильно, как в США, но всё же — 42505 инфицированных и 1391 умерших.
Но вот человеческий муравейник Дхарави китайский вирус будто обходит стороной. Там люди живут на головах друг у друга в коробках из-под холодильников, на 10 квадратных метрах ютятся семьи из трёх поколений, там нет водопровода и один унитаз на полторы тысячи жителей. По указанию премьер-министра Нарендры Моди, Дхарави и Мумбаи, как и вся Индия, 22 марта ушли на жёсткий карантин. Но какая там изоляция в таком человеческом бульоне? Нет, жители трущоб стараются самоизолироваться. Не пускают чужаков. Забаррикадировали проезды. Носят маски — когда и как они их меняют, неясно. Моют руки, если найдут воду. Отвечают на расспросы врачей о самочувствии. Но всё это жалкий лепет, когда бушует уханьский вирус, убивающий десятки тысяч граждан стран «золотого миллиарда». А в Дхарави тишь и благодать. К концу апреля 43 заболевших, 4 умерших. Всё.
Или вот Африка. Эпидемиологи с тревогой ожидали, когда на беднейший континент Земли с населением 1 миллиард 300 миллионов придёт эта жуткая напасть. В результате тоже тишина. Коронавирус появился, но ведёт себя смиренно. В пересчёте на душу населения в жуткой страшной Африке от коронавируса умерло в 70 раз меньше людей, чем в чистенькой сытой Дании.
Не хочет COVID-19 убивать нищих и бедняков в Индии, Африке и на Ближнем Востоке. Такой вот классово ориентированный коронавирус.
Эксперты-эпидемиологи и инфекционисты теряются в догадках. В то, что вирус знаком с теорией классовой борьбы по Марксу-Ленину, они не верят.
Пессимисты склоняются к самому мрачному сценарию. Мол, в этих диких краях, где правят автократы, никто просто не хочет выяснять, сколько людей заразилось, а сколько умерло от коварного коронавируса. Отчасти это правда, делать тесты там и вправду не спешат. Но даже если никого не тестируют, а на заболевших не обращают внимания, скрыть резкий скачок уровня смертности не получится ни в Мумбае, ни в Багдаде, ни в Найроби. В трущобах Дхарави или Дарфура и в сирийских лагерях беженцев дефицит воды и лекарств, но смартфон есть, если не у каждого первого, то у каждого второго. Если уханьский SARS-CoV-2 такой контагиозный и смертельно опасный, то люди там должны умирать десятками тысяч. Спрятать, сжечь, закатать в братские могилы такое число трупов в эпоху соцсетей не получится у самого жёстокого диктатора. Просто технически не получится.
Есть у специалистов и другие версии. Африку, Индию и Ближний Восток спасают жара и солнце, китайский гость боится ультрафиолета. (Отчего тогда он его не боится в солнечных Калифорнии, Иране или Израиле?) Говорят: это страны преимущественно молодые, а коронавирус поражает прежде всего стариков. Но это тоже полуправда: он точно так же опасен для ослабленных недоеданием молодых людей. Нельзя сказать, что в трущобах Мумбаи или Найроби у людей особо сильная иммунная система, они потому и не доживают до старости.
Ещё есть версия, что в этих регионах жители получают разные прививки, вроде БЦЖ (противотуберкулезной живой вакцины) или ОПВ (оральной противополиомиелитной вакцины, тоже живой), о которых в развитых странах давно забыли за ненадобностью И, мол, эти прививки помогают организму спасаться и от SARS-CoV-2. Это только предположение, не доказанное экспериментально. Версия.
Я предлагаю ещё одну версию. Дело не в коронавирусе, а в головах. Давно известен эффект плацебо: пациенту сообщают, что данный препарат обладает определённым положительным действием на организм, и, несмотря на то, что это пустышка, пациент ощущает субъективное улучшение самочувствия в соответствии с ожидаемым действием таблетки. Известен также эффект ноцебо: если пациенту сообщить о побочных эффектах того или иного лекарства, особо нервные тут же их почувствуют.
А теперь посмотрим, что происходит с SARS-CoV-2 в странах «золотого миллиарда», где информация стала такой же неотъемлемой частью жизни, как хлеб, вода и электричество с интернетом. Там уже много месяцев рассказывают, насколько опасно уханьское зло, кто и как именно от него умирает. А заодно показывают гробы, передвижные морги, изнурённых врачей и прочие ужасы. Эти рассказы вполне могут запустить эффект ноцебо. И особо впечатлительные начинают заболевать от одного лишь подозрения, что подцепили опасную заразу. А в лагерях беженцев, трущобах Индии и Африки люди в прямом смысле бьются за выживание, и, если ты не заработаешь сегодня на хлеб, то завтра умрёшь от голода вместе с семьей. Так вот, там людям некогда слушать и смотреть ужасы про смертоносного китайского гостя и примеривать болезнь на себя. Спираль эффекта ноцебо не закручивается и SARS-CoV-2 не может собрать свою жуткую жатву. Смерть не в коронавирусе — смерть в голове.
Африканский колдун может уничтожить человека или наслать на него тяжёлую болезнь, только когда окружающие верят в его магические стрелы. Для белых путешественников колдуны были совершенно безопасны. То же и с уханьским злом.
