О писателе вспоминает его племянница — Варвара Светлаева. Каким запомнился ей «дядя Миша»? Как родственники относились к Михаилу Афанасьевичу?
— Варвара Михайловна, когда не стало Булгакова, вам было одиннадцать лет…
— В Москву из Киева мама приехала в 1924 году, 22-х лет от роду. Приехала она к сестре Надежде Афанасьевне Земской. В доме сестры познакомилась с Михаилом Васильевичем Светлаевым и вышла за него замуж. В 1929-м родилась я.
Себя я помню года с 1932-го. В Москве тогда было голодно. Когда мои ироничные родители интересовались у меня, чем я стану кормить своих стареньких маму и папу, когда вырасту, я отвечала: «Селедками и картошками». В моём детстве это самое шикарное блюдо.
Маму удивлялась, что у нас с папой нет никакого музыкального слуха. Стоило нам что-нибудь запеть, как она вспоминала фразу из «Белой гвардии»: «А бывают голоса — дыбом встанут волоса».
Мама сначала работала в школе, библиотекарем, потом — в Педагогическом институте имени Ленина. Мама была широко образованным человеком — она знала древнеславянский язык, украинский, немецкий, французский и английский. Отец преподавал и писал учебные пособия. Родители очень много работали, и, вероятно, по этой причине с Михаилом Афанасьевичем виделись редко.
Мама была хорошо знакома с Татьяной Николаевной Лаппа — первой женой Михаила Афанасьевича, и очень её любила. С Любовью Евгеньевной Белозерской, второй женой, тоже была знакома. Она считала, что жена брата — это жена брата, это его выбор, и никаких разговоров по этому поводу быть не может. Впрочем, вполне возможно, что она даже лучше относилась к Любови Евгеньевне, чем к другим его избранницам, этого я просто не знаю. Знаю только, что с Еленой Сергеевной, третьей и последней женой Михаила Афанасьевича, мама была в очень хороших отношениях.
— А дядю Мишу впервые увидели, наверное, совсем в раннем возрасте и этого уже не помните…
— Зато очень хорошо помню, что у меня с незапамятных времён была подаренная Михаилом Афанасьевичем мохнатая плюшевая обезьянка Мака. Мака — прозвище дяди Миши, видимо, данное ему Любовью Евгеньевной. Не знаю, была ли Мака вручена мне лично или передана через маму, но я всегда знала: это — «дяди Мишин» подарок.
— Мака была вашей любимой игрушкой?
— Конечно! Во всяком случае, в то время игрушек не любимых быть не могло. Никаких кукол в доме не водилось.
— Даже самодельных?
— Самодельных — тем более. Я их не шила, а маме было некогда.
— Какие же у вас самые ранние воспоминания о Булгакове?
— К сожалению, я Михаила Афанасьевича запомнила уже в грустные времена. В совершенно грустные. Когда он был тяжело болен.
Мы жили на Малом Каретном, в большой коммунальной квартире. Своего телефона у нас не было, только у соседей. Поэтому Михаил Афанасьевич вызывал мою маму открытками, короткими письмами: «Дорогая Лёля, навести меня, позвони скорее. Миша».
Одно из последних писем, написанных им самим, датировано 31 декабря 1939 года, после возвращения из санатории «Барвиха»: «Милая Лёля, желаю тебе и твоей семье скорее поправиться… Себе ничего не желаю, потому что заметил, что никогда не выходило так, как я желал».
А потом стали приходить письма уже от Елены Сергеевны. «Лёля, голубчик. Пишу Вам по просьбе Миши и от себя: позвоните… Миша чувствует себя хуже, опять начались его головные боли, и прибавились ещё боли в желудке…».
В 1939-м мама бывала у брата почти ежедневно. Рассказывала, что, несмотря на болезнь, Михаил Афанасьевич работает над новым романом. Это был «Мастер и Маргарита». Мне запомнилось про проделки кота Бегемота, который раскачивался на люстре с примусом в лапах.
— Елена Афанасьевна ходила помогать Елене Сергеевне?
— Михаил Афанасьевич находился под присмотром двух медсестёр. Но ему нужен был близкий человек, который был бы рядом.
— Она навещала брата после работы, по вечерам?
— Нет, как раз в это время мама была почему-то свободна от работы. Сохранилось письмо к сестре, Надежде Афанасьевне Земской, где моя мама пишет, что сейчас свободна и может сидеть с Мишей. Письмо Надежда Афанасьевна сохранила. А вот моя мама все свои письма рвала в клочки. Хранила только те, что имели прямое отношение к Михаилу Афанасьевичу, — я их передала в библиотеку Ленина, теперь это Российская государственная библиотека. А письма Елены Сергеевны к маме и в наш дом переданы в киевский музей Булгакова.
— Не вспомните, когда видели Михаила Афанасьевича в последний раз?
— Не могу сказать. Во всяком случае, на похороны Михаила Афанасьевича меня родители не взяли.
— Варвара Михайловна, если вопрос покажется некорректным, считайте, что его не было. Почему Булгакова кремировали? Может быть, согласно завещанию?
— Дело не в завещании. В то время на Новодевичьем кладбище без кремирования никого не хоронили.
— Простите, но на Новодевичьем до сих пор хоронят в землю…
— Хоронят. Особо выдающихся.
— Тогда, почему Новодевичье, а не какое-нибудь другое кладбище, коль уж Булгаков не считался «особо выдающимся»?
— Михаил Афанасьевич Булгаков был очень известным писателем. В последние годы жизни он, правда, работал либреттистом в Большом театре. Машина с его гробом останавливалась не только возле МХАТа, но и возле Большого театра, ещё где-то. А отпевание было — заочное, его устроили сёстры — моя мама, Надежда Афанасьева и, возможно, Вера Афанасьевна.
— Я думаю, вам известна «Необыкновенная история (подчеркиваю!) чернокнижника Михаила Булгакова, написанная ученым-филологом Александром Кораблёвым».
— «Астральный роман»?
— Ну да.
— Знаете, я по образованию химик, и, если однажды взялась за перо, то только потому, что невероятно разозлилась. Как раз на автора этого «Астрального романа». Там столько вранья! Особенно искажённым оказался образ моей мамы. Например, там говорится, что бедной моей маме ампутировали ноги. Спросить её дочь, от чего умерла Елена Афанасьевна, у господина Кораблёва не было возможности? Или факты не вписались бы в рамки «Астрального романа»? Какой Булгаков чернокнижник?! Михаил Афанасьевич был крещёный.
— Когда вы для себя открыли писателя Булгакова?
— Когда родители начали меня знакомить с его творчеством. Когда Михаил Афанасьевич ещё был жив. Мама рассказывала про «Дни Турбиных». Во МХАТе я, ещё школьницей, видела «Мёртвые души» Гоголя в инсценировке Михаила Афанасьевича. Прекрасно помню этот изумительный спектакль, на который нас, учеников, водили, потому что это произведение было в школьной программе. Ноздрёва играл Борис Ливанов.
— Вы тогда знали, что автор инсценировки «Мёртвых душ» ваш дядя?
— Конечно.
— А ваши одноклассники?
— Я как-то не распространялась об этом в школе. Мне почему-то казалось — ну что я буду выставляться?
— В школе не знали, что вы родственница Булгакова?!
— Нет. Утаить наше родственные отношения было несложно: я ведь Светлаева, а не Булгакова.
— «Дни Турбиных» для маленькой девочки, наверное, были сложноваты?
— Мама рассказывала о своей семье, об их киевском доме, потом как-то переходила к «Дням Турбиных». А «Белую гвардию» я прочитала только во время войны, в эвакуации. Мы уехали, когда в знаменитую Петровку, 38, угодила фугасная бомба. Уехали к ещё одной сестре Михаила Афанасьевича — Варваре Афанасьевне в Новосибирск, где и прожили до Курской битвы.
— Насколько писатель Михаил Булгаков вам духовно близок?
— Эту близость я ощутила, когда родители начали знакомить меня с его творчеством. А когда смотрела «Мёртвые души», я уже понимала, что он большой писатель. Читала «Записки юного врача» — читала с удовольствием, в раннем возрасте. Начала с «Полотенца с петухом»…
— С возрастом литературные произведения воспринимаются по-другому. Какие работы Булгакова самые любимые для вас сегодня?
— «Записки юного врача» люблю до сих пор и читаю с удовольствием. Эта любовь прошла со мной через всю жизнь. С удовольствием перечитываю «Театральный роман». У меня он с иллюстрациями того самого Бориса Ливанова.
— Булгаков из тех авторов, которых много экранизируют…
— Экранизация «Бега» Алова и Наумова — прекрасная. Полное совпадение персонажей и исполнителей. Дворжецкий в роли Хлудова, Ульянов в роли генерала Чарноты — великолепны. А сцена, когда Чарнота является в Париже к Корзухину, просто потрясающая. Фильмы «Собачье сердце» и «Мастер и Маргарита» Владимира Бортко мне понравились. Но всё же «Мастера и Маргариту» гораздо лучше читать, чем смотреть экранизацию.
— Ваше отношение к булгаковедам, как я понял, отрицательное?
— Я их не читаю. Я люблю читать самого Михаила Афанасьевича. И пушкиноведов тоже не читаю — читаю Пушкина.
— Что из Булгакова у вас сейчас на прикроватной тумбочке?
— «Театральный роман».
— В который уже раз вы его перечитываете?
— Не знаю, сбилась со счета.
Post Scriptum
Варвара Светлаева — дочь младшей сестры Михаила Булгакова Елены (Лёли). Родилась в Москве в 1929 году. Окончила химический факультет и аспирантуру МГУ. До конца 2004 года работала старшим научным сотрудником во Всесоюзном научно-исследовательском витаминном институте. Автор свыше 35 научных статей.
Автор благодарит за помощь в организации встречи музей «Булгаковский дом» и лично заместителя директора музея Марию Бомбину