Те самые ребята с Моховой…

В 1898 году предприниматель князь Вячеслав Тенишев открыл в Петербурге начальную школу. Но уже через два года преобразовал её в коммерческое училище. Занятия начались в новом здании на Моховой улице, 35.

Тенишевское реальное училище, с восьмилетним сроком обучения, с самого начала имело высочайшую репутацию. Не все воспитанники вышли в коммерсанты, однако многие стали известны всей стране и миру, как, например, поэт Осип Мандельштам, лингвист и литературовед Виктор Жирмунский, писатель Владимир Набоков…

После Октябрьской революции классы Тенишевского училища отдали школе № 15, а в другой части здания, с театральным залом-амфитеатром, в 1922 году открыл свой первый сезон организованный Александром Брянцевым Театр юных зрителей (ТЮЗ). Сегодня этот дом известен как учебный театр «На Моховой».

Как-то в начале 2000-х годов — отцу было уже за 80 — мы с ним поехали на Моховую, в аптеку за льготным лекарством. И вдруг папа попросил проводить его до школы, в которой он учился с конца 1920-х по конец 1930-х годов. Дом № 35 был совсем рядом.

Мы прошли вдоль здания, завернули во двор, который не был ещё закрыт наглухо. Папа прослезился, стал рассказывать о школе, о её устройстве, вспоминал о том, что происходило за этими окнами много лет назад. Рассказ был сумбурный, чувства побеждали, слова, разносясь эхом по двору, падали в пустоту.

Потом мы медленно, молча, шли к машине, и за всю дорогу до дома он не произнёс ни слова. Сидел, закрыв глаза. То ли продолжал вспоминать свою школу, то ли и в самом деле задремал после внезапной встречи с отошедшим навсегда прошлым.

И буквально в те же самые дни в моём издательстве появился новый автор — Вячеслав Ефимович Нейман. По профессии радиоинженер — если когда-то что-то и писал, то лишь научные статьи. Год рождения, как выяснилось впоследствии, 1919-й, выпускник школы № 15. Всё, как у моего отца. Разница лишь в том, что Нейман окончил школу на год раньше и до начала войны, которую он прошёл от начала до конца, успел поучиться в ЛЭТИ — Ленинградском электротехническом институте.

Рукопись, которую принес Вячеслав Ефимович, называлась «Из тех далёких лет…», подзаголовок: «Записки о Ленинграде». Эта брошюра в 96 страниц для историков города — чистый клад. Автор прекрасно это понимал:

— Да, я не знаменит, — говорил он, — я рядовой житель города, но я согреваю себя надеждой, что и мои воспоминания могут быть полезны профессиональным историкам и литераторам.

Он рассказал о том, что хорошо запомнил с детства, создав, хоть и небольшую, но очень содержательную панораму предвоенной жизни города. Нева и наводнения, организация уличного движения, транспорт, «эволюция бытовых удобств», досуг, торговля, цены в магазинах и, наконец, школа.

С 5-го класса я учился в 15-й средней школе Дзержинского района.

В те годы школе принадлежали дворовый корпус полностью и два верхних этажа в лицевом корпусе. В нижних этажах был размещен ТЮЗ. Для перехода из одного корпуса в другой сбоку здания существует их соединяющая крытая галерея на уровне третьего этажа. В четырехэтажном корпусе, стоявшем во дворе, были обычные классы. Выход из классов был в большой зал во всю длину здания. В этом зале в перемены было достаточно места и погулять и побегать.

Последний раз я был внутри нашей школы в 1986 г. на встрече выпускников спустя 50 лет после окончания. Институт перепланировал все этажи, уничтожив залы и сделав второй ряд учебных помещений напротив старых классов с узким коридором посередине.

В верхних этажах лицевого корпуса были отлично оснащённые кабинеты физики, химии, естествознания и географии. Все это осталось от Тенишевского училища, которое было реальным, а поэтому естественным наукам там учили основательно. В кабинете физики был большой демонстрационный стол, а парты расположены амфитеатром.

Кабинет химии был устроен в виде лаборатории, на каждой парте можно было поставить химический опыт, была вода, в достатке химическая посуда, спиртовки и всё необходимое. В кабинете естествознания были чучела разных зверей и птиц, таблицы, плакаты и муляжи. Был также уголок живой природы.

В кабинете географии, кроме географических карт, имелись диапозитивы, открытки и стереоскопические фотографии всех стран и народов мира, а к этому, для их рассмотрения, достаточное число приборов и приспособлений, таких как проекционный фонарь, эпидиаскоп, стереоскопы. Так что на уроках по этим предметам было всегда интересно и живо.

Но главное — люди. В школе сложился хороший коллектив опытных преподавателей. Некоторые работали ещё в Тенишевском училище. Примерно в 1962 г. в Ленинградском отделении издательства «Энергия», которое издавало написанную мною книгу (по технике телевидения), литературным редактором моего труда стала женщина, которая, как оказалось, окончила нашу школу. До 1924 г., рассказала она, школа эта не признавала советских школьных программ, а учила по предметам, по которым это было возможно, по дореволюционным программам.

Школа была базовой для Педагогического института им. Герцена. В ней работали преподаватели института, даже один профессор (Знаменский П.А.). Когда в 1934 г. были утверждены стабильные учебники, в нашей школе ничего не изменилось, мы и до этого учили алгебру и геометрию по учебникам Киселёва, а тригонометрию по учебнику Рыбкина.

Исключением была только история. По этому предмету программы менялись каждый год, иногда мы учили дважды одно и то же. Вместе с тем многое не входило в программы вообще, и о древней истории, истории средних веков, о русской истории я никакого понятия в школе не получил. Да и сам предмет назывался обществоведением и на уроках нам излагали в основном историю рабочего движения.

В школе были неплохие учебные мастерские. В 5-м классе нас научили переплётному делу, в 6–7 — столярному, в старших классах — слесарному.

Лет с 13 я увлёкся радиолюбительством. Это были годы начала ламповых приёмников с питанием от сети. Уже в старших классах несколько учеников, увлечённых радиолюбительством, предложили дирекции своими силами радиофицировать школу.

Нам купили необходимые материалы, детали и аппаратуру. И мы по этапам провели эту работу. Самостоятельно проложили линии, изготовили и наладили усилитель… В 1936 г., на выпускном вечере, танцы сразу в двух школьных залах шли под звуки музыки с пластинок через наш радиоузел.

И ещё. Школа привила мне на всю жизнь любовь к книге. И в детстве, и в зрелые годы я всегда любил книгу, много читал и осмысливал прочитанное. Почерпнутое из книг в какой-то мере заполнило пробелы в моих знаниях, возникшие из-за отсутствия системы в преподавании некоторых школьных предметов…

Упомянутая Вячеславом Ефимовичем фамилия профессора Знаменского показалась до боли знакомой. Когда отец прочитал эту книгу, он показал мне свои школьные фотографии, и на одном из снимков его класса 1936 года я обратил внимание на элегантного мужчину, преподавателя, сидящего в центре, в окружении учеников. Вспомнил слова из книги: «даже один профессор».

Не буду рассказывать о своих поисках, расскажу об итогах. Знаменский оказался автором задачника по физике, по которому я сам учился в школе, а потом в техникуме. Этот учебник переиздавался более 30 раз, вплоть до 1960-х годов. «Сборник вопросов и задач по физике для 8–10 классов средней школы под редакцией П.А. Знаменского».

Сегодня биографию Петра Алексеевича Знаменского с его фотографией можно найти на сайте «Санкт-Петербургская школа». Поэтому пересказывать её не буду. Скажу только, что родился он в 1878 году в Вологде, а умер в 1968-м в Ленинграде. В 1901 году окончил физико-математический факультет Петербургского университета, с 1925 года — профессор, с 1933-го — доктор педагогических наук, с 1944-го — член-корреспондент Академии педагогических наук. Автор многих фундаментальных трудов по методике преподавания физики в средней школе.

На этом же сайте есть и фотография Знаменского. Если сравнить этот портрет с изображением учителя на фотографии папиного класса, сразу видно, что это одно и то же лицо. Знаменскому в тридцать шестом исполнилось 58 лет, человеку на снимках на вид 55–60. Пусть этот снимок будет дополнением к биографии профессора, пришедшим к нам через десятилетия благодаря двум его ученикам.

Вячеслав Нейман пишет о встречах школьных выпускников, на которые собирались его одноклассники. Были традиционные сборы и у папиного класса. Одна из таких встреч, правда, не в здании, где была школа, а в ресторане, зафиксирована на плёнке.

Собравшимся на встречу выпускников в 1975-м году почти столько же лет, сколько было в 1936-м их профессору, но многие из них вполне узнаваемы. Солидные люди с непростыми судьбами, выигравшие войну и нашедшие себя в послевоенной жизни, мужья и жены, дедушки и бабушки. Какие они все разные и какие похожие — в этом приподнятом настроении, в этой общей для всех радости от встречи, от этого единения, пусть и на несколько часов.

Те самые ребята с Моховой.