Об этом особняке, который глядится в начало Малой Морской улицы, путеводители говорят коротко: «Дом Перкина–Веймара, памятник архитектуры раннего классицизма. Построен в 1760-х гг.»
Предполагается, что здание было возведено по «образцовому» проекту известного скульптора Алексея Квасова, а, значит, когда-то оно в Петербурге было далеко не в единственном числе. Тем ценнее уцелевший до наших дней этот дом №10 по Невскому проспекту.
Правда, здание сохранилось не в том самом виде, в каком было задумано зодчим. В середине 1830-х годов был надстроен четвёртый этаж. В XIX веке на Невском не только этот, но и многие другие дома обзавелись дополнительным этажом, а то и двумя. Объяснялось это просто: все они, включая здание напротив Малой Морской, были доходными домами. Купец П. Перкин и заказывал это строение для сдачи в наём — в коммерческих целях.
Но вот в 1769-м появился правительственный указ: «Иметь в домах своих лавки и в них торговать» И в доме №10 открылся магазин. Оружейный, да притом какой! Кто только в него ни заходил — молоденькие офицеры и прославленные генералы, завзятые дуэлянты и провинциальные любители пострелять уток… И приказчики — по воспоминаниям, все как на подбор, с лихими усами и армейской выправкой — ничуть не кривили душой, уверяя покупателя:
— Товар — первый сорт! С тем изволите взять, что останетесь довольны!
Ассортимент на Невском, 10, был представлен, как указывалось в журнальной рекламе, «в роскошном выборе»:
— «действующие отдачею винтовки Винчестера длиной 1 аршин 5 вершков и весом всего 6 фунтов;
— патроны с мягким концом специально для охоты (ящичками по 50 штук);
— пистолеты «Флоберъ-Монтекристо» системы «Трентеръ» для целевой стрельбы;
— машинки «Рекаперъ» для вынимания и вставления пистонов;
— револьверы, так называемые «Вело-догъ», Императорского тульского оружейного завода, самой прочной работы и сильного боя»…
Кстати, о револьверах. Один из купленных здесь, на Невском, 10, даже вошёл в историю. Правда, скорее, как злополучный, да и случилось это намного позднее…
Началось всё в марте 1879-го. Александр Соловьёв, один из самых рьяных участников «хождения в народ», вдохновенно агитировал крестьян за «землю и волю», но, судя по воспоминаниям близко знавших его людей, постепенно разочаровался в мирной деятельности.
«Смерть императора, — говорил Соловьёв, — может сделать поворот в общественной жизни» И, несмотря на то, что руководство «Земли и Воли», в которой он состоял, не дало разрешения на предлагаемую акцию, Соловьёв решился стрелять в Александра II.
Люди, поддержавшие вдохновенного энтузиаста и оказавшие ему помощь, не сразу, но нашлись. Один из них — доктор медицины Орест Веймар, в то время очередной владелец дома №10 по Невскому проспекту. Орест Эдуардович за собственные средства приобрел в магазине, торговавшем у себя же в доме — зачем же далеко ходить! — револьвер и передал его Александру Соловьёву.
2 апреля того же года, заранее узнав, в какое время император будет прогуливаться возле штаба гвардейского корпуса, террорист вышел с набережной Мойки на Дворцовую площадь. Выхватив из кармана пальто револьвер, выстрелил.
Сопровождавшие монарха стражники остолбенели от неожиданности, замешкались. Александр II подобрав полы шинели, петляя и приседая, побежал к дворцу.
Соловьёв выстрелил ещё раз. Ещё. Ещё. Выпустил все патроны. Мимо цели… Отбросил сделавшееся бесполезным оружие…
Пришедшие в себя стражники, наконец, кинулись на Соловьёва.
Подобранный подоспевшими жандармами револьвер был определён по номеру как купленный на Невском, 10. В магазине сразу указали на доктора Веймара…
Александр Соловьёв был казнён на Смоленском поле, к западу от 18-й линии Васильевского острова. Одиннадцать причастных к покушению землевольцев, в том числе и доктор медицины, надворный советник Орест Веймар, сгинули на сибирской каторге. «Поворота в общественной жизни» не случилось.
А тем временем оружейный магазин в доме на против Малой Морской Оружейный магазин продолжал бойко торговать бельгийскими «Браунингами» и медными сигнальными рожками для слабогрудых.
Открытая в том же здании специальная фабрика орденов, знаков и жетонов «Эдуардъ» предлагала желающим бриллиантовые, золотые и серебряные изделия собственного изготовления.
Мимо дома Веймара суетливо пробегали, неспешно прохаживались, высокомерно вышагивали прохожие.
Главная улица главного города империи продолжала жить своей обычной жизнью. Такой, какою описал её ещё Николай Васильевич Гоголь:
«Невский проспект не составляет ни для кого цели, он служит только средством; он постепенно наполняется лицами, имеющими свои занятия, свои заботы, свои досады, но вовсе не думающими о нём»…
