Книге «Сквозь джунгли безумной жизни: Письма к родным и друзьям» скоро уже 20 лет. Но, боюсь, при нынешних тиражах для многих поклонников Сергея Довлатова, как и для меня, она окажется новинкой.
«Я, наверное, единственный автор, который письма пишет с большим удовольствием, чем рассказы», — признавался Сергей Довлатов одному из своих корреспондентов, писателю Георгию Владимову. Причём совершенно искренне, без малейшей позы или лукавства.
А что написано мастером с удовольствием, то с удовольствием и читается.
Составляя это наиболее полное собрание эпистолярного наследия Довлатова, Андрей Арьев — давний и близкий друг Сергея — исключил из текстов резкие и не всегда справедливые характеристики некоторых персонажей, а в иных случаях вместо фамилии оставил только инициал. И, кроме того, снабдил письма примечаниями, которые многое объясняют и потому очень нужны.
В результате исчез дешёвый налёт сенсационной скандальности, которой прославился вышедший на пару лет раньше сборник довлатовских писем к Игорю Ефимову. Зато гораздо явственнее, зримее стали куда более важные вещи — процесс духовного и творческого роста Довлатова, его писательские принципы, готовность быть полезным в дружбе, душевная ранимость. Помните знаменитое: «Обидеть Довлатова легко, понять — трудно»?..
Признаюсь, я вообще-то не люблю читать письма выдающихся личностей. Письмо есть письмо, оно адресовано конкретному человеку, а значит, глубоко личное и не было рассчитано на ещё каких-то читателей.
Но здесь случай особый.
Первое письмо, опубликованное в книге, датировано 30 июля 1962 года, последнее — 20 апреля 1990-го, всего за четыре месяца до смерти. Между этими двумя датами — вся сознательная жизнь, которая представлена в письмах к отцу, друзьям, коллегам-писателям. Большинство писем — рассказы, а все вместе они — роман, прорвавшийся к нам из прошлого века и прошлой действительности.
Если уж проводить параллели сборника, в котором представлено эпистолярное творчество Довлатова, с романом, то этот роман, несомненно, —документальный. В нём представлены быт Ленинграда 1960-х — 1970-х годов и США (прежде всего Нью-Йорка) 1980-х, интеллектуальный мир той эпохи по обе стороны океана. В общем, краткая энциклопедия времени.
Достаточно сказать, что именной указатель книги насчитывает примерно 500 фамилий — от классиков мировой литературы, музыки и живописи прошлых веков до творческих знаменитостей (и не таких уж знаменитостей) второй половины века ХХ, от вполне официальных лиц до друзей и близких автора.
Фактически это роман о самом себе. Но не о внешних перипетиях своей жизни, а о внутренних. По этим письмам можно проследить, как постепенно и трудно складывался такой лёгкий, с печальным юмором, довлатовский стиль, и сколько на этом пути было неудач. Здесь можно узнать о поздних откровениях Довлатова, который считал себя рассказчиком, а стать писателем лишь мечтал. Почему так? Потому, что, по Довлатову, рассказчик повествует о том, как люди живут, а писатель — о том, во имя чего они живут. И это принципиально разные вещи.
Чтобы вы могли ощутить аромат этой книги и почувствовать, что она адресована всем нам, приведу три коротких цитаты.
«Мы живём в плохое время и в плохой стране, где ложь и неискренность стали таким же инстинктом, как голод и любовь», — размышляет 22-летний Сергей в одном из армейских писем.
«…Мы будем прогуливаться и беседовать, а этого ни за какие деньги не купишь», — обещает он приятелю в другом письме.
И ещё одно, так много объясняющее в довлатовской прозе: «…Я пишу на одну-единственную тему, для русской литературы традиционную и никогда никем не отменявшуюся — о лишнем человеке».
