Можно ли обвинить одного человека в бедствиях огромной державы? Или мы таким образом пытаемся переложить на него свою ответственность за судьбы мира? 40 дней назад не стало Михаила Горбачёва…
Возвращаясь из Карелии, остановились на часок в Лосево. Сидели на лавочке на берегу протоки, смотрели, как вертятся в пороге каяки и катамараны. Судов сейчас на воде немного, в сравнении с тем, что я помню. Тогда, в восьмидесятые годы, заскочить в «лифт», суводь чуть ниже базы, было иногда трудновато. А на выход из-под «жандарма» приходилось записываться заранее, едва ли не за час с лишним.
Вспомнили, как поучал нас друг и наставник.
— Смотрите, смотрите, — наставлял нас Петрович. — Видите, здоровый парень на «англичанке» лопатит воду. Старается, старается, но попасть в ворота так и не смог. А девочка худенькая на «мерано» чуть шевельнула веслом, крен поменяла и обошла вешку. Почему? Потому что чувствует воду.
Он постоянно твердил нам о загадочном «чувстве живой воды», которое упоминалось во многих туристско-спортивных песнях. Я этого чувства, увы, обрести так и не смог. Приходилось довольствоваться какими-то зачатками техники.
Приятно смотреть за тем, как течёт вода. Страшнее ощущать течение времени.
Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы.
Это знаменитая «Грифельная ода», которую поэт Гавриил Державин записал за три дня до своей смерти. Записал на аспидной доске, как часто поступал с черновиками. Возможно, это лишь начало большого сочинения, но дальнейшее зачеркнула судьба. Однако и восьми строк вполне достаточно, чтобы заставить задуматься нас, потомков.
Мало кто способен почувствовать ход времени. Одним из таких людей, на мой взгляд, был Михаил Сергеевич Горбачёв, последний генсек СССР и единственный его президент.
Ему не повезло. Он оказался в положении одного из политиков античной империи, которого цитирует Фёдор Тютчев: «Я поздно встал и на дороге застигнут ночью Рима был…»
Сейчас Горбачёва упрекают в том, что он развалил Советский Союз. Но может ли один человек быть виновным в геополитической катастрофе? Сможете указать навскидку — кто повинен в развале Австро-Венгерской империи после Первой мировой войны? Ответ и прост, и сложен одновременно: так легли карты — политические, экономические. Так сошлись обстоятельства внутренние и внешние. Та же ситуация и с распадом СССР.
Наверное, если присмотреться внимательнее, многих из команды тогдашнего генсека можно упрекнуть, прежде всего, в чрезмерном идеализме. Но вспомните: разве всех нас не учили, что основной движитель истории — идеологические разногласия? И когда идеологии сблизились, показалось, что спорить уже не о чём.
Так Фрэнсис Фукуяма прославился в конце восьмидесятых годов утверждением, что история закончилась. В начале нашего тысячелетия становится ясно, что она, может быть, ещё только начинается. Мы приблизились к узкому каньону, в котором Река времени прорывается сквозь твёрдые породы, ревёт на сливах, беснуется и клокочет.
Нам страшно, мы пытаемся найти виноватого. И проще всего упрекать того, кто оказался наверху в переломный момент. «Живая власть для черни ненавистна», — замечает печально Борис Годунов у Пушкина. Но поспорим с гением — любить мёртвых народные массы одинаково неспособны.
Не может один человек ни создать империю, ни развалить.
Вспоминаю эпизод на съезде народных депутатов, когда Горбачёв очень жёстко оборвал делегатов Нагорного Карабаха. Они просили автономию, и генсек орал на них с высокой трибуны. Каюсь, тогда я был на стороне народных избранников. А Горбачёв наверняка понимал, какие силы можно выпустить, если хотя бы в одном случае попытаться обрушить систему.
В одном журнале того времени напечатали карту СССР, где пометили места возможных межнациональных конфликтов. Зловещие точки как болезненная сыпь покрывали территорию нашей страны. Кто же разбросал семена грядущих сражений?..
Кстати, им были недовольны и в те времена. Вот стихотворение Геннадия Григорьева «Сарай», опубликованное в «Ленинградском литераторе».
Ах, какие были славные разборки!
Во дворе под бабий визг и пёсий лай,
Будоража наши сонные задворки,
Дядя Миша перестраивал сарай…
Досталось от поэта всем — Дяде Боре (читай — Ельцину), дяде Егору (товарищу Лигачёву). Но самое существенное, о чём необходимо помнить сегодня, — настроение лирического героя и его собутыльника. Они там собирались всё строение разнести по досочкам, но, слава Богу, им не дали это сделать.
Мы с дружком сидим по-тихому, бухаем.
В этом ихнем деле наше дело — край.
Всё равно сарай останется сараем,
Как он там ни перестраивай сарай.
Таким было общее настроение в те времена. Помню многотысячные демонстрации с транспарантами — «Партия! Дай порулить!» Услышали, дали. Оказалось, что не смогли. И сразу кинулись искать крайнего.
То, что мы не передрались между собой подобно другим федеративным образованиям, я бы поставил в заслугу именно Горбачёву. Он ощутил ход времени, он не пошёл против течения. А ведь используй он административный ресурс, сколько бы пролилось крови! Уверен: именно Горбачёв сумел спустить нас на парашюте, удержать от свободного падения в жуткую пропасть.
Говорите о развале нашего производства? Но давайте вспомним присказку времён социалистического застоя: «как платят, так и работаем; как работаем, так и платят». Скрытой безработицей именовали организацию труда в Советском Союзе. В семидесятые годы я служил старшим инженером механической лаборатории одного из ленинградских заводов. Под моим началом было пять лаборантов.
— Зачем столько? — спросил я начальника. — Здесь и двое вполне справляются.
Мудрый человек Ким Исаакович всепонимающе усмехнулся:
— А что вы, Володя, будете делать, когда у вас потребуют человека на прополку? Это летом. А осенью заберут двоих убирать картошку или морковь…
Потому и держали людей на всякий пожарный случай. А пока он не наступил, пили чай, обсуждали дела семейные. Так и развращался народ постоянным бездельем. И, кстати, облавы в кинотеатрах на тех, кто отлынивал от работы, устраивали во времена Юрия Андропова. Если даже разговоры об обысках и проверках были лишь сплетнями, показательно, что именно такие слухи были пущены в оборот. Уже тогда было ясно, куда мы катимся и можем ли выдержать конкуренцию на рынках технологий, даже не слишком высоких.
Общий вектор тогдашнего менталитета замечательно схватил режиссёр Владимир Меньшов. В кинофарсе «Ширли-Мырли» огромному алмазу, найденному где-то в северных наших недрах, находят единственное применение — продать и отправить всю страну отдыхать на Багамы. О том, что жизнь это сплошная чёрная пахота, многие не догадываются даже сегодня.
В чём же обвинять Горбачёва с его командой? Что приняли за твёрдое обязательство обещания наших теперешних непартнёров? Но ведь и большинство живущих в те смутные времена свято верили в истинность фразы из анекдота о похождениях Василия Ивановича в Монте-Карло. «Джентльмены верят на слово», — заявляет фольклорному Чапаю противник по карточной азартной игре. «И тут, Петька, мне как попёрло», — подмигивает ординарцу бывший комдив.
Мы считали, что финтить и передёргивать могут деловары только по нашу сторону железного занавеса. Эх, надо было внимательней читать О’Генри. «Боливару не снести двоих», — главный слоган ведения дел как в мировом бизнесе, так и в международной политике. «Доверяй слову, но бери в залог ценности», — утверждает восточная пословица. И она, безусловно, права.
Надеюсь, за тридцать лет тесного общения со всеми сторонами земного света мы немного да поднабрались житейского опыта. Не надо наперёд искать белых, пушистых и мягких в нашем подлунном мире. Река времён полноводна, коварна и полна неожиданностей. Да, необходим нам хороший лоцман, чтобы безаварийно провести судно через узкие теснины и мощные сливы. Но любому шкиперу позарез нужна и слаженная команда, которая будет без устали лопатить бурную воду, где кипят наши годы, десятилетия и века.
