Лето подарило петербуржцам сразу три футбольных радости. «Зенит» стал чемпионом и обладателем кубка страны, а станцию метро «Новокрестовская», рядом со стадионом, вот-вот переименуют в «Зенит».
Петербургский клуб — один из старейших в России. В мае ему исполнилось 95 лет. А значит, все петербургские болельщики не помнят себя без «Зенита». Моё поколение живёт с «Зенитом» с 1960-х годов. Тогда клуб ещё ходил лишь в крепких середнячках и не претендовал на призовые места. Но в дни матчей на 100-тысячном стадионе им. С.М. Кирова редко оставались свободные места. А лидеры команды всегда были кумирами болельщиков. Их имена знал весь Ленинград.
На Кировский стадион я стал ездить с десяти лет. С отцом, с двоюродным братом Мишей, который был старше меня на год, или с дворовыми пацанами. Ехали — когда на трамвае, когда на автобусе.
По улице Марата, где мы жили, ходили пять трамваев, один из них — 34-й, шел уже достаточно забитым болельщиками, но мы как-то втискивались в один из двух небольших вагончиков. И так, прижатые друг к дружке, около часа тащились по Колокольной, Литейному, мимо цирка на Садовую, через Кировский мост, по проспекту Максима Горького (теперь Кронверкский) до улицы Олега Кошевого (теперь Введенской) и дальше, через всю Петроградскую сторону, на Крестовский остров. Или, как тогда говорили, на Кировские острова. А ещё в начале того ХХ века — просто Острова: Крестовский, Каменный и Елагин.
Второй путь — автобусом № 45. Его кольцо было на Звенигородской, и уже там стояла очередь. Автобус шёл по Марата до Невского и дальше на Петроградскую, до моста перед ЦПКО, который соединяет Крестовский и Елагин острова. Оттуда путь до стадиона был вдвое длиннее, чем от трамвая. Но никого это не смущало. Главное — доехать, а пройтись по парку — одно удовольствие.
На футбол!
Все пути от автобусов и трамваев сходились в центре парка, у клумбы с большой вазой (теперь место вазы занял фонтан), похожей на ту, что стоит в Летнем саду. И уже оттуда — прямая дорога к стоящему перед стадионом памятнику лучшему другу ленинградских болельщиков и петербургских фанатов Сергею Мироновичу Кирову.
А потом вверх — по нескончаемым ступеням, чтобы очутиться, наконец, у ограждения трибун с проходами на сектора, и оттуда глянуть на пустую ещё и, не побоюсь этого слова, изумрудную арену внизу, с белыми очертаниями футбольных ворот и кирпичным овалом беговых дорожек. Там, наверху, чередой стояли киоски с мороженым и лимонадом, пирожками и бутербродами. А ещё выше над всем стадионом развевались разноцветные флаги и плыла громкая музыка.
Самым ярким был день 2 мая — открытие сезона, с речами и физкультурным парадом. Это был, как правило, третий или четвёртый тур чемпионата СССР. А первые туры «Зенит» обычно играл на выезде, где-нибудь на юге — с тбилисским или киевским «Динамо», «Пахтакором», «Араратом»…
Звучал футбольный марш Матвея Блантера, написанный в 1938 году по просьбе основоположника спортивного репортажа Вадима Синявского, и на поле выбегали команды. Мы уже сидели на своих местах, на длинных, опоясывающих стадион, деревянных скамейках, и глядели во все глаза — как бы чего не пропустить. До «повторов моментов» на цветных экранах было ещё далеко. На простейшем, «механическом» табло — названия команд и чёрные нули.
С.М. Киров приветствует болельщиков
100-тысячный стадион заполнен до отказа
У нас программки — сложенный вдвое листок, и мы уже знаем составы. Надо разглядеть каждого. Ну, Востроилова в чёрном свитере видно сразу. Рыжий, обожаемый ленинградцами, Бурчалкин-выручалкин, хоть и роста небольшого (170 см), тоже на виду. Вот и остальные выстраиваются по полю: Гек, Данилов, Рязанов, Храповицкий, Васильев, Дергачёв, Завидонов… Каждый на своем месте.
До 1961 года играли по системе «дубль-вэ» — три защитника, два полузащитника и пять нападающих. Именно так располагались игроки и на поле настольной игры, в которую мы играли дома. Позже все стали переходить на прогрессивную бразильскую систему 4–2–4…
Символом команды был Лев Бурчалкин. Хотя играл он, особенно в начале своей долгой карьеры, в окружении весьма ярких и заметных мастеров. Бурчалкин не обладал техникой Николая Рязанова и непредсказуемостью Вадима Храповицкого, и даже уступал в скорости Анатолию Васильеву. Но был у него свой неповторимый стиль, тот, который и помог ему завоевать искреннюю, преданную любовь зенитовских болельщиков. Пожалуй, именно к его игре, по словам футбольного историка Дмитрия Догановского, наиболее точно можно применить термин «дворовый футбол».
«И в этом, — цитирую Догановского, — ни в коем случае нет ничего уничижительного. Просто была в игре Льва Бурчалкина такая беззаветная страсть, такой энтузиазм, такой бесшабашный азарт и увлечённость, каких в матчах команд мастеров и тогда встретить можно было нечасто, а по нынешним временам и подавно. Только мальчишки, часами, до полной темноты гоняющие во дворе мяч, способны столь самозабвенно и безоглядно отдаваться любимой игре…»
Добавлю: Лев Бурчалкин с 1957-го по 1972 год сыграл за «Зенит» 423 матча и забил 82 гола.
Лев Бурчалкин
Но вернёмся на забитую зрителями чашу стадиона. Он то взрывался и ревел, то замирал, то облегчённо выдыхал, когда «проносило». Это была стихия, без заранее подготовленных акций и провокаций, без труб и барабанов, без — извините — баннеров и файеров. И без драк на трибунах. Хотя подшофе народу было достаточно.
Стихия праздника позже, уже на «Петровском», сменилась богато разукрашенным и затейливо организованным пиршеством буйства и разнузданности. Детям там места не было. Это я к тому, что нас, мальчишек 11–12 лет, родители спокойно отпускали на стадион, не боясь, что кто-то обидит, тем более — изобьёт.
Да и в целом, надо сказать, жизнь в городе была гораздо безопаснее, чем ныне. Никто не водил нас за руку в школу, в кино или в Дом пионеров, гуляли мы тоже самостоятельно, и родители далеко не всегда знали о наших планах.
Справедливости ради отмечу, что после переезда футбола обратно на Крестовский, на новый стадион, здесь опять появились и дети, и семьи, а вместе с ними — чистая радость боления за любимую команду…
Ездили мы, конечно, не на каждый матч, чаще по выходным. Будние дни были заполнены школой, кружками, спортивными секциями, играми во дворе… Для путешествия на стадион времени не хватало — всё-таки часа два туда, часа два с половиной на трибунах, и ещё не менее двух — обратно. Но! В наших квартирах уже был телевизор, и были футбольные репортажи Виктора Набутова, человека если не великого (теперь каждого попугая, орущего из телевизора, принято называть чуть не великим или хотя бы звездой), то — однозначно легендарного. Сегодня все знают Геннадия Сергеевича Орлова. В 1960-е все знали его предшественника Виктора Сергеевича Набутова. А папа мой знавал его лично.
На Зимнем стадионе работал папин приятель, если не ошибаюсь, даже одноклассник — Сергей Румянцев. Насколько помню, был он там заместителем директора. Папа к нему нередко захаживал — то просто так, а то и за контрамаркой (тогда здесь часто проводились разнообразные соревнования — по лёгкой атлетике, боксу, волейболу, баскетболу, а также большие концерты; например, в 1962-м мама с папой ходили сюда на знаменитого Бенни Гудмена).
Ну, а когда папа приходил к Румянцеву «без дела», на столе появлялась бутылочка. И третьим иногда становился Виктор Сергеевич, человек их поколения, который заглядывал на Зимний и по долгу службы, и на огонёк. Тем более здание радиокомитета, где он регулярно бывал, находилось в ста метрах, только Манежную площадь перейти.
Слушать репортажи Набутова — баскетбольные и футбольные — было наслаждением! Прекрасная речь, тонкое знание всех нюансов игры, неожиданный юмор. «…Проходит по центру, бьет!.. Да-а, вот если бы на эти ворота поставить вторые, а потом ещё одни, мяч бы точнёхонько лёг бы в правую девятку…»
Родился Набутов в 1917 году в Петрограде, умер в1973-м в Ленинграде. С детства занимался спортом, играл в теннис, баскетбол, бильярд. Выступал за сборные Ленинграда по футболу (стоял в воротах), баскетболу, волейболу, хоккею с мячом и лёгкой атлетике. В 17 лет получил звание мастера спорта по волейболу.
После убийства Кирова семья Набутовых была сослана в Оренбург, а глава семейства Сергей Григорьевич был расстрелян по ложному обвинению. В 1936 году Виктору удалось вернуться из ссылки, и в 1937-м он играл в чемпионате СССР по футболу за ленинградское «Динамо». В 1938–1939 годах — за команду «Электрик», с которой в 1938-м вышел в финал Кубка СССР.
В 1940 году вернулся в «Динамо», где отыграл предвоенный сезон. Ещё до начала войны с отличием окончил Ленинградский электротехнический институт (ЛЭТИ). С началом Великой Отечественной ушёл на фронт, командовал бронекатером, воевал на Ораниенбаумском плацдарме. А 31 мая 1942 года участвовал в «блокадном матче» между «Динамо» и командой Металлического завода, проходившем на стадионе «Динамо».
После войны Набутов играл в «Динамо» до 1948 года. Закончив играть из-за травмы, стал спортивным комментатором. На радио, потом на телевидении. Но неприятности в его жизни на этом не прекратились.
В начале 1950-х годов он записал цикл блатных песен. Записи стали распространяться, и дело дошло до суда. Набутов был оправдан, но уволен с работы. Впоследствии, правда, снова стал комментировать матчи…
19 июня 2003 года в день 30-летия со дня смерти на стене дома № 3 по Пушкинской улице Петербурга была открыта мемориальная доска в честь Виктора Набутова.
Виктор Сергеевич Набутов
Сегодня мы всем городом болеем за «Зенит». Но в разные годы честь нашего города в высшей футбольной лиге защищали «Динамо», «Красная заря» («Электрик»), «Спартак», «Трудовые резервы» и «Адмиралтеец».
Игры «Адмиралтейца» мы смотрели на стадионе и по телевизору в конце 1950-х — начале 1960-х годов. Но в памяти остался только колоритный вратарь команды Зураб Шехтель, рост которого не превышал 180 см, а весил он около 100 кило, что не мешало ему быть подвижным и пластичным, уверенно играть и на линии, и на выходах. Прославился Шехтель (это знали все болельщики), тем, что однажды ударом от ворот забил гол самому Льву Яшину. Правда, теперь говорят, что это была только легенда.
(Фрагмент из книги «100 лет с правом переписки», главы из которой можно прочитать на сайте peterburg21vek.ru)
