«Прожектористы, Сталин дал приказ…» Хорошая могла быть песня, если артиллеристов заменить на прожектористов. Тем более воевали прожектористы и артиллеристы-зенитчики вместе, плечом к плечу.
Два скрещенных луча прожектора — один из символов блокированного Ленинграда. Именно в скрещенных лучах пойманные, как забравшиеся в чужой дом воры, находили свою смерть фашистские «хейнкели» и «юнкерсы» под разящим огнём советских артиллеристов-зенитчиков и лётчиков-истребителей.
Но что мы знаем сегодня о прожекторных частях Красной Армии? Они высвечивали врага в небе, но сами так и остались в тени других родов войск. Ещё меньше — а правильнее сказать, совсем ничего — знаем мы о спецоперациях против пехоты и танков, в которых участвовали прожектористы. Широко известна лишь история с массовым использованием прожекторов при взятии Зееловских высот под Берлином. Но такая тактика, пусть и в меньших масштабах, широко применялась во время Великой Отечественной, причём не только советскими, но и немецкими войсками.
В июле–августе 1941 года на Ленинградском фронте были сформированы четыре конно-прожекторные роты для борьбы с танками противника. Одним из взводов в этих ротах командовал мой отец, Аркадий Борисович Иоффе.
В армию, во 2-й зенитно-прожекторный полк (ЗПП), казармы которого находились в Ленинграде на Лермонтовском проспекте, он был призван с первого курса архитектурного института в ноябре 1939-го, за несколько дней до начала советско-финляндской войны. Приняв присягу 31 декабря, бывший студент стал слушателем полковой школы младших командиров. В октябре 1940-го был назначен начальником прожекторной станции, а в июне 1941-го, сдав экзамен на звание младшего лейтенанта, стал командиром взвода. В этой должности встретил войну.
Соединения и части 2-го корпуса ПВО (в состав которого входил 2-й ЗПП) и подчинённого ему 7-го истребительного авиационного корпуса были развёрнуты в боевой порядок буквально с первых дней войны.
На подступах к Ленинграду и в городской черте была создана зона зенитного огня и её световое обеспечение. 2-й и 24-й зенитно-прожекторные полки получили приказ создать СПП — световое прожекторное поле (большое число прожекторов создавало световое поле глубиной до 20–30 километров) к юго-западу от города для обеспечения действий истребительной авиации на двух участках. Первый: в границах Тайцы–Гатчина–Скворицы–Гостилицы–Ропша. Второй: по линии Пушкин–Тосно–Никольское. Боевой порядок светового прожекторного поля находился в зоне размещения аэродромов истребительной авиации — в Витино, Низино, Ропше, Гатчине, Пушкине и других населённых пунктах.
30 сентября фашистские дивизии были остановлены у стен Ленинграда. И наши, и немецкие войска начали окапываться, переходя к обороне. Никто тогда, конечно, не знал, что это противостояние продлится до января 1944-го. Не знал этого и младший лейтенант Иоффе, обживавший в те дни со своим взводом позиции в районе Лигово, у развилки нынешних Петергофского и Таллинского шоссе.
Происходило это на передовой, в пехотных порядках, где прожектористам, казалось бы, делать нечего. Прожекторная станция на виду у врага — отличная мишень. Но было именно так: прожекторы стояли в окопах на передовой. А вместо автомобильной тяги была конная. Я вспомнил, как папа рассказывал про лошадь, на которой он ездил во время блокады по служебным делам в город и даже заскакивал домой, в Аптекарский переулок. А дела были несколько необычные как для прожектористов, так и для пехоты…
Среди немногих мемуаров бывших прожектористов я отыскал книгу С.А. Зинченко и С.А. Киселева «Прожекторные войска в противовоздушной обороне Ленинграда», и на страницах 51–52 нашёл воспоминания полковника М.А. Родионова:
«…В июле 1941 года командование 2-го ЗПрП создаёт две конно-прожекторных роты. Я попал в 20-ую роту. Командиром роты был назначен л-т Валеров. В роте было три взвода. Первым взводом командовал л-т П.А. Ходасевич, 2-м М.А. Родионов, а 3-м мл. л-т Иоффе»
Прожектористы, по словам Родионова, получили пулемётные тачанки, лошадей и пехотные прожекторы с диаметром отражателя 40 сантиметров. В пересыльном пункте набрали солдат и 13 сентября 1941 года отправились на передовую.
Так прожектористы стали ещё и пехотинцами, участвуя в боевых действиях наравне со стрелковыми частями. Об этом же свидетельствует и папин рассказ, опубликованный в газете «Санкт-Петербургские ведомости» 9 мая 2005 года:
«…По приказу командования на базе 2-го прожекторного полка ПВО была сформирована рота полевых прожекторов ПП-50 с подъёмным устройством. Эти прожекторы устанавливали на тачанки с конной тягой. Они были похожи на зенитные прожекторы, но уступали им по мощности. Созданную в короткий срок роту полевых прожекторов передали под командование 14-го Краснознамённого мотострелкового полка 21-й мотострелковой дивизии НКВД. Чтобы предотвратить прорыв гитлеровцев через Урицк в Ленинград, этой дивизией укрепили 42-ю армию. Наш взвод занял позицию в районе Лигова…
Какие же военные задачи выполнялись с помощью наших передвижных прожекторов? Главная — внезапно ослепить противника и дать возможность нашим огневым средствам вести прицельный огонь. Под ярким светом прожекторов немцы впадали в панику и нередко несли ощутимые потери, так как на вооружении у нас помимо самих прожекторов были ещё противотанковые ружья, гранаты и самозарядные винтовки зарубежного производства…»
Конечно, эти рассказы захотелось подтвердить документально. Начал с ЦАМО — Центрального архива Министерства обороны.
1941 год. «Ленинградский фронт», «Оперативный отдел штаба». Дело… Далее на министерском бланке, в графе «наименование дела», запись от руки: «Сведения о боевом и численном составе соединений и частей фронта». Начато 27 августа 1941 г. Окончено 31 декабря 1941 г. На 363 листах… № коробки 8341. Где-то в этой коробке, на одном из 363 листов…
Долго искать не пришлось. Уже на листе 52 (бланк Штаба ЛВО, Организационно-мобилизационный отдел, 24 сентября 1941 г., № 1/36287) нахожу донесение, где упоминаются и конно-прожекторные роты, и, в частности, 20-я рота. Гриф «СОВ. СЕКРЕТНО». Чернильный штампик: «Оперативный отдел штаба. Вх. № 01347. 26. 9. 1941».
Доклад о формировании конно-прожекторных рот
В документе пять пунктов, пять докладов о передислокации одних частей и о формировании новых. Пункт первый:
«Для доклада Начальнику Штаба фронта сообщаю:
- Сформированные 2 корпусом ПВО четыре конно-прожекторные роты РГК 15.9-41г. отправлены в распоряжение:
а) 12 и 17 роты — 55 Армии
б) 13 и 20 роты — 42 Армии».
Всё точно: 20-я рота — 2-й корпус ПВО — 42-я Армия.
Листы 59,60. «Форма № 3. СЕКРЕТНО». «Донесение о численном и боевом составе 20 конно-прожекторной роты по состоянию на “17” Сентября 1941 года».
Ниже – таблица из трёх колонок: Наименование. По штату. По списку.
Комсостав: по штату — 7 человек (по списку — 7), политсостав: 1 (1), младший состав: 10 (7), рядовой состав: 70 (73). Коней верховых: 9 (8), артиллерийских: 4 (4), обозных: 26 (26). Винтовки и карабины: 79 (37). Прожекторные станции: 10 (10).
Противотанковые ружья, о которых писал папа, видимо, появились в роте позднее, а, может быть, они были на вооружении у пехотинцев, сидевших с прожектористами в одних окопах. В целом же рота укомплектована по штату, если не считать стрелкового оружия, которого не хватало тогда в любом подразделении.
О судьбе командира роты Валерова и взводного Ходасевича ничего не известно. М.А. Родионов войну прошёл в зенитно-прожекторных полках на должностях командира взвода и командира роты, а после Победы стал кадровым военным и дослужился до полковника.
Папа прослужил на Ленинградском фронте до конца января 1942 года, когда его командировали в Москву. Из коротких папиных рассказов мы с братом вспомнили: перед отъездом они выпили с попутчиками спирта, ехали, укутавшись в тулупы, в кузове полуторки по льду Ладожского озера. Дальше, на поездах, добрался до столицы. А через некоторое время оказался… под Ташкентом, в запасном полку.
Почему папа — кстати, как и Родионов — был переведён из Ленинграда на новое места службы, остаётся только догадываться. Может быть, конно-прожекторные роты, эффективные в первые месяцы войны, были переформированы после окончательной стабилизации фронта? А, может, в запасных полках, где готовились кадры рядового и сержантского состава войск ПВО, понадобились офицеры-прожектористы, получившие боевой опыт в пекле ленинградской блокады?..
Прослужив в запасном полку почти год, младший лейтенант Иоффе был переведён в Бакинскую армию ПВО и попал в роту, где уже служила командиром отделения связи моя будущая мама — Евгения Ефремова, ушедшая в армию из кубанской станицы Старощербиновской по спецпризыву.
В 1942 году это была первая (из трёх) массовая мобилизация женщин, проведённая согласно Постановлению ГКО СССР от 25 марта. Девушки были призваны, чтобы заменить в войсках ПВО 100 тыс. красноармейцев на должностях телефонистов, радистов, прибористов, разведчиков-наблюдателей за воздухом, некоторых номеров прожекторных станций, зенитных пулемётов и аэростатов заграждения, а также разных специалистов подразделений обслуживания. 7000 из них были направлены в зенитно-прожекторные части. Причём осуществляли спецпризыв не военкоматы, а ЦК ВЛКСМ, и в самые краткие сроки — фактически за две недели.
Мама попала в 3-й прожекторный полк, входивший в состав Бакинской армии ПВО, а через год познакомилась с прибывшим туда же моим будущим папой. Рота, в которой они служили, располагалась со своими прожекторами на позициях в сухой песчаной степи в районе станции Яшма. Жили в землянках.
Папа вспомнил о своём довоенном увлечении и в свободное время стал рисовать. Два рисунка сохранились, и сегодня по ним можно себе представить ту обстановку, в которой жили прожектористы.
Январь 1944 г. Яшма. Прихожая в общей землянке. Справа мужская половина, слева женская
Январь 1944 г. Яшма. В землянке
Войной службу в 3-м прожекторном полку назвать было сложно. Это была постоянная боевая готовность, с учениями, тренировками, поддержанием сложной и прихотливой техники в полном порядке. За их спинами были бакинские нефтепромыслы, откуда страна получала 70 процентов добываемой в те годы нефти. Из Азербайджана на линию фронта поставлялось почти 90 процентов горючего для танков и самолётов.
Гитлер назначил дату захвата Баку — 25 сентября 1942 года. Но до Баку ни один бомбардировщик люфтваффе так и не долетел…
Свой воинский путь родители закончили на Дальнем Востоке, куда их полк перебросили вскоре после Победы над Германией. Там же, через неделю после окончания войны с Японией, папа предложил маме руку и сердце. Причём, сделал это довольно своеобразно. Когда началась демобилизация девушек, командиры взводов должны были, для оформления денежных, продовольственных и дорожных аттестатов, опросить их, кому куда ехать. Когда лейтенант Иоффе подошёл с этим вопросом к сержанту Ефремовой, она ответила:
— Пиши — некуда.
Дома у неё не было. Мать сидела в лагере, младшая сестра — в детдоме для детей врагов народа.
Впрочем, лейтенант Иоффе всё это уже знал.
— Хорошо. Тогда пишу — Ленинград, — сказал он.
Вместе они прожили 63 года.
(Фрагмент из книги «100 лет с правом переписки», главы из которой можно прочитать на сайте peterburg21vek.ru)
