Откуда есть пошел российский акционизм? Из протеста нескольких буйных и смелых, которых больше с нами нет.
Что случилось? 10 ноября 2013 года, в день полиции, на Красной площади художник-акционист 29-летний Пётр Павленский разделся догола, выдохнул и прибил свою мошонку гвоздём к каменной брусчатке. Чтобы доставить творческого человека в отдел и составить протокол, пришлось вызывать и медиков, и взрывотехников, и спасателей МЧС. Тем временем необычную мизансцену фотографировали сотни людей. Сам Павленский назвал свою новую акцию «Фиксация»:
— Голый художник, смотрящий на свои прибитые к кремлёвской брусчатке яйца, — метафора апатии, политической индифферентности и фатализма современного российского общества.
Его посадили как Pussy Riot? И что это за форма борьбы — акционизм? Этот художник хотя бы рисовать умеет? С мольбертом Павленский не замечен и картины его в стиле Караваджо вы вряд ли найдете. А художником его делает создаваемый образ: например, обнаженный мужчина верхом на заборе психиатрической больницы отрезает себе мочку уха кухонным ножом — такой пришибленный неулептилом ван Гог.
«Фиксация» — не первая и не последняя акция Петра Павленского, после которой его отпустили на следующий день. Следствие пыталось завести уголовное дело о возбуждении Павленским ненависти или вражды по политическим мотивам в отношении некоей не указанной «социальной группы», но суд отказал.
Вероятность оказаться на нарах нависла над художником куда более зримо после акций «Свобода» и «Угроза». В первом случае в феврале 2014-го Павленский со товарищи поддержали украинский Майдан. Ранним утром на Мало-Конюшенном мосту в Петербурге (это пешеходный мост у Спаса-на-крови) они подожгли баррикаду из полусотни автомобильных покрышек, били палками по металлическим листам, вывесили флаги — украинский и анархистский. Во втором случае неугомонный акционист облил бензином и поджёг двери питерского ФСБ.
В 2016 году Павленского судили за вандализм и, соответственно, повреждение объектов культурного наследия. Из обоих процессов он вышел фактически победителем. Дело о «Свободе» было прекращено в связи со сроками давности, а за «Угрозу» акциониста оштрафовали на 500 тысяч рублей.
Логика действий Павленского проста — он хочет, чтобы россияне очнулись от просмотра сериалов, от детей, карьер и кредитов, обратив внимание на формирование в стране полицейского авторитаризма. Если просто сказать или написать об этом в Facebook, никто не услышит. Но если придать высказыванию экстравагантную форму — прибить к брусчатке гениталии или сфотографироваться с канистрой бензина у горящей двери спецслужбы, — есть шанс.
Кто герой? Злые языки часто кивали на не слишком благополучное детство потрясателя основ. Его папа-геолог умер от пьянки, а мама работала в психиатрической больнице. Однако сам Пётр Павленский никогда на учёте в «дурке» не состоял и даже не пытался «косить» при угрозе лишения свободы. Наоборот, он вполне здраво объяснял и смысл акций, и свои мотивы.
Творчески хулиганить Пётр начал 23 июля 2012 года в поддержку участниц Pussy Riot. Зашил себе рот суровой ниткой и встал в одиночный пикет у Казанского собора в родном Питере.
—Я хотел показать положение современного художника в России: запрет на гласность, — заявил он.
Весной следующего года нагого Павленского принесли завёрнутым в многослойный «кокон» из колючей проволоки ко входу в Законодательное собрание Петербурга. Пока художника отделяли от проволоки при помощи садовых ножниц, смысл происходящего объяснила его коллега Оксана Шалыгина: полиция впивается в беззащитного человека почище любой колючки. В более широком смысле колючая проволока — это оболочка, которая находится под любой одеждой, на которую человек напарывается, если начинает совершать какие-то движения.
Павленский стремится, чтобы вся его внешняя жизнь была соразмерна внутренней. С Шалыгиной у него двое детей, но оба родителя выступают против института брака, традиционных ценностей и любых идеологий, распространяемых государством. Из Художественно-промышленной академии им. А.Л. Штиглица он ушёл с пятого курса — потому что «диплом является подтверждением того, что я соответствую стандарту. Зачем мне иметь что-то, что подтверждает, что я прошёл процесс стандартизации?» Целью искусства, с его точки зрения, является «разрушение декораций власти, которыми она прикрывает свой административный оскал». Поэтому художник должен жить с постоянным ощущением ответственности за то, что происходит вокруг.
В январе 2017-го бесстрашные Павленский и Шалыгина неожиданно быстро уехали из России во Францию. Это случилось после того, как Следственный комитет начал проверку по заявлению актрисы Анастасии Слониной о сексуальном насилии со стороны обоих «партнёров». Те подтверждали, что секс втроем вправду был, но добровольно и к общему удовольствию. Павленский предположил, что Слонина настырно втиралась к ним в доверие, вероятно, по заданию спецслужб.
В Париже художник пошёл по проторенной дороге — поджёг двери банка Франции, что вызвало насмешливую реакцию в России. Дескать, наш пострел и здесь нашёл «очаг порабощения» — банк, занявший место Бастилии.
«Подвиги» Павленского нашли своих подражателей? Скорее он сам оседлал волну, созданную арт-группой «Война». В конце 2000-х в неё входили около 60 акционистов. В 2008-м они выразили своё отношение к «транзиту власти», собрав в одном из залов Государственного биологического музея им. К.А. Тимирязева пять совокупляющихся пар (поучаствовала Надежда Толоконникова из Pussy Riot с мужем Петром Верзиловым). В столичном «Макдоналдсе» активисты арт-группы с криками «Свободная касса!» кидали через прилавки ресторана живых бездомных кошек, чтобы сделать «подарок низкооплачиваемой рабсиле фастфуда, лишённой в праздник отдыха и наслаждения современным радикальным искусством». Неудовольствие против расплодившихся автомобилей с мигалками, безнаказанно сбивающих пешеходов, выразил активист, запрыгнувший с синим ведром на голове на крышу «мерседеса» с крутыми номерами на глазах у потрясённых сотрудников ФСО.
Но главный перформанс «Войны», прославившей её в веках, состоялся в белую ночь на 14 июня 2010 года в Петербурге в день рождения Че Гевары. Перед самым разводом Литейного моста 9 акционистов за 23 секунды, выливая ведра краски на асфальт, нарисовали в разводном пролёте фаллос размером 65 на 27 метров. Поскольку остановить подъём моста было уже невозможно, рисунок величаво приблизился к окнам питерского управления ФСБ, находящегося на Литейном проспекте, 4. Граффити безуспешно пытались смыть из брандспойтов двух пожарных машин, а фотоснимки всей затеи взорвали интернет. Королевская почта Норвегии посвятила событию почтовую марку, а сама акция победила на VI всероссийском конкурсе «Инновация» в номинации «Произведение визуального искусства». Искусствовед Андрей Ерофеев, объявлявший лауреата, просто произнёс: «Х..».
Акции «Войны» и Павленского — это что, выражение недовольства либеральной интеллигенции наступлением авторитаризма? Нет. Акционисты страшно далеки от интеллигенции.
Хотя акции с Литейным мостом аплодировали самые широкие слои общества, у людей со вкусом не могла вызвать понимания попытка одной радикальной художницы украсть из магазина замороженную курицу, запихнув её в промежность. Журналисту «Русского репортёра» Марине Ахмедовой удалось в ходе интервью добраться до закоулков мировоззрения лидера «Войны» философа Олега Воротникова (Вора). И оно оказалось абсолютно люмпенизированным. На еду зарабатывать пошло — её надо воровать из магазинов, если никто не кормит бесплатно. Цитата:
— То, что вы тратите на себя деньги, зная, что они кому-то нужнее, чем вам, — это этический нонсенс… Интеллигенция в России зародилась тогда, когда аристократ начал сравнивать себя с народом и говорить: «Ой! Там же тоже люди! И эти люди лучше меня».
В общем, искусство должно делаться всеми людьми, а не отдельными Тицианом или Микеланджело — это давно ушедшая элитарность. А акции «Войны» замышляются так, чтобы их мог повторить каждый.
Либеральная интеллигенция скривилась, когда в 2014-м уехавшие жить в Европу Вор с женой Натальей Сокол (Козой) поддержали присоединение Крыма. Когда в российских проправительственных СМИ их по привычке клеймили «наймитами Госдепа», художники утверждали, что либералы-оппозиционеры двигают «устаревшую картину мира, идеологию, набор ценностей»: «Неолиберализм — современная форма фашизма».
Сокол утверждала, что её избили полицейские в Чехии, а в Швейцарии у неё якобы похитили детей местные правозащитники. Из интервью акционистов не всегда понятно, с чем связаны переживаемые ими гонения — с пророссийской позицией или с постоянным воровством из магазинов. Воротников резюмирует:
— Я вообще не понимаю наивности людей, которые считают, что мы европейцы. Мы — другие, гораздо интереснее.