Оппозиционеры любят критиковать наших системных политиков и общественных деятелей за хвастовство. Напрасно. Кому же не хочется жить в самом красивом доме и самим быть самее всех соседей?
История
В XV–XVII веках роль теперешних нефти и газа играла пушнина — соболиные, беличьи, песцовые, куньи, лисьи шкурки… Пушнина, задолго до геополитических соображений и поиска энергоносителей, толкала Московию в имперском направлении, на восток.
Россия захватывала новые территории «дикого Востока», США — «дикого Запада». Но американцам удалось избежать ловушки внутренней колонизации. Они
просто уничтожили почти всех аборигенов и всю их прежнюю культуру.
Теорию истории России как непрерывно колонизующего и одновременно колонизирующегося государства сформировали Сергей Соловьёв и его школа, а затем она была развита одним из учеников историка — Василием Ключевским и учениками его школы, куда входили Павел Милюков, Михаил Покровский, Матвей Любавский.
Фактически Россия перестала, наконец, быть империей, превратившись в национальное государство тридцать лет назад.
Всегда найдётся много охотников погреть руки на кострах инквизиции.
Раньше верили в светлое коммунистическое будущее. Сегодня — в светлое коммунистическое прошлое.
Интеллигенция
Хрущёвская оттепель вызвала у интеллигенции эйфорию. Она не только принесла больше свободы, но и создала новые научно-исследовательские центры, театры, редакции газет, журналов, радио и ТВ, книжные издательства — ту среду, в которой и живёт интеллигенция.
Но когда наступили брежневские заморозки, появилось чувство, будто тебя запихали в тесный холодильник, который не откроют никогда. И тогда началась массовая внутренняя эмиграция — в науку, в работу «в стол», в чтение книг, в коллекционирование книг, икон, открыток, в любовные связи, в турпоходы, в дачу, просто в пьянство… Множество людей посчитали себя похороненными заживо.
Советская власть — как, впрочем, и самодержавная — ставила знак равенства между понятиями «государство» и «страна». И это, в общем-то, было закономерно — власть стремилась проникнуть повсюду. Непонятно было другое — почему советская интеллигенция тоже почти всегда считала «страну» и «государство» синонимами?
При демократии — примат человека, а при диктатуре человек — примат.
Литература
Под пером Пушкина в российской словесности появились «лишние люди» — в большинстве своём интеллигенты. Через сто лет, после Октября 1917-го, лишним стало большинство всей интеллигенции.
Последние главы романа Пастернака «Доктор Живаго» — рассказ о лишнем человеке. Это интеллигент, который не видит себе места в советской России. Он был готов перенести вместе со всем народом неимоверные страдания Гражданской войны, но новой, тоталитарной, власти вынести уже не мог.
Как могла советская цензура признать такого героя?
Появление в «Новом мире» (1962, №11) «Одного дня Ивана Денисовича» вызвало бурю негодования не только со стороны сталинистов. Возмущались и коммунисты, вернувшиеся из заключения: «Почему Солженицын сделал главным героем какого-то простого работягу, а не большевика, который пронёс веру в Ленина и идеи коммунизма через сталинские тюрьмы и лагеря?».
Да, они пронесли свою веру через страшные испытания, но, ослеплённые своей идеологией, так и не поняли, что такой работяга и есть народ, а их утопизм объявил этому народу войну на уничтожение.
Он принадлежит ещё к тому поколению, для которого стихотворная цитата — аргумент.
Личность
В такую погоду хорошая жена мужа в магазин не выгонит.
— В чём смысл жизни?
— В осмысленной жизни.
Рабство — это свобода ни за что не отвечать. Свобода — это рабство ответственности.
С чужими мыслями умным не станешь.
Упрямство — это упорство дураков.
— Нет порока в своём отечестве!
Чем труднее простить другого, тем легче простить самого себя.
