Многие дети терпеть не могут молоко. Но нет такого ребёнка, который не обожал бы мороженое, приготовленное именно из молока. Да что дети! Мороженому все возрасты покорны.
От Ромула до наших дней
Человечество всегда питало к мороженому самые нежные чувства.
Еще в ХХХ веке до н.э. китайский канонический сборник песен «Шицзин» как самую сокровенную премудрость дарил читателям и слушателям рецепт мороженого: мёд, фруктовая мякоть и замороженное молоко, приправленные снежком. В Х веке до н.э. царь Соломон, мудрейший из мудрейших, советовал сборщикам урожая лакомиться замороженным соком, чтобы поменьше уставать. В V веке всё той же не нашей эры великий Гиппократ учил, что такие соки не только «укрепляют здоровье», но и «улучшают настроение».
А уж Александр Македонский, плохо переносивший жару, просто души не чаял в холодном лакомстве! Специальные эстафеты самых выносливых и быстрых рабов доставляли с горных вершин снег, и безжалостный властелин, укрывшись в тенёчке, благоговейно вкушал этот снег, перемешанный с фруктовой кашицей.
Не менее фанатичным любителем «блюд из снега» слыл и вздорный император Нерон. Философ Сенека не раз упрекал его в этой слабости, а заодно и всех зажиточных сограждан. На самом деле античных гурманов можно было понять, ведь их древнеримское мороженое, судя по всему, действительно было вкусным. Знаменитый повар Апиций знал свыше двадцати рецептов: он использовал не просто снег и фрукты, а непременно альпийский или албанский снег, самые причудливые фруктовые ассорти, розовую воду и… древесную смолу.
Но недаром говорят, что всё новое — хорошо забытое старое. Когда в XIII веке Марко Поло привёз в родную Венецию рецепт китайского мороженого, этот экзотический десерт стал изысканнейшим блюдом при итальянских дворах. Нигде по всей Европе не было такого чуда. И ничего удивительного, что тайна приготовления китайского лакомства хранилась венецианцами, как самая великая драгоценность. Кондитеры давали обет молчания и за его нарушение расплачивались жизнью. В итоге секрет продержался без малого четыре сотни лет!
Только во второй половине XVII века мороженое, наконец, обрело демократическую доступность. Случилось это во Франции. Сицилиец Франческо Прокопио деи Кольтелли начал торговать холодными сладостями по вполне умеренным ценам и вскоре настолько преуспел, что в 1672 году открыл в Париже, рядом с театром Мольера, первое в мире кафе-мороженицу, которое в ознаменование собственных заслуг назвал своим именем. Вслед за удачливым итальянцем в новый бизнес устремились сами французы, и вскоре страна насчитывала уже 250 мороженщиков, объединившихся в отдельную корпорацию.
С тех пор в жизни мороженого произошло немало важных событий.
В следующем, XVIII веке появилось сливочное мороженое. Правда, где именно, со всей определённостью утверждать трудно. Своё первенство в столь важном историческом событии оспаривают Франция и Великобритания. Англичане при этом вспоминают Джеральда Тиссайна, который, будучи поваром короля Карла I, готовил для его величества холодные десерты из молока или сметаны, да такие вкусные, что выслужил себе немалую по тем временам пенсию — 20 фунтов стерлингов в год. Французы, со своей стороны, называют владельца парижского кафе Le Caveau, который в 1774 году изготовил из мороженого герб своего самого знатного посетителя, принца Шатре и продавал этот торт под названием «ледяное масло».
Другие клиенты мороженщиков тоже не были простолюдинами. Причина в том, что изготовители не знали надёжных средств охлаждения. К примеру, ещё один любитель мороженого — Джордж Вашингтон — всего за два месяца 1790 года истратил на это лакомство 200 долларов.
Однако после того, как в 1851-м молочник из Балтимора Якоб Фассел изобрёл центробежный сепаратор молока, цена мороженого сильно упала. А когда были созданы холодильные установки, мороженое стало доступно всем.
С тех пор почти все открытия в мире мороженого делали американцы. В 1896-м Итало Марсиони, эмигрант из Нью-Джерси, первым стал выпускать съедобные стаканчики для мороженого в виде кулечка. В 1921-м Кристиан Нельсон из штата Айова придумал мороженое с шоколадом; эта светлая идея пришла к нему при виде восьмилетнего мальчика, который никак не мог выбрать, что же ему купить — шоколад или мороженое? А в 1924-м Фрэнк Эпперсон, продавец лимонада из Калифорнии, запатентовал мороженое на палочке. И тут в судьбу изобретателя вмешался его величество случай. Оставив зимним вечером на парапете стакан лимонада с ложечкой, утром Эпперсон обнаружил, что держит в руке леденец.
По вкусам не плачут
А вот в России первое мороженое появилось только через сто лет после того, как им стали лакомиться французы. Причём очень долго это была исключительно царская привилегия. Сперва при дворе Петра III, затем Екатерины II…
Правда, в 1791 году одна из русских кулинарных книг уделила мороженому отдельную главу. Но по-настоящему оно стало популярным — да и то лишь в высшем свете — только после того, как русские войска, победив Наполеона, вернулись всё из той же Франции.
11 июля 1834 года, отчитываясь о проведённом накануне вечере на балу у Фикельмонов, Александр Пушкин писал жене: «Вот наелся я мороженого и приехал к себе домой — в час. Кажется, не за что меня бранить». В 1835-м мороженое впервые проникло и на страницы русской литературы. Лермонтов отвёл ему роковую роль в драме «Маскарад». «Мой ангел, принеси мороженое мне…», — просила Нина, а в ответ Арбенин принёс ей отравленную порцию…
Всё это мороженое привозили в Россию из-за границы. И так продолжалось до тех пор, пока в 1845 году купец Иван Излер не получил патент на «машину для приготовления мороженого». Тут уж дело пошло. Спустя всего год литератор П. Ефебовский, описывая петербургского разносчика мороженого, представлял читателю здоровенного мужика, который ходит по улице, держа на голове ушат со льдом в три пуда, и покрикивает: «Морожено хорошо-с!». Каждому желающему продавец отвешивает «рымочку» на две серебряные копейки, «а покупатели кушают, не нахвалятся». Хотя по нынешним понятиям, ничего особо вкусного в том угощении не было: молоко, малиновый отвар, толчёный сахар да снег — ну разве это можно назвать мороженым?!
То мороженое, к которому мы привыкли и которое так любим, возникло у нас благодаря Анастасу Микояну. В середине 1930-х годов, когда он возглавил Наркомат пищевой промышленности, частное производство продуктов питания было уже разрушено, а промышленного ещё не существовало. Микоян развил бешеную деятельность. При этом с особым увлечением он занимался развитием мощностей для производства мороженого, которого у нас тогда выпускалось в сто раз меньше, чем в США. Однажды Сталин даже заметил: «Ты, Анастас, такой человек, для которого вкусное мороженое важней коммунизма». В устах диктатора это была опасная шутка.
Конечно, мороженое — продукт высококалорийный, что в нашу эру борьбы с излишним весом не приветствуется. Но оно ведь всего лишь лакомство, и его не надо есть килограммами каждый день.
Это по-нашему!
Однако у нас мороженым лакомятся даже в мороз. Говорят, сэр Уинстон Черчилль, увидев, как военной зимой москвичи с наслаждением едят эскимо, пришёл к твёрдому выводу: такой народ непобедим.
Английский премьер был далеко не единственным, кого поражала наша страсть к мороженому даже в сильные морозы. Помню, в годы перестройки в столичном Доме журналиста состоялась пресс-конференция одного американского писателя, который на тогдашней волне западного увлечения Россией проехал по всему Транссибу, чтобы написать книгу о Сибири. Писатель долго рассказывал, как готовился к поездке — доставал варежки и ботинки с подогревом, — а потом про свои впечатления об увиденном. И тут кто-то из журналистов, не выдержав, спросил, что же было самое запоминающееся в этом путешествии.
— О! — воскликнул писатель и поднял вверх указательный палец, словно желая этим показать, что сейчас сразит всю аудиторию наповал. — Когда поезд прибыл на станцию Зима, там было сорок пять градусов мороза. Я вышел из вагона и увидел женщину, которая продавала мороженое!
Раздался хохот. Смеялись все, и зарубежные корреспонденты, и отечественные.
Но писатель поднял палец ещё выше, и все стихло.
— Нет, не это меня больше всего поразило, — сказал он. — Больше всего меня поразило, что люди покупали это мороженое и ели!
И тут уж раздался такой хохот, что дрогнули стёкла в окнах. Но смеялись только наши, иностранцы никак не могли взять в толк — неужели писатель говорит правду?
