Год назад ушёл из жизни писатель Андрей Балабуха. Он был не только одним из наших современных классиков, но и прекрасным наставником. Рассказывает вдова писателя Татьяна Громова…
— Сегодня поговорим об альтернативных решениях, — кивок в сторону Подмастерья. И тут же: — Ну что за зловредность в тебе сидит кошачья, вечно ляжет поперёк порога, спотыкайся об него… — это уже обращение к сыночку приёмному, но любимому не менее родного.
Этому всё можно — фокусничать, выкрутасничать, валяться, задрав лапы, будить по ночам, требовать новых игрушек… Он — обаятельный. В отличие от некоторых.
Хотелось бы знать, а Подмастерье какого рода? Ладно, будем считать, что среднего. И через три с половиной слова на мастерёныша этого отвлекаясь, Мастер продолжает:
— Итак, притча с альтернативами. В домике на берегу моря жил человек. Каждый день он просыпался и шёл на работу, а после работы и по выходным помогал жене по хозяйству, играл и гулял с детьми. Человек часто ходил к берегу моря и смотрел вдаль. Он так хотел путешествовать! Хотел посмотреть, чтó там, за этим морем. Но постоянно откладывал на потом. Сначала искал хорошую работу, потом строил дом, потом растил детей, а потом… Потом ему стало казаться, что всё равно никогда не осуществить своей мечты, ведь хотеть путешествовать — ну, примерно то же, что хотеть быть котом. Так он думал. Хотеть-то можно, и даже очень, да что толку? А потом наступила старость, и не только на путешествия, но даже и на желания не осталось сил. И всё же человек по-прежнему привычно ходил к морю и смотрел вдаль…
— А…чтоб тебя! — это уже газовой зажигалке, которая в неподходящий момент вздумала раскапризничаться.
И, справившись с непослужной (сначала хотела исправить опечатку, но вдруг подумала: так всё ж правильно! Непослушный — не слушает, а непослужный — не служит), вальяжно откинувшись на спинку кресла и с наслаждением затягиваясь сигаретой:
— А теперь — разные варианты продолжения.
Я мямлю:
— Человек знал, что у него не будет больше возможности осуществить мечту. Он откладывал это на потом. А теперь — последний поход к любимому месту, где так славно путешествовалось в грезах… И осталось только умереть с горечью разочарования…
— Умолкни, старый минус и больше не серди нас! Давай альтернативу.
— Ну, он сидит на берегу, грустит, а тут к нему подбегает внучонок: «Деда, почитай мне!», — и протягивает «Робинзона Крузо». Стал человек внуку книжку читать, приободрился, решил подсластить свою горечь робинзоновым способом. Потом пришёл домой, взял у того же внучонка тетрадку, карандаш, провёл на первой странице вертикальную черту и в левой части листа вывел: «Так и не сплавал я за море…» А справа за чертой написал: «Зато какой дом отгрохал!» Слева: «Не повидал заморских красавиц…» Справа: «Зато жена у меня не только красавица, но ещё и умница, и хозяйка отменная, и детей мы с ней вырастили, и внуки радуют…» Слева: «Так и не узнал, что такое морская болезнь…» Справа: «А на хрена мне она?..» Поупражнялся он так ещё некоторое время и понял, что плюсов-то в его жизни было куда-а-а больше, чем минусов, и жил он, оказывается, не зря.
— Это уже что-то, — Мастер посверкивает стёклами домашних очков (да, представьте, у него есть домашний халат, домашние тапочки и домашние очки. И ещё —просто домашние. Которые прилагаются к нему как постоянные эпитеты. Это мы с евонным сыночком). — Ну, а какие будут другие варианты?
Возражаю, указывая на любимчика:
— А пусть бы попридумывал и Пачкун.
— Я-то придумаю, — ответил, садясь, Пачкун, — но возражу по поводу вашего обзывательства. Моё имя — Бегемот! Деяния же мои представляют отнюдь не пачкотню, как вы изволите выражаться в присутствии Мастера, а букет исключительно приятных обонянию ароматов — (начитался, блин, весь в папеньку! Да и назвали его вполне подходяще…) — Альтернативу вам? Легко! Поехал-таки этот козёл в свое вожделенное путешествие, доплыл на яхте до самой середины моря-окияна. А там, в окияне, на острове Буяне, аборигены-волки увидали его, обрадовались, стали зубы точить: «Мужики, обед приплыл!», — и кот Бегемот принялся с достоинством выкусывать несуществующую блоху из основания своего хвоста.
Мы с Мастером, признаюсь, хихикали и аплодировали. И даже одновременно с двух сторон угостили нашего красавца сыром «Виола» и печёночным паштетом. Кот, от радости потерявший дар связной речи, стоял подобно Буриданову ослу, не зная, с чего начать.
Вытирая салфеткой испачканный «Виолой» палец, Мастер продолжил:
— Возможно ещё одно продолжение. Осуществил человек мечту, поехал в путешествие. Переплыл море, а там… Построил домик на берегу. Каждый день просыпался и шёл на работу, а после работы и по выходным помогал жене по хозяйству, играл и гулял с детьми. Часто ходил к берегу моря и смотрел вдаль. И так хотел вернуться на тот край моря, откуда уехал, потому что там и только там было счастье…
