О, дивный новый мир толерантности! В этом мире легче лёгкого вычеркнуть кого угодно из жизни, а заодно из истории, и, разумеется, из соцсетей, если он скажет хоть что-то неугодное толерантным людям.
В этом новом мире уже сложилась своя культура вычёркивания, или, как её чаще называют на родном языке, cancel culture. А если проще — нетерпимость под вуалью толерантности. На сей раз жертва — Маргарет Этвуд — автор культового, особенно среди феминисток, романа «Рассказ служанки» и обладательница множества Букеров и прочих литературных наград.
Эта уже очень немолодая женщина пострадала из-за слова «женщина». Дело в том, слово woman по нынешним временам в англоязычных текстах следует использовать с оглядкой. Год назад из-за этого слова подвергли остракизму ещё одну литературную звезду — Джоан Роулинг, которая посмела иронизировать над предложением заменить слово «женщины» на «люди с месячными». Мол, тогда, рассуждая о женщинах, никто не обидит трансгендерных женщин, находящихся на разных стадиях «перехода».
Этвуд не шутила, просто ретвитнула авторскую колонку в канадской газете, посвящённую «вопросам языкознания многогендерной эпохи». На писательницу набросились точно так же, как до этого на Роулинг. И даже фанаты «Служанок» принялись учить её правильному словоупотреблению. Предложение исключить Маргарет Этвуд из приличного толерантного общества, пожалуй, одно из наиболее приличных.
Кстати, во время триумфального шествия MeToo Этвуд сделали нерукопожатной в приличном феминистском обществе, когда она заметила, что презумпция невиновности распространяется и на белых цисгендерных мужчин, которых обвиняют в домогательствах и сексуальной агрессии.
Стилистически критики Роулинг и Этвуд мало отличаются от «Ветеранов России», которые жалуются в прокуратуру по поводу фривольных фотографий на фоне храмов, которые якобы оскорбляют чувства верующих и, следовательно, разрушают ценностные ориентиры. Тут ценности и там ценности, которые следует защищать. Таким теперь стал толерантный мир свободы и разнообразия. Так выглядит «новая эра новых ценностей».
На самом деле активисты любого модного движения, от феминизма до ЛГБТ и борцов за права трансгендеров, не придумали ничего нового. То, что они называют «культурой отмены», во времена Сократа называли остракизмом и точно так же изгоняли, исключали из жизни тех, кто думал или вёл себя неприемлемо с точки зрения наиболее обидчивых представителей социума.
Великая мировая литература, в большинстве своём написанная белыми цисгендерными мужчинами, а также некоторыми женщинами, как раз об этом — о «культуре отмены», то есть об изгнании непохожих. Отелло, венецианский купец, Анна Каренина, Скарлетт О’Хара, клан Форсайтов… Общество осуждало и изолировало многих — по принципу расы, национальности, рода занятий, нравственности, образа жизни и строя мыслей.
После таких романов общество менялось. Не всегда и не только после романов, но менялось.
Что бы сейчас сказали в Петербурге о трагедии Анны Карениной и её тоске по сыну? Как бы восприняли в современной Британии изгнание из семьи молодого Джолиона Форсайта? Все изменилось кардинально, до неузнаваемости. Женщина — вполне себе человек, гомосексуализм — не преступление, раса и пол — не приговор. Хотя трансгендерные переходы отчего-то стали нормой, а вокруг трансрасовых идут жаркие дискуссии — можно ли осознавать себя корейцем будучи ирландцем…
Но отчего-то нет мира в этом новом дивном мире, где почти не осталось угнетённых групп, которые должны сидеть тихо.
Остракизм триумфально шествует по толерантной планете благодаря усилиям бывших угнетённых, которые как-то уж слишком буквально поняли лозунг «Кто был ничем, тот станет всем!».
И как тут не вспомнить Маргарет Митчелл, которую теперь принято ругать за колониализм и расизм: «Нет более жестокого господина, чем бывший раб…».
