Сергей Петров: «Хирургия — мужская специальность»

Главврач петербургской Елизаветинской больницы Сергей Петров — врач в четвёртом поколении. А значит — из петербургско-ленинградской докторской школы, в которой всегда считали: врач — это призвание. 

 

Врачами были его отец и мать, дед и бабушка. А началась династия с прадеда Виктора Даниловича, которого дети, внуки и правнуки почитали как образец верности долгу и преданности своему делу. Прадед служил в блокадном ленинградском госпитале и там же жил, потому что не считал себя вправе оставить больных ни на минуту… 

Деда, Юрия Викторовича, Великая Отечественная опалила не меньше. Почти четыре года он провёл в плену. О том, как содержались советские военные в нацистских лагерях известно. Но даже в этих тяжелейших условиях доктор Петров сумел организовать медпункт и, как мог, лечил соседей по бараку. 

Отец, Виктор Юрьевич, почти всю жизнь проработал в больнице им. Куйбышева (ныне она Мариинская). Он впервые и показал сыну, что значит быть врачом. Урок был жёстким. Восьмиклассник должен был ассистировать во время операции — как говорят медики, «стоять на крючках». 

Какую оценку тогда поставил ему отец, Сергей Викторович — теперь доктор медицинских наук, профессор, лауреат премии Правительства России — не рассказывает. Но признаётся, что уже после той операции твёрдо знал — будет хирургом. 

 

— Сергей Викторович, а когда у вас впервые появилась мечта стать врачом?  

— Не помню, чтобы у меня когда-то были мысли о чём-то другом. Даже ещё до того, как пошёл в первый класс, я уже в своём будущем нисколько не сомневался. 

Но это не отменяло других желаний. Очень хотелось добиться чего-то в спорте, хорошо знать иностранный язык... Да всего страшно хотелось! Я учился в физико-математическом классе, и хорошо учился, учителя уговаривали: «Тебе прямая дорога в математику или в какую-нибудь техническую область» Но никакие уговоры не могли изменить моего решения. 

— И вы поступили в Первый медицинский… 

 Да, это был самый большой и лучший медицинский вуз в Ленинграде. Играл в баскетбол за сборную института, ходил с ребятами в походы и на рыбалку, гонял в футбол в паузах между парами, а иногда и вместо лекций. Но при этом по медицинским предметам у меня были только пятёрки. Четвёрки получал только по общественно-политическим дисциплинам 

— А когда решили выбрать своей специальностью хирургию? 

— С самого начала. Я считал так: из всех профессий лучшая — врач, а из врачебных — хирургия. Это настоящее мужское дело. Мне было неинтересно назначать пациентам таблетки, делать записи в карточках Хотелось получать более быстрый и наглядный результат. Я всегда любил не рассуждать, а делать. А хирурги как раз больше делают, чем рассуждают. 

— Всё так, да только молодые хирурги работают как на конвейере. Изо дня в день выполняют одни и те же, в основном не такие уж сложные операции. Разве это не отбивает желание вставать к операционному столу? 

— Наоборот! С каждой сделанной операцией ты учишься чему-то новому. Нельзя же прийти и сразу начать делать сложнейшие операции — нужны и практические знания, и мануальные способности. Всё происходит постепенно, шаг за шагом, и — не знаю, у кого как, — а я с самого начала ставил перед собой цель научиться оперировать всё, что только возможно.   

 

Иные операции длятся недолго, иные — долгие часы. Но какая бы операция ни была, пусть даже отработанная годами, она всякий раз требует предельной концентрации. Любое неосторожное движение может обернуться несчастьем.  

Операционная — это полная отдача сил, знаний, умений, а бывает, и оправданного, но всё же риска… Как говорит сам Петров, «операция — такой процесс, когда ты не можешь ни на что отвлечься, работаешь в режиме онлайн: что-то видишь, принимаешь решение и делаешь»… 

Такова должность хирурга. А должность — это от слова «долг». Долг не только перед пациентами, но и перед теми, кто идёт в профессию за тобой. В том числе оба твои сына. 

Так, по велению долга, появились на свет несколько книг, написанные Петровым, в том числе «Общая хирургия. Учебник для медицинских вузов». Кстати, этот учебник переиздавался уже пять раз. 

 

— Вы помните свою первую самостоятельную операцию? 

— Это была аппендектомия. Я тогда учился на четвёртом курсе, и мне сказали: «Ты готов, делай сам» Фамилию пациентки я уже забыл, но зрительно помню её хорошо: девушка лет двадцати. С ней было очень трудно общаться, у неё практически отсутствовал слух. 

— Руки от волнения не дрожали? 

— Да нет… Знаете, когда ты начал операцию, уже ни о чём не думаешь. Взял скальпель в руки, значит, нужно сделать то, что положено. 

— Сколько длилась ваша самая долгая операция? 

— Часов, наверное, семь. 

— Но это же очень тяжело физически! 

— Естественно. Но ведь бывало, что делал по семь-восемь операций в сутки.   

— Врач должен сострадать пациенту, или это мешает? 

— Конечно, должен. Если у тебя нет души, вообще не нужно идти в медицину. Работать, чтобы отбывать часы и получать зарплату, я считаю, преступно. Из-за этого в современной медицине все проблемы.  

— Это правда, что хирурги никогда не оперируют близких людей?  

— Некоторые действительно отказываются, считают, что будут нервничать. А мне всегда казалось, что лучше я сам всё сделаю, своими руками. 

— Сегодня принято ругать врачей. Что скажете по этому поводу? 

— Врачи — такие же члены общества, как все остальные! Как вы считаете, у нас больше плохих людей или хороших? Все мы разные, и среди медиков тоже есть и яркие личности, и большая масса средних, и очень плохие. Как везде. Это общая закономерность. 

 

Когда пять лет назад стало известно, что Сергей Петров станет главврачом Елизаветинской больницы, многие его коллеги удивлённо пожали плечами: зачем? 

Да, этот стационар — крупнейший в Петербурге, и вроде бы есть, где развернуться. Но как развернёшься, если кредиторская задолженность больницы выросла до 500 миллионов рублей, здание требует срочного ремонта, техническое оснащение вызывает грустные мысли, а пациенты называют больницу «истребительной»?..  

Петрова это не испугало. На вопросы журналистов, пытавшихся выяснить, что побудило его принять такое решение, он отвечал одно и то же: «Проблемы, с которыми столкнулась Елизаветинская больница, мне понятны, и я их не очень боюсь. Думаю, что вместе с Комитетом по здравоохранению мы справимся» 

И, надо признать, справились. В Елизаветинской проведён капитальный ремонт, появилось новое современное оборудование, заменены давно устаревшие коммуникации и старая мебель, внедрена навигация по шести направлениям, что позволяет осуществлять приём пациентов быстрее и эффективнее. 

О том, что больница была совсем ещё недавно «истребительной», все успели забыть. Сегодня Елизаветинская ежедневно принимает  300 пациентов с инфарктами, инсультами, травмами, проводит до 50 операций в сутки, с больными работают 1400 человек персонала…    

О том, каким учреждением руководит Петров, лучше всех написал один из пациентов: 

— Больница реально огромная! Я даже один раз заблудился. Одних врачей больше тысячи, наверное… Как этим всем можно управлять, ума не приложу! 

 

 Сергей Викторович, вас не раздражают бюрократические обязанности, с которой связана работа главврача?  

— Конечно, раздражают. Мне хотелось бы заниматься руководством своим учреждением профессионально — не подписывать в день по 100 бумаг и не сидеть часами на совещаниях, а заниматься своим делом — думать о том, кого и когда нужно госпитализировать, какие операции можно внедрить, какие технологии использовать, чтобы наша больница стала лучшей. 

Но, увы… Отчётов, которые необходимо составлять, — кубометры, причём некоторые я должен представить ежедневно в шесть утра. 

— Наверное, на бумаги тратите так много времени, что его совсем не остаётся на работу с пациентами? 

— Стараюсь успевать. В моём графике  обязательный ежедневный обход, и какая причина может мне помешать его сделать? У меня всё чётко расписано: чтобы быть в 7.45 на работе, я выезжаю в 7.00. В 8.45  конференция, приём дежурства. В 10.00 каждый день — общая реанимация, по средам в 11.00 — реанимация нейрохирургическая, по вторникам в 11.00 — кардиологическая. Совещание заведующих  по средам в 15 часов, финансовым блоком занимаюсь в четверг в 11.00… Всё по графику. 

При этом я считаю, что человек не должен никуда опаздывать, ведь любое опоздание — это неуважение к людям. 

— Признайтесь по секрету, каким должен быть главврач для сотрудников очень строгим или всё-таки нужно учитывать, что все они — живые люди? 

— Ну, как сказать… И то, и другое. Безусловно, необходимо требовать исполнения определённых вещей — стандартов, указаний, приказов. Но при этом я понимаю, что мы все — не роботы. Главврач, как любой руководитель в любой организации, обязан учитывать всё. А как иначе?.. 

Поделиться ссылкой:

Your email address will not be published. Required fields are marked *

Вы можете использовать следующие HTML тэги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

17 + 17 =