Сегодня Санкт-Петербург бьёт все рекорды туристической привлекательности. Обычно это объясняют его уникальной архитектурой, историей и белыми ночами. Но на самом деле всё не так просто…
В это трудно поверить, но понятие «петербуржцы» появилось на брегах Невы лишь к концу XVIII века. А любовь петербуржцев к своему Городу и того позже — в последней четверти XIX века.
Нет, конечно, ещё во времена Елизаветы и особенно Екатерины II российские пииты — Михайло Ломоносов, Василий Тредиаковский, Гавриил Державин — воспевали в одах град Петра на все лады. Точнее — его нарождающуюся архитектуру. Да и как было не восхититься при виде роскошных дворцов, огромных особняков, широких проспектов и набережных, которые возникали там, где, казалось, ещё вчера простирались топи и стоял тёмный лес?
Но жители между собой называли Петербург «полковой канцелярией», «чиновничьим департаментом», говорили: «Питер все бока вытер», «Кому город, а кому и ворог»… А уже, начиная со следующего столетия, русские писатели принялись рассказывать о Северной столице одну историю страшнее другой. И Александр Пушкин в «Медном всаднике» и «Станционном смотрителе», и Николай Гоголь в своих «петербургских повестях» «Шинель», «Нос», «Записки сумасшедшего», «Невский проспект», и Фёдор Достоевский в «Бедных людях», «Униженных и оскорблённых», «Преступлении и наказании», «Идиоте»… И рядом с ними — Николай Некрасов, Иван Гончаров, Алексей Писемский, Всеволод Крестовский… Да всех и всё разве перечислишь!
Но и в этом не было ничего удивительного. Город этот изначально был основан и возводился как имперский — для военных и чиновников. Но для всех прочих он был высокомерным чужаком. Нужно было время, чтобы в Городе появились недорогие кофейни, чайные и рестораны, музыкальные салоны и залы, театры драматические, оперы и балета, издательства, газеты и журналы, религиозные и светские общества и чтобы народившаяся интеллигенция, а также вконец обрусевшие во втором-третьем европейцы, а также и другие слои городского населения, наконец, ощутили Петербург своим и себя здесь своими.
Только вслед затем пришла любовь.
А уж когда в последней четверти XIX века петербуржцы полюбили свой город, его стали любить и по всей бескрайней России. В большинстве провинциальных городов центральная улица уже называлась Петербургской, и в особой цене стали петербургские моды, петербургские писатели и поэты, петербургские газеты и журналы, петербургские театры и артисты…
На моей памяти — а я помню свой Город с конца 1950-х — Ленинград, без всякого преувеличения, слыл самым любимым городом всего Советского Союза. Куда бы вы ни приехали, достаточно было сказать, что вы ленинградец, как перед вами мгновенно распахивались все двери и чуть не в каждом доме вас готовы были принять как родного.
За что же так любили Ленинград?
Само собой, прежде всего — за необычность его архитектурных ландшафтов, за огромные разводящиеся мосты и белые ночи, за музеи и театры, за огромные магазины… Вернуться к себе домой и рассказать, что побывал в Эрмитаже, в БДТ или Кировском, гулял июньской ночью по Дворцовой набережной, в Доме книги на канале Грибоедова купил дефицитную книжку, а в «Пассаже» достал жене капроновые чулки и духи «Красная Москва» — это значило приобщиться к чему-то заветному, о чём другие смеют только мечтать.
Однако главное всё же не в этом. Вот ведь в Москве тоже хватало всяческих диковин и красот, театров, музеев и магазинов, и многое там встречалось даже гораздо чаще и в неизмеримо большем обилии. Тем не менее, Москву-то не жаловали…
Суть заключалась в том, что Ленинград считали самым европейским городом страны. В этом вроде бы кроется ещё одна загадка, ведь тогда в границах нашего государства находились куда более европейские города — Таллин, Вильнюс, Рига, Львов… А разгадка — в ленинградцах. Они, в отличие от таллинцев, вильнюсцев, рижан, львовян, были русскими, но по характеру и поведению — настоящими европейцами. Это-то и поражало.
Русские европейцы — вежливые, предупредительные, отзывчивые, всегда готовые откликнуться на просьбы приезжих — показать и объяснить, что где находится и как туда пройти-проехать. А на улицах у них чистота, и сами они культурные. Окурки бросают в урну, не кричат, не сквернословят, всюду у них «спасибо» и «пожалуйста».
Когда-то даже бытовал анекдот. В южном городе летом в трамвай входит женщина, и тут же молодой человек вскакивает и уступает ей место:
— Садитесь, пожалуйста!
— Вы, наверное, ленинградец, — говорит, садясь, женщина.
— Да, — отвечает молодой человек. — А как вы догадались?
— Только ленинградец уступит место даме, да к тому же с такой готовностью.
— А вы, наверное, из Москвы? — в свою очередь, спрашивает молодой человек.
— Да, — удивляется дама. — Но как вы это узнали?
— Очень просто, вы не сказали « спасибо».
…Конечно, с тех давних пор многое в Ленинграде-Петербурге изменилось и, к сожалению, не в лучшую сторону. И асфальт в Городе уже не такой чистый, и далеко не все горожане ведут себя воспитанно и рады приезжим. Но вот ведь какое дело: несмотря на все эти перемены, из всех больших городов нынешний Петербург по-прежнему самый любимый в России.
Неужели это только шлейф старых представлений, превратившийся в красивую легенду?..
